На фронтах Великой войны. Воспоминания. 1914–1918 - Андрей Черныш

Были случаи и перебежек к нам. Помню, в 35-ю дивизию в районе Поповце к нам перешел офицер-славянин, по профессии учитель. Он много интересного поведал нам. Были и другие, менее интересные перебежчики. Среди последних попадались и подозрительные, возможно, подосланные врагом в целях шпионажа. Имело место несколько случаев прохода через фронт противника к нам бежавших из австрийского плена наших солдат. Все это были отличные старые солдаты. Много интересного рассказывали они про плен. А о стоявшем перед нами противнике они давали иногда важные показания лишь об его линии укреплений и особенно о проволочных заграждениях, через которые им с большим трудом удавалось пробираться, да о размерах переплываемой ими Иквы.

В ноябре месяце штаб армии, движимый, видимо, скудностью поступавших к нему о противнике сведений, потребовал и настоял на посылке в тыл противнику тайных разведчиков. Мы это исполнили, но сами заранее не верили в успех меры: ни времени подготовить нужных людей не было, ни самых подходящих людей – пришлось остановиться на двух крестьянах – ни, главное, – нужных для оплаты рискованного предприятия сумм, – отпущены были какие-то гроши. Оба разведчика пропущены были вперед на фронте 3-й дивизии. А дальше они канули в вечность.

Добываемые перечисленными путями сведения рисовали нам силы и расположение противника почти полностью.

Участок от Дунаюва, примерно, и до с. Берег мы знали точно, какими силами и каких частей он занимается. Дальше к северу сведения были менее точны. Установлено также было, что в районе Почаева, в Почаевском лесу, противник держал крупные резервы (до дивизии пехоты).

В конце ноября 3-я дивизия перекинулась на левый берег против Сопанова для образования здесь плацдарма на случай перехода в наступление и с этого момента добывание пленных в этом районе несколько облегчилось.

2. Борьба у Сопанова за плацдарм

При отходе в конце августа за Икву мы допускали с большой вероятностью, что дальше еще уже не пойдем, и что по закреплении фронта с этой линии придется наступать снова. Но так было сильно желание передохнуть от боев, прорывов и обходов, кошмаром давивших нас целое лето, что, отступив за Икву, мы, не задумываясь особенно, поломали и уничтожили на участке корпуса все мосты.

Когда потом, уже со второго дня за Иквой, мы стали и справа, и слева получать сводки о наносимых нашими войсками сильных контрударов[162] противнику, стало ясно, что отступлениям конец и что надо подумать о подготовке к наступлению. Но штаб армии даже и не намекал об этом, и мы также долго не проявляли инициативы. Начало этому было положено начальником 3-й дивизии, генералом Булатовым. Последний был, безусловно, выдающийся начальник – требовательный, настойчивый; никто из его подчиненных никогда и помыслить не мог, что приказание генерала Булатова можно как-либо обойти и не исполнить. Он принял дивизию в октябре 14-го года после устраненного от командования выведшего дивизию на войну генерала Ползикова, Это было в боях под Ченстоховом. С большим искусством и твердостью провел дивизию генерал Булатов через все тяжелые испытания, особенно в течение весны и лета 15-го года. Не раз она была в тяжелых боевых испытаниях и из всех выходила не только с честью, но в полном, удивительном порядке и целости.

Генерал Булатов создал дивизии имя «кремневой». К недостаткам его надо отнести некоторое увлечение в сторону бывшей своей специальности. По роду службы артиллерист, он до занятия должности начальника 3-й дивизии занимал места по артиллерийской части и слыл большим авторитетом, знатоком этого дела. Затем характер генерала Булатова был весьма тяжел для подчиненных. Несколько начальников штабов дивизии он «съел», как выражались. Никто из них не выдерживал дольше одного-двух месяцев. Штаб 3-й дивизии больше был вакантным от начальника его, нежели занятым. Весь генеральный штаб, вероятно, знал об этой славе. Командир 3-й артиллерийской бригады боялся генерала Булатова как злой проказы.

За всем тем, повторяю, генерал Булатов был отличным начальником дивизии.

Командир корпуса, генерал Яковлев, никогда не проявлявший никакой инициативы без подсказов начальника штаба или офицеров Генерального штаба штаба корпуса («три кита» – молодежь была рьяная на эти штуки, что и говорить), обладал все же хорошей чертой – одобрять дельный почин других. Предложение 3-й дивизии вынестись на левый берег Иквы у Сопанова поэтому им было одобрено.

Почему было выбрано место именно у Сопанова? Здесь Иква делала удобную излучину в нашу сторону. Наша позиция шла здесь близко к реке, а противник был удален от нее. Участок его позиции здесь брался под хороший перекрестный обстрел нашей артиллерии со стороны Шепетина, М. Андруги и района Млыновицы – Подлесце. Самого селения Сопанов уже не существовало: оно было снесено артиллерийским огнем. На Икве, по дороге Кременