Утраченная реликвия - Андрей Воронин

- Нормальных человеков не бывает, - откровенно дурачась, заявил Светлов. - В этом была главная ошибка Мирона. Я ее исправил: травлю всех подряд, не делая исключения даже для себя самого.

Он заглянул Юрию в лицо, смешался и замолчал.

- Выпить хочешь? - спросил он.

- Хочу, но не буду, - ответил Филатов. - Я за рулем.

- Человек-гора, - грустно сказал Светлов. - Железная маска, хозяин и повелитель своих желаний. Всегда держит себя в руках, и всегда за рулем... Все-все, молчу. Что у тебя опять случилось?

- Понимаешь, Дима, - присаживаясь на край стола, сказал Юрий, человека убили.

Светлов плюнул.

- У тебя другие новости бывают? Хоть бы раз пришел и сказал что-то другое! Человека убили... В Москве каждый день кого-нибудь убивают. Надеюсь, это не ты его... того? А?

Юрий встал, обогнул стол главного редактора, подошел к окну и, дотянувшись до форточки, открыл ее настежь. В комнату ворвалась струя свежего воздуха, заставив заколебаться матерчатые ленты вертикальных жалюзи, висевшая под потолком дымовая завеса буквально на глазах начала редеть. Тогда Филатов вынул из кармана сигареты и закурил. На вопрос Светлова, который, собственно, был вовсе не вопросом, а просто неуклюжей попыткой обратить серьезный разговор в шутку, пускай себе и глупую, он не прореагировал.

- Извини, - верно оценив его молчание, уже совсем другим тоном сказал Светлов. - Это я так... Ты не поверишь, но я перед тобой до сих пор немного робею, оттого и говорю всякие глупости...

Юрий невесело усмехнулся, глядя в окно. Люди меняются медленно, и под маской разбитного циника Дмитрий Светлов все еще оставался домашним мальчиком - хорошо воспитанным, по самую макушку напичканным позаимствованными из художественной литературы положительными примерами и высокими идеями. А маска... Что ж, после ухода Мирона его маска осталась лежать на его рабочем столе, и Светлов унаследовал ее вместе с должностью и кабинетом - унаследовал, примерил разок и решил, наверное, что это то самое, что ему необходимо для успешного руководства газетой. Робеет он... Что ж, у главного редактора газеты "Московский полдень" Дмитрия Светлова были веские причины робеть перед бывшим редакционным водителем Юрием Филатовым; что до Юрия, то он бы дорого дал, чтобы этих причин у Димочки Светлова не было.

- Хочешь рассказать? - спросил Светлов.

- Не хочу, - по-прежнему стоя к нему спиной, ответил Юрий, - но придется. Иначе ты не будешь знать, что именно искать. Только учти, пожалуйста, что мой рассказ не предназначен для публикации.

- Как и все твои рассказы, - с горечью, которая показалась Юрию наигранной, заметил господин главный редактор. - Валяй, Юрий Алексеевич, я тебя внимательно слушаю. Обещаю ничего не писать и никому ничего не рассказывать... до тех пор, пока ты мне этого не позволишь. Только имей в виду, что человек ты жестокий. Делишься с профессиональным журналистом умопомрачительной информацией, а потом говоришь: стоп, нельзя. Только попробуй это опубликовать - голову отвинчу!

- А ты уже и испугался, - сказал Юрий, поворачиваясь к нему лицом и сбивая пепел со своей сигареты в набитую бычками пепельницу. Места в пепельнице не было совсем, и сантиметровый столбик пепла, скатившись с горки окурков, упал на стол. - Голову не отвинчу.

Но здороваться перестану, только и всего.

- Ты катастрофически теряешь чувство юмора, - вздохнул Светлов. Буквально на глазах... Значит, дело и впрямь серьезное. Черт тебя подери, Юрий Алексеевич! Вечно ты куда-нибудь вступишь... Ну, рассказывай, что ли. Кофе хочешь?

- Кофе хочу. Только, если можно, не растворимого, а нормального, молотого.

- Знаю, знаю твои предпочтения. Знаю и разделяю.

Сейчас изобразим. Ты говори, я слушаю.

Юрий вкратце описал ситуацию, начав со случайной встречи с Бондаревым и Шайтаном в парке и закончив сегодняшней беседой с капитаном уголовного розыска. Пока он говорил, Светлов наполнил водой из стеклянного кувшина кофеварку, засыпал туда преизрядную порцию кофе и щелкнул клавишей включения. Его манипуляции с импортным кофейным агрегатом живо напомнили Юрию процесс приведения в боевую готовность некоего сложного стрелкового оружия, наподобие зенитного пулемета или скорострельной пушки. Кофеварка немного помолчала, а потом зашипела, заскворчала, забулькала, и по кабинету, перебивая табачную вонь, пополз восхитительный запах хорошего кофе.

