Записки натуралиста - Евгений Спангенберг

Среди ровной глинистой площади, едва покрытой клочками низкорослой полыни, на корточках сидит казахский мальчик-пастушок, а против него, несколько раскрыв крылья, в угрожающей позе стоит кулик-авдотка (птица величиной с голубя). Он то и дело с пронзительным криком срывается с места, бросается на мальчугана и бьет его клювом и крыльями по лицу, голове, спине. В такие минуты мальчик то подбирает под себя босые ноги, пытается руками защитить лицо и голову от ударов авдотки, то, несколько овладев собой, старается поймать нападающую птицу. Это, однако, ему не удается.

Не понимая, в чем дело, я поспешно приближаюсь к месту происшествия и вижу в руках юного пастушка совсем маленького птенчика авдотки. Он покрыт густым дымчатым серым пухом, вдоль его спинки, четко вырисовываясь на светлом фоне, проходит черная полоска. Беру птенца из рук пастушка, сую мальчику какую-то мелочь и показываю по направлению пасущегося стада. Он понимает меня без слов и, исполняя мое желание, быстро бежит по раскаленной почве туда, где пасутся его бараны.

Старая авдотка уже не ведет себя так смело — взрослый человек не мальчик: его следует остерегаться, и хотя она растерянно бегает совсем близко вокруг меня, но не решается на нападение. Еще несколько секунд я ожидаю, когда пастушок скроется за грядой песка, и тогда осторожно пускаю птенчика на землю и наблюдаю за его поведением. Мне интересно, что он предпримет, получив свободу. И вот пуховичок делает несколько коротких, неуверенных шажков, затем быстро, но плавно приседает и, замирая в неподвижной позе, на моих глазах абсолютно сливается с окружающей почвой. Серая окраска пуха похожа на окраску пыльной глины, а черная полоска вдоль спины так напоминает черную при ярком солнце трещину в почве, что его почти невозможно заметить. Я вижу птенца, пока не отрываю от него пристального взгляда, но достаточно мне закрыть глаза на одну Минуту, и птенец исчезает бесследно.

Я отхожу шагов на двадцать в сторону, даю возможность взрослой авдотке приблизиться к тому месту, где притаился ее Птенчик, и вновь не спеша возвращаюсь к старому месту. На этот раз взрослая птица уже не кричит и не подпускает так близко к себе человека. Она спокойна за своего птенца-невидимку и отлетев в сторону, также приседает и сливается с окружающей почвой.

И вот теперь, хотя обе птицы от меня близко, я не вижу ни старой авдотки, ни ее птенчика. Тогда я бросаю платок на место, где спрятался птенчик, и иду к месту, где скрылась его мать! Неожиданно она взлетает у меня из-под ног и на этот раз улетает далеко.

Тогда я опускаюсь на колени и пытаюсь отыскать птенчика, но его нигде не видно. Конечно, беззащитный птенчик не мог убежать за матерью, для этого слишком слабы его ножки. Зато он обладает великой силой — умеет пользоваться своей покровительственной окраской и так спрятаться, что его не найдет ни человек, ни хищная птица.

ПОД ЗАЩИТУ СИЛЬНОГО

Как-то я возвращался с охоты проселочной дорогой и только успел миновать деревеньку, как меня нагнал мальчик. Он, видимо, очень спешил и запыхался при быстрой ходьбе. Однако нагнав меня, пошел медленнее, равняясь по моему шагу. Это заставило меня обратить на него внимание.

— Ты чего? — невольно вырвался у меня вопрос.

— Кутька отнять хотят, — кивнул он назад головой и, распахнув курточку, показал толстого щенка. Согревшись, он спал сном праведника.

Я оглянулся назад. Той же дорогой поодаль от нас торопливо шла группа школьников. Они возбужденно обсуждали что-то, недружелюбно поглядывая в нашу сторону.

— Дядь, я с тобой пойду, а то они бить будут и кутька отнимут, — попросил мальчик.

— Не тронут, — успокоил я его.

И, уже не говоря ни слова, мы пошли «дальше и так же молча расстались, когда вошли в станционный поселок и поравнялись с домом мальчика. Его сверстники так и не решились подойти близко.

Во время этого перехода каждый из нас был поглощен своими мыслями. Я подумал о том, что в трудные минуты жизни не только дети стремятся под защиту сильного. Очень часто так же поступают животные, и не только домашние, что естественно, но и дикие, избегающие при других обстоятельствах близости человека.

Сейчас я и расскажу о полевом жаворонке и маленьком соколе-дёрбнике. Преследуемый соколом, жаворонок прилетел ко мне искать защиты. Однако перед тем как рассказать об этом случае, мне хочется познакомить читателей с некоторыми соколами и с теми приемами, какие они применяют, чтобы поймать свою быстрокрылую добычу.

В нашей стране обитают соколы девяти видов. Они хорошо отличаются друг от друга размерами и окраской оперения. Самый крупный наш сокол — кречет. Это не очень большая, но сильная, вернее, могучая птица. Взрослый кречет немного крупнее ворона. Самцы кречетов, которые мельче самок, весят около килограмма, самки достигают 1400, редко 1600 граммов. Самые мелкие соколы нашей страны — кобчик и дёрбник. Самки этих соколов не крупнее галки, а самцы — еще меньше. Не только размерами и окраской оперения соколы отличаются друг от друга, но и нравом, полетом и манерой ловить добычу.

Возьмите-ка для примера маленького сокола-кобчика или нашу пустельгу и понаблюдайте, как эти мелкие соколы охотятся за грызунами и насекомыми в полях и лугах. Взлетит сокол со стога сена, поднимется невысоко в воздух и, часто взмахивая крыльями, секунд сорок, а то и дольше бьется на одном месте. Его темные большие глаза устремлены в траву, хвост раскрыт веером. Вот сокол замечает что-то живое. По косой линии он скользит вниз, схватывает добычу своими сравнительно слабыми лапками и вновь поднимается в воздух. Последите минут двадцать за такой охотой, и вы обязательно придете к выводу, что это не настоящий сокол. Во всяком случае, не тот замечательный сокол, о котором писал Горький. И вы не ошибетесь.

Всех соколов ученые подразделяют на две группы — на «настоящих» и «ненастоящих». К ненастоящим соколам относят кобчиков, степную и обыкновенную пустельгу. Остальных соколов, населяющих нашу страну, принято считать настоящими соколами.

Что же они собой представляют, чем отличаются друг от друга?

Сидящего настоящего сокола уже издали легко отличить по своеобразной гордой посадке, а летящего — по полету. Если же вам посчастливится увидеть, как он охотится, вы сразу сообразите, что перед вами настоящий сокол. Дело в том, что эти хищники обычно берут добычу в воздухе и не просто ловят ее своими когтистыми лапами, что характерно для ястребов, а сначала бьют ее когтем заднего пальца.

Представьте себе, как впереди вас какое-то неясное тело по косой линии прорезало воздух. Скорость его движения настолько стремительна, что вам трудно уловить очертания, понять, что или, вернее, кто это несется в воздухе. Но уже в следующее мгновение становится ясно, что это сокол-сапсан ударил какую-то крупную птицу. Беспомощно кувыркается она в воздухе, в стороны летят выбитые перья. Нагнав свою жертву вторично, сапсан хватает ее когтями и, вытянув ноги и едва справляясь с тяжелой ношей, опускается на землю.