Фиалки в марте - Сара Джио

Я кивнула, встала с дочкой в руках и вышла. Мне было очень стыдно. Массивные медные двери захлопнулись за мной с громким стуком.

— Здравствуй, Эстер, — окликнул меня на парковке женский голос.

Я оглянулась и увидела Дженис, которая шла мне навстречу со странной самодовольной улыбкой. Не останавливаясь, я пошла дальше.

Минул еще один день. Бобби вернулся домой, я хотела ему все рассказать, но так и не решилась. Что бы я ни сказала, факт оставался фактом: я отдалась другому мужчине. Бобби всегда был таким милым и веселым, даже когда я злилась. Таким хорошим, что у меня не хватило совести причинить ему боль.

А когда на следующее утро Бобби ушел на работу, мне позвонили, и этот звонок заставил меня усомниться в сделанном выборе и своих чувствах.

— Миссис Литлтон? — спросил меня женский голос на другом конце провода.

— Да.

— Это Сьюзен из больницы имени Гаррисона. Я звоню по поводу вашего мужа. Он попал в больницу.

Выяснилось, что перед посадкой на паром Бобби потерял сознание и его на «Скорой помощи» увезли в Бремертон. Когда я услышала слова «сердечный приступ», мое собственное сердце заныло от стыда и раскаяния. Я обидела человека, которого должна была любить. Бобби этого не заслужил; надо загладить свою вину.

Но что делать с дочуркой? Я не могла взять ее с собой в больницу, тем более при сложившихся обстоятельствах. Пришлось обратиться к Дженис. Я постучала в дверь ее дома и отдала малышку, завернутую в розовое одеяльце. Мне не понравился взгляд Дженис — она смотрела так, словно отняла бы моего ребенка, дом и даже место в кровати Бобби, будь у нее хоть малейшая возможность.

— Куда это ты собралась? — спросила она с привычным неодобрением.

— Непредвиденная ситуация. Несчастный случай.

Я не стала говорить ей, что дело в Бобби. Я бы и глазом моргнуть не успела, как она бы оказалась у его постели.

— Понятно. А когда Бобби приедет домой?

— Он задержится. Спасибо, что согласилась приглядеть за ребенком. Очень тебе признательна.

Я гнала всю дорогу, а на парковке возле больницы задела другую машину, но даже не остановилась посмотреть на повреждения. Какая разница? Я нужна Бобби.

— Где лежит Бобби Литлтон? — почти крикнула я девушке-регистратору.

Она отправила меня на шестой этаж. Бобби готовили к операции, и я успела как раз вовремя.

— Ох, Бобби, я чуть с ума не сошла, когда мне позвонили!

— Ничего, врачи говорят, что я выкарабкаюсь, — подмигнул он.

Я обняла его и лежала так, пока медсестра не тронула меня за плечо со словами: «Ему пора». Мне не хотелось отпускать Бобби, и когда его увозили, я смотрела вслед с мыслью, что все произошло из-за меня.

Операция тянулась невыносимо долго. Все это время я безостановочно ходила туда-сюда по коридорам больницы и прошагала мили три, не меньше. Проходя мимо окна, я посмотрела, что идет в кинотеатре внизу. Афиша над входом гласила: «Голубые небеса», в главной роли — Бинг Кроссби» [15] . Я глядела, как гуляют, держась за руки, парочки, в основном, совсем юные, и завидовала. Как бы мне хотелось повернуть время вспять и сделать все правильно, чтобы не было ни боли, ни сожалений!

Какое-то время я наблюдала, как люди занимают очередь за билетами на фильм, и вдруг увидела Эллиота. Из-за высокого роста он выделялся в любой толпе. И он был не один. Рядом стояла Фрэнсис.

— Миссис Литлтон, — позвала меня медсестра, стоя в дверях.

Я с трудом заставила себя отвернуться от окна. Словно застряла между двумя мирами.

— Да? С ним все в порядке? Скажите, что у него все хорошо!

— Ваш муж настоящий боец, — улыбнулась она. — Операция прошла успешно, но впереди тяжелый восстановительный период, и вам придется круглосуточно быть рядом.

Я кивнула.

— Да, кстати. Мне нужно ваше удостоверение личности, чтобы оформить документы на выписку.

Я потянулась за сумочкой, однако ее нигде не было. Она так и осталась в ресторане той ночью, когда я ездила к Эллиоту. Уму непостижимо!

— Извините, похоже, я оставила сумочку дома.

— Ничего страшного, — успокоила меня медсестра. — Обойдемся и так.

— Спасибо. Могу ли я его увидеть?

— Да, только не забудьте, что он еще не совсем пришел в себя после наркоза.

Я пошла за ней в послеоперационную палату и там увидела Бобби. Он лежал с закрытыми глазами.

— Привет, Бобби! — сказала я, гладя его руку.

Он открыл глаза и улыбнулся.

— Я же говорил, что выкарабкаюсь!

Бобби, в отличие от меня, никогда не нарушал обещания».

Наутро мы с Би вышли к завтраку уже после десяти часов. В воздухе чувствовалось горе.

— Доброе утро, — слабым голосом поздоровалась тетя.

Я впервые увидела ее в ночной рубашке и халате. В этом наряде она выглядела гораздо старше.

Сказав, что пойду за газетой, я вышла на крыльцо и обнаружила «Сиэтл таймс» в луже грязи под кустами роз. Хорошо хоть, что ее предварительно упаковали в коричневый пластиковый пакет.

— Похороны послезавтра, — произнесла Би, не глядя на меня.

Должно быть, она просто говорит это вслух, пытаясь убедить себя, что смерть Эвелин не страшный сон, подумала я.

— Чем я могу помочь?

Би покачала головой.

— Всем занимается семья ее мужа.

Пока тетя сидела, глядя на залив, я готовила яичницу-болтунью и вспоминала Джоэла и то утро, когда он рассказал мне о Стефани. Надо же, а я и забыла, что разбила тогда тарелку из сервиза на двенадцать персон, который нам подарили на свадьбу. Из уотерфордского фарфора, белый, с широким серебряным ободком и такой дорогой, что продавщица в универмаге «Мэйсис» немного поахала, когда мы добавили его к списку подарков.

— Забавно, — сказала я Би, помешивая яичницу в сковородке лопаточкой.

— Что, детка? — тихо спросила она.

— Я разбила тарелку.

— Сейчас?

— Нет, дома, когда Джоэл сказал, что уходит.

Би сидела неподвижно, глядя перед собой невидящим взглядом.

— И не расстроилась. А теперь вспомнила то утро, и, честно говоря, мне больше жалко тарелку, чем Джоэла.

Уголки тетиных губ слегка дрогнули.

— Прогресс!