Филатов закончил говорить даже раньше, чем поспел кофе. Собственно, говорить было особенно нечего: ну, встретились, выпили, условились встретиться еще раз; условленная встреча не состоялась ввиду того, что одна из договаривающихся сторон приказала долго жить...

Что тут рассказывать?

Светлов поставил перед ним курящуюся горячим паром, исходящую щекочущим ноздри ароматом чашку, высыпал содержимое пепельницы в мусорную корзину и уселся на свое место за столом. Поток свежего воздуха из открытой форточки сдувал пар с поверхности кофе, как будто они сидели под навесом уличного кафе.

- Ты все-таки связался с "Кирасой", - констатировал господин главный редактор и пригубил кофе.

- Почему ты так решил? А если бы Бондарь работал на АЗЛК, тогда бы ты сказал, что я связался с АЗЛК, так, что ли?

Это прозвучало вяло и совсем неубедительно, Юрий и сам это почувствовал. АЗЛК - это АЗЛК, а ЧОП, сотрудники которого тренируются по программе спецназа, - совсем другое дело.

- АЗЛК - это АЗЛК, - вторя его мыслям, произнес Светлов. - Хотя связываться с АЗЛК я бы тебе тоже не посоветовал. И вообще, по моим наблюдениям, единственный способ дожить до старости - это ни с кем и ни с чем не связываться. Да и этот способ, увы, не дает никаких гарантий. У нас весь бизнес в той или иной степени криминален. Большой - в большей степени, малый - в меньшей, но весь. Мы ведь проходим с нуля тот путь, который уже однажды проходили и о котором весь цивилизованный мир давным-давно позабыл. Маши олигархи еще помнят, как ездили на разборки в гнилых "Фордах" и "Жигулях"... Ты заметил, что из нашего обихода исчезло слово "рэкет"? Это ведь не потому, что предприниматель теперь платит только государству.

Просто все давно поделено, границы проведены, все под контролем...

- Иди ты к черту, - прервал эту лекцию Юрий. - Если тебе сказать нечего, лучше помолчи, не мешай кофе пить. Кофе у тебя, кстати, хороший, а ты мне все удовольствие портишь своей болтовней. "Все крупные состояния современности нажиты самым бесчестным путем..." Ильф и Петров, Маркс и Энгельс, Ленин и Сталин, а теперь еще некто Светлов - хороша компания! Я к тебе пришел не затем, чтобы ты мне пересказывал труды классиков.

- Вот и видно, что ты в своей армии на политзанятиях дурака валял да письма девушкам строчил, - парировал Светлов. - Каждая грамотно построенная речь должна начинаться с пространного вступления, изобилующего цитатами и ссылками на классиков. Это вроде легкой закуски, после которой можно подавать горячее.

А горячее - вот.

Он открыл лежавшую на столе толстую редакторскую папку, вынул из нее один листок и протянул его Юрию через стол. Листок был варварски исчерчен красным карандашом; судя по всему, это была статья, готовая к сдаче в набор.

- Выйдет в завтрашнем номере, - сказал Светлов. - Читай.

Юрий стал читать. Перед ним была, собственно, не статья, а просто довольно подробная заметка, в которой были изложены имевшие место накануне события в районе старого Арбата. События и впрямь были любопытные: кто-то совершил вооруженный налет на антикварную лавку, застрелив охранника и хозяина заведения, да так ловко, что милиции до сих пор не удалось обнаружить ни одного свидетеля.

- Ну? - спросил Юрий, дочитав до конца.

- Не впечатляет? - Светлов усмехнулся. - Это потому, что я недостаточно жестко и самоотверженно борюсь за свободу печатного слова и ценю своих информаторов.

Когда мне говорят: этого в интересах следствия печатать не надо, - я соглашаюсь: не надо так не надо. Сговорчивый я, понимаешь? А зря, потому что печатать мне, как правило, запрещают самое интересное. Знаешь, что взяли в этой антикварной лавке?

- Что?

- А помнишь, намедни я тебе рассказывал про чудотворную икону Любомльской Божьей Матери?

- Помню. Ты пытался привести пример хорошего, позитивного чуда. Хочешь сказать, что антиквар был тот самый и что взяли в его лавке именно эту икону?

Вот тебе и чудо...

- Именно ее, - подтвердил Светлов. - И, заметь, буквально накануне прибытия экспертов из Троице-Сергиевой лавры. Кто-то очень хорошо знал, что делает.

- Не понимаю, - сказал Юрий, - зачем ты мне все это рассказываешь? Какое отношение это имеет к моему делу? Или это все еще вступление?

Светлов отмахнулся от этого вопроса и азартно зашуршал сигаретной пачкой.

- Отношение самое прямое, - невнятно заявил он, держа сигарету в зубах и неумело чиркая колесиком зажигалки. - Прямое и непосредственное, вот какое отношение! Ты знаешь, кто охранял эту антикварную лавку?