Проклятие клана Монтгомери - Lizage

— Абсолютно.

— Как ты нашла нас?

Он сказал "нас", а не "меня", я не ослышалась.

— Машина на обочине.

— Она не видна с дороги. Ты знала, где искать? Ты привела копов?

— Да нет же, — выдохнула я, — в полиции не стали меня слушать. Во-первых, из-за паспорта, а во-вторых, они ходят на ушах, потому что какой-то парень сбежал из тюрьмы, по телеку показывали, в баре...

Я уже поняла, с кем разговариваю, но не могла остановиться.

— Там ещё сказали, что перекрыты дороги, и патрули ходят с собаками вдоль границы.

— Будь с тобой копы, они уже объявились бы, — произнёс он, — что у тебя за акцент? Ты француженка из Квебека?

— Нет, я просто француженка.

"Из Марселя", — хотела добавить я, не постеснялась.

— Послушайте, я никому ничего не расскажу, можете оставить себе винтовку, и телефон, и у меня ещё деньги есть, долларов двести...

Тут я увидела Джейми. Он лежал на боку, всего в паре футов от меня. Без куртки, в одном только свитере и джинсах. Его лицо, наполовину скрытое в снегу, выглядело мертвенно бледным, и вовсе не из-за тусклого лунного света. Первым моим порывом было вскочить и броситься к нему, но чёрный рявкнул, чтобы я не двигалась. С дырой в мозгу я вряд ли буду полезна Джейми, поэтому пришлось подчиниться.

Продолжая направлять на меня пистолет, мужик плюхнулся на землю и свободной рукой вытряхнул содержимое моего рюкзака. На снег посыпалась запасная пара белья (тёмно-лиловое, ажурное, немыслимо дорогое), двойная упаковка новых чулок с кружевной отделкой, мятые пятидесятидолларовые купюры, запечатанная пачка "Мальборо", дезодорант, расчёска, европейский паспорт и тест на беременность.

Некоторое время он рассматривал моё богатство. Потом в два глотка осушил флягу бренди, запил горячей водой из термоса и удовлетворённо рыгнул. Деньги сунул в карман, открыл мой паспорт, зажимая подмышкой фонарь.

— А ты ничё так, француженка, почти тридцатник, а выглядишь, как школьница. Я бы тебя трахнул, если бы не боялся отморозить яйца. Хотя, я бы сейчас кого угодно трахнул. Два с половиной года в федеральной тюрьме — это тебе не казино со шлюхами. Какой у тебя пин-код от телефона?

Я назвала четыре цифры. Чёрный выключил фонарь, светивший мне прямо в глаза, и молчал довольно долго, тыча большим пальцем в экран. Зеленоватый свет озарял его широкий приплюснутый нос. Я пыталась встретить взгляд Джейми. Тот повернул голову и едва заметно улыбнулся.

— Не говори ему, где мы, — прошептал он одними губами.

Мужик грузно поднялся на ноги и пнул его в бок носком ботинка.

— Сесть!

Джейми сел, вытянув ноги вперед. Чёрный направил пистолет ему в лицо.

— Так сколько здесь до границы? Три часа пешком, так? А навигатор говорит, сто пятьдесят миль. Кто же прав? Или у вас, местных, такое развлечение — водить ниггера с пушкой кругами по лесу?

Он схватил меня за шиворот и резко потянул вверх.

— Пошла вперёд!

— Куда?

— К тебе домой, в тепло. Посидим до утра, потолкуем. А ты, — он повернулся к Джейми, — достаточно нагулялся на сегодня.

Я видела, как он целится. Зажмурилась, закрыла руками уши, завизжала, только чтобы не сойти с ума. Услышала два выстрела и ругань, почувствовала тёплые брызги у себя на лице.

Когда я была ребёнком, в нашем доме, двумя этажами ниже, жила женщина, убившая своего сожителя кухонным ножом. Одно время соседи говорили только об этом. О луже крови, молоденьком полицейском, который потерял сознание, ворвавшись в комнату, обстоятельствах, всплывших на суде.

Несколькими годами позже, когда отец бросил нас, и в квартире стали появляться чужие, не всегда трезвые мужчины, перед сном я украдкой брала с кухни нож и держала его под подушкой. Повода хвататься за рукоять, к счастью, не нашлось, но я всегда спрашивала себя, хватит ли мне храбрости, не предпочту ли расплатиться собственным телом, вместо того, чтобы дать отпор и идти до конца?

Джейми сидел, вцепившись обеими руками в свою ногу. Кровь сочилась у него меж пальцев, расползалась пятнами по раскуроченному снегу. Я и представить себе не могла, что у свежей крови такой невыносимый запах.

Не помню, что именно я кричала, срываясь на истошный визг. Чёрный верзила наотмашь ударил меня по лицу. Я упала, задыхаясь в снежной пыли, согнулась пополам, словно те две пули угодили мне в живот.

Он бросил мне пачку сигарет.

— Прикури себе и мне, придурошная.

Непослушными пальцами я разорвала обёртку, достала две сигареты. Откинула крышку бензиновой зажигалки Рэндольфа и внезапно поняла, что я должна сделать. Несколько раз крутанула колёсико в другую сторону, выругалась, всхлипнула. Последнее получилось более чем достоверно.

— Идиотка, — сказал чёрный, левой рукой выхватывая у меня зажигалку.

Я взяла сигарету за кончик и осторожно поместила ее меж массивных губ. Этот парень ростом под два метра и весом под центнер. Если захочет, он придушит меня одной рукой. Когда он чиркнул колёсиком, ствол пушки дёрнулся в сторону. Язык пламени длиной с ладонь выхватил из темноты округлившиеся глаза. Я нащупала рукой баллончик дезодоранта. Крышечка давно потерялась.

— Нихера себе игрушка...

Этот голос сорвался на душераздирающий крик, когда я направила струю аэрозоля сквозь огонь ему в лицо. В морозном воздухе запахло лавандой и горелым мясом. Послышался выстрел, рука с пистолетом описала большой круг, едва не задев меня. Я успела отскочить назад, когда от сильного удара по затылку парень свалился ничком в снег. За его спиной, пошатываясь, стоял Джейми с какой-то дубиной в руках.

Я никогда не видела, чтобы человек так сильно дрожал. Его зубы стучали о металлическое горлышко термоса, когда я отпаивала Джейми тёплой водой. Сняла с него промёрзший негнущийся свитер и надела свой, тончайшей шерсти, нежно-розового цвета. Натянула куртку, шапку и перчатки, завязала под подбородком шарф.

Одна пара кружевных чулок пошла на перевязку. Кровь из раны под его коленом ещё сочилась сквозь ткань джинсов. Джейми не кричал и даже не ругался. Он был бледен и вял, как тряпичная кукла, и его апатия вселяла в меня животный ужас.

Второй парой чулок я связала руки чёрному, продев их несколько раз восьмёркой. На широких запястьях пульс прощупывался куда легче, чем на холодных руках Джейми. Пистолет зарыла в снег, остальное закинула в рюкзак и забрала с собой. Навигатор показывал, что до машины всего полмили, если идти по чёртовой прямой.

Первую треть пути он шёл сам, закинув руку мне на плечи, волоча покалеченную ногу. Снег становился всё глубже и вскоре я совсем выбилась из сил. Вспоминала детство и балетную школу, где никого не интересовала твоя усталость, судороги в ногах, кровавые мозоли и голодные обмороки. Но в юности казалось, что все беды растворятся в лучах успеха, стоит лишь повзрослеть.