Отбор с осложнениями (СИ) - Ёрш Ника "nikaersh"

— Снова ты за старое, — вздохнула Эмма. — Да твой Ястреб и знать меня не захочет!

— Захочет.

— Ты смешная, Бригитта. Но даже если у нас все сложится, он никогда не согласится, чтобы его жена работала.

— Почему нет? — пожал он плечами. — Если ей это будет в радость…

— Он не сможет выплатить долг за мое обучение.

— А сколько ты должна? — услышав сумму, Вейрон нахмурился, подсчитал в уме, беззвучно шевеля губами. — Сможет. Легко. У него есть сбережения и домик в той самой деревне, где есть школа без менталиста.

— Откуда ты знаешь? — рассмеялась Эмма. Выпив еще вина, она покачала головой: — Ну и выдумки у тебя, Бригитта. Если ты хочешь так меня подбодрить…

— Я знаю Дорна, — выпалил Вейрон, взяв ее за руку. — Очень хорошо.

— Давай так, — Эмма мягко отняла свои пальцы, взяла бокал и хитро прищурила глаза, — если ты победишь на отборе, я познакомлюсь с твоим Ястребом. В конце концов, воля будущей королевы — почти закон. Может, он и вправду хорош…

Вейрон чокнулся с ней бокалом, и Эмма выпила до дна. Королевой ему не бывать, но менталистку он все равно получит. Пусть Эмма пока привыкает к этой мысли. И пьет. Вино на самом деле действовало на нее быстро: щеки разрумянились, глаза заблестели.

— Знаешь, я все же искупнусь, — сказала она, поднимаясь. — Освежусь немного — и сразу к тебе.

Встав со стула и слегка покачнувшись, Эмма принялась расстегивать пуговки на платье.

Если она уйдет, ему будет куда проще выполнить задание. А если разденется… Что ж, тогда он и вправду будет благодарен генералу.

Тем временем Эмма расправилась с пуговками и стянула платье вниз, оставшись лишь в белье и белых чулочках.

— Что скажешь? — спросила она. — Я видела, как ты смотрела на грудь Амалии…

— Твоя еще красивее, — тихо ответил Вейрон, а Эмма споткнулась, запутавшись в собственных ногах, и упала бы, не подхвати он ее. — Давай лучше приляг, вот здесь, — предложил он, укладывая ее на маленький диванчик у стены. — Отдохни немного.

— Отбор — это так сложно! — пожаловалась Эмма, схватив его за руку. — Я так нервничаю.

— Я понимаю, понимаю, — согласился он, аккуратно воздействуя на нее ментально. Немного расслабить, чуть надавить… Ее веки плавно сомкнулись, а губки приоткрылись. Быстро прикрыв ее простыней, Вейрон бросился к вещам невест.

Вытянув руку, он провел ладонью, и сразу несколько артефактов отозвались, кольнув энергией его пальцы.

— Интересно, — сказал он, — пожалуй, начнем.

Эмма тихо спала, прикрытая простынкой, за дверью комнаты то и дело раздавались крики, смех и всплески воды, а Вейрон работал, не покладая рук. Он исследовал все вещи невест со всей тщательностью и методичностью, слева направо и сверху вниз, уничтожая попадавшиеся артефакты, на всякий случай. Узнавать, как они действуют, изучать каждый из них не было времени. Заколки, брошки, кулоны — Вейрон выжигал крошки магии, прятавшиеся в них, без жалости и стыда. Однако это были именно крохи. Лишь один артефакт — шелковые черные трусики — обладал довольно большим запасом магии, но и он не мог идти в сравнение с Плеткой Селены.

Присев на диван у ног Эммы, Вейрон задумчиво положил руку на ее бедро. Теплая нежная кожа опалила его даже через простынку, и он отдернул ладонь.

— Ладно. План Бэ, — пробормотал Вейрон и снова шагнул к платьям и белью, чувствуя себя последним извращенцем.

Теперь он искал не магию, которой в вещах невест не осталось вовсе, а косвенные знаки, которые могли бы указать на измену. Можно ли считать таковым серые чулки — цвет красхитанцев? Или красные трусы — непристойно порочные для невинной невесты.

— Надо же, — пробормотал он, рассмотрев трусики внимательнее. — У меня такие же.

Серебряную цепочку, свисающую из кармана, он едва заметил — до того тонкой та была. Потянув, поднял к лицу, и кулон со знаком святой Селены закачался у него перед глазами. Вейрон поднес к нему ладонь — пустой. А синее платье принадлежит одной из менталисток.

Заслышав приближающиеся шаги, он быстро спрятал цепочку назад в карман и сел за стол.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вы здесь? — спросила менталистка Амалии. — Не видели леди Стетхейм, мою невесту?

Женщина выглядела сердитой и встревоженной, и Вейрон поспешил ее успокоить:

— В королевских купальнях с ней ничего не случится. Ей недавно делали массаж.

— А потом она исчезла, — буркнула та. — Мира Свон.

— Бригитта Дракхайн.

— А это? — она бросила взгляд на спящую к стенке лицом Эмму.

— Моя менталистка. Разомлела от жары.

Мира бросила острый взгляд на пустые бокалы, недоеденный бутерброд и понятливо усмехнулась.

— Дурацкая идея эти купальни, — пожаловалась она, подтягивая сползающую простыню выше, — испытание моей природной скромности. Уверена, вы понимаете меня как никто другой.

— Да, — вздохнул Вейрон.

— Отвернетесь? Я оденусь.

— Разумеется.

Он повернулся в сторону, а позади зашуршала ткань. Задумчиво съев еще один бутерброд, Вейрон стряхнул крошки с цветохрона, и вдруг заметил в одном из графинов отражение голой спины. Он машинально отвел взгляд — не годится почти женатому мужчине глазеть на других женщин, — но потом посмотрел снова. Не удивительно, что Мира Свон неловко себя чувствует обнаженной. То ли это дефект отражения, то ли у нее родимое пятно на полспины. Он протер пальцем графин, присмотрелся, но менталистка уже надела платье. Глянув на оставшийся на подушечке пальца след от вина, Вейрон слизнул его и пожал плечами.

 — Все, — произнесла Мира и села рядом. — Так гораздо лучше.

Вынув из кармана тот самый кулон, повесила его на шею.

— Святая Селена помогает в любовных делах, — пояснила она, заметив его взгляд. — Хотя на королевском отборе любовь не играет большой роли... Почему вы здесь, Бригитта?

— Там слишком жарко…

— Не в купальнях, а на отборе, — добавила Мира.

Ее карие глаза пытливо изучали его, и Вейрон почувствовал ментальное давление. Мгновенно отреагировав, он выставил щиты, покрывшись испариной под цветохроном. Менталистка Амалии действовала куда грубее Эммы, вламываясь к нему в душу словно грабитель в дом.

— Вам лучше уехать, — сказала она. — Дома вас ждут родные, а здесь — разочарование и позор. Вам не победить. Другие девушки куда красивее, искушеннее, а вы…

— Вот она! — донеслось от дверей, и Вейрон невольно покачнулся, когда менталистка отвлеклась и оставила его в покое.

Паола Нэш стояла в дверном проеме, с полотенцем вокруг бедер, и ее грудки смотрели прямо на Вейрона. А он — на них.

— Значит, у тебя под цветохроном есть нечто особенное, — произнесла Раума Бердамон, становясь рядом. Полотенчико едва прикрывало ее крутые бедра, и больше на ней не было ничего. — Девичья честь — так ты сказала. А у нас, по-твоему, ее нет?

— Я не это имел… имела в виду, — сказал Вейрон, прикрывая глаза, но понимая, что не сможет забыть эту картину никогда. Оставалось загадкой, отчего гравитация бессильна перед прелестями Раумы, но выглядело это потрясающе.

— Испугалась, — довольно заметила Паола, — запинаешься. И правильно делаешь.

— Нашлась тут особенная, — фыркнула Раума. — Мы все прошли проверку пальцем Пилона. Здесь у всех с честью порядок.

А такое чувство, что у кого-то это больной вопрос. Уж не от ее ли трусиков так разило магией?

— Девчонки! — позвала Паола, повернувшись к кому-то позади. — Ату ее!

Вейрона спасла его реакция. Он перемахнул через лавки быстрее, чем сообразил, зачем это делает. Ускользнул от цепких пальцев Паолы, поднырнул под руками Раумы. Еще несколько невест окружали его, как собаки лису, загоняли в угол. Они улюлюкали и кричали, подбадривая друг друга. Черноглазая блондинка успела вцепиться в его цветохрон, дернула, но, слава святым и генералу, ткань лишь затрещала, а Вейрон, прижав ее ладонью к лицу, вырвался, толкнул дверь и был таков.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«В конце концов, это не бегство, — думал он, несясь прочь из купален, — а тактическое отступление. Я сделал все, что мог. Плетки Селены там нет. Может, тот, кто ей владеет, не расстается с ней даже в бане. Это может быть заколка, сережка, кольцо.»