Отбор с осложнениями (СИ) - Ёрш Ника "nikaersh"

Он вбежал в комнаты и, забравшись в душ, долго стоял под холодной водой.

Еще немного, и девушки разоблачили бы его прямо в купальне. Кем бы он стал тогда?! Посмешищем? Ястреб в платье... Что может быть хуже?! Его чести и достоинству пришел бы конец!!! Конец карьере, позор на весь род!

— Спасибо, Ам-малия, дальше я с...ма, — услышал он и повернул вентиль, выключая воду.

— Уверена? Ты выглядишь очень... утомленной.

— Порядок, — ответила Эмма, — все как видишь.

— Да, вижу. Что ж, тогда всего доброго.

— Итбе, — донеслось до Вейрона нечто невразумительное.

Какое-то время он так и стоял, прислушиваясь, но больше Эмма не подавала признаков присутствия в комнате. Торопясь одеться, Вейрон потянул цветохрон слишком сильно, и прикрывающая лицо ткань, и так держащаяся на соплях, оторвалась вовсе. Кляня генерала, короля и всех невест заодно, Вейрон осторожно выглянул из ванной комнаты, придерживая цветохрон, и убедился в собственных догадках: Эмма не ушла далеко. Расположившись в кресле, она запрокинула голову в сторону и, приоткрыв ротик, сладко спала.

— Ей и впрямь хватило пары бокалов, — пробормотал Вейрон.

Быстро преодолев гостиную, он запер дверь на засов и вернулся за менталисткой. Взяв ее на руки, отнёс на кровать в ее спальню, снял обувь и задумчиво уставился на кривую шнуровку платья. Кто-то явно помог опоенной им девушке одеться. Похоже, это была Амалия, и она же проводила ее до покоев.

Что это? Акт благородства или попытка втереться в доверие?

Вейрон потянулся к шнуровке, чтобы ослабить ее, но тут его руку накрыла ее ладошка.

Сердце остановилось.

Он медленно повернул голову и встретится с заинтересованным взглядом Эммы.

Вейрон открыл рот, подбирая слова и не находя их, осознавая, что его лицо открыто, а цветохрон болтается у щеки, как отдернутая шторка. Как объяснить Эмме?! Что сказать?! Делать предложение прямо сейчас?!

— Я сплю, — шепнула Эмма раньше него. — А ты?

— И я, — ляпнул он, по-прежнему не понимая, что делать.

Она тихо хихикнула.

— Ты Дорн? — Ее ладонь соскользнула с его руки и коснулась щеки. — Колючий. Но все рв... вра... равно кварсивый.

Она путалась, заикалась, а с губ не сходила улыбка.

— Ты здесь, чтобы пцеловать меня, — не спросила, скорее приказала она. А после приподнялась, опираясь на локти и потянулась к нему.

Вейрон не стал возражать.

Он запустил руку в ее волосы, притянув к себе, и поцеловал.

Губы Эммы оказались мягкими и нежными, как он себе и представлял. Сочные, манящие, раскрытые ему навстречу… Вот только стоило ему попытаться углубить поцелуй, как тело Эммы обмякло. Она сладко вздохнула прямо ему в рот и пробормотала с закрытыми глазами:

— Я думала, ты можешь лучше…

После чего уснула.

Дыхание ее стало размеренным, а на губах расцвела счастливая улыбка. Вейрон какое-то время грустно смотрел на свою менталистку, затем осторожно накрыл одеялом, подоткнув со всех сторон прямо как заботливая бабушка, и сел рядом, задумавшись.

Что он делает?

Этот фарс с отбором заходит слишком далеко. И очевидно, что он не продвинулся в расследовании. Хотя… менталистка Амалии очень его насторожила. Сегодня она пыталась воздействовать на него грубым внушением, заставляя поверить в собственную никчемность и отправиться домой. Кто знает, с кем еще она успела вот так «поговорить по душам»?

Тому, что он не нашел ничего в раздевалках купален, было очевидное объяснение — Плетка у кого-то другого. А именно — у красхитанцев. Ему необходимо отправиться на свидание с рыжим, и чем скорее — тем лучше. Поговорить с Мордишем, расспросить его о родине Бригитты...

Оставив менталистку спать в ее комнате, Вейрон вернулся в свою спальню и надел другой цветохрон, целый. Подойдя к окну, выглянул наружу. Небо было чистое и ясное, денек вышел очень погожим. Однако в королевских садах было пусто: невесты с менталистками все еще оставались в купальнях.

— Прекрасная! Я тут!

Не веря своим глазам, Вейрон узрел рыжего красхитанца под окном. Легок на помине! Тот галантно преклонил колено и протянул вверх руку с зажатой в ней розой пунцово-алого цвета.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Быстро попятившись, Вейрон спрятался за штору.

— Бригитта! Снизойди же ко мне! Одари своим пылким взглядом.

Мордиш откашлялся и вдруг завыл неожиданно тоненьким голосом:

— Моя прекрасная Бригитта, Стою я здесь и бью копытом, Спустись ко мне, моя мечта, Ведь без тебя вся жизнь пуста. Твои прекрасные два глаза И полумесячная бровь Подарят мне волну экстаза, Опалит сердце вдруг любовь.

Грох его побери! Если он сейчас же не заткнется, то репутация леди Дракхайн окажется под угрозой. На его вопли наверняка сбежится охрана.

— Молю о встрече! — орал Мордиш дурным голосом. — Погибаю!

— Да чтоб ты и впрямь сдох, — выругался Вейрон и, выглянув из окна, помахал поклоннику пальчиками. Эмма бы гордилась «ученицей».

Мордиш театрально схватился за сердце.

— Сейчас спущусь, — просипел Вейрон. Откашлявшись в кулак добавил: — Ожидайте!

Пометавшись по комнате, он заглянул к менталистке — та по-прежнему спала. Впрочем, в теперешнем состоянии она не могла бы посоветовать ему ничего путного. Да и вспомнив ее обещание организовать романтичный флер, Вейрон твердо решил, что лучше обойтись без нее.

Выглянув из комнаты, он увидел охранников у лестницы, вдали послышались женские голоса, среди которых он разобрал густой голос Раумы. Быстро закрыв дверь, Вейрон задумался. Скорее всего, невесты идут его бить. Завершать начатое. Можно, конечно, забаррикадироваться в спальне. Но надо что-то делать с Мордишем, который вот-вот снова начнет петь ему романтичные песни под окном. Скоро симпатии посла красхитанцев станут очевидны всем.

Король велел Вейрону держаться от политики подальше. Вилли тоже не будет в восторге, что его невеста встречается с другим. Что же делать? Обложили со всех сторон!

Не давая себе времени на раздумья, Вейрон вернулся в спальню, перекинул ноги через подоконник и нащупал карниз. Мордиш внизу ахнул. Донован забирается сюда ловко, как кошка, используя все эти лепнины и неровности в кладке, но он и легче раза в два. Оценив спуск, Вейрон удовлетворенно кивнул: кладка выщербленная от времени, между этажами вереница горгулий. На скалы Зубастого Плеса взбираться было куда сложнее.

Спускаясь и обдирая пальцы о шершавую стенку, Вейрон представлял, какие советы давала бы ему Эмма: быть нежной, игривой, кокетливой… Пугливая лань, легкий мотылек... Поскрежетав зубами, Вейрон схватился за голову горгульи, напомнившей Мордиша плотоядной ухмылкой. Ему надо узнать, что рыжий делал на севере королевства. Когда, где, с какими силами — даже по косвенным признакам можно понять цель.

Он повис на вытянутых руках и почувствовал прикосновение к бедрам. Тут же спрыгнув, повернулся к Мордишу и… сдержался! Не ударил в восторженную морду рыжего, а приставил указательный палец к его носу и приказал:

— Не смей! Трогать! Никогда!

— Понял, понял, — тот поднял ладони, словно защищаясь, и виновато улыбнулся. — Леди Дракхайн, я восхищен вашей смелостью. И вы такая ловкая.

— Как горная коза? — вспомнил Вейрон сомнительный комплимент, что передала ему Эмма.

— Даже лучше.

— Так где ты видел горных коз? — спросил Вейрон, игнорируя предложенную ему руку и шагая к королевскому саду. 

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава 12. Ты будешь моей!

Они гуляли по извилистым дорожкам королевского сада, и, судя по запыхавшемуся красхитанцу, Вейрон взял хороший темп. Однако Мордиш улучил момент и увлек его в беседку, увитую розами. Там было тихо и уединенно, местечко почти не просматривалось со стороны. Широкие и удобные скамейки, расположенные в тени, так и манили присесть, разомлев после солнцепека… Вейрон оценил маневр. Диспозицию рыжий выбрал удачно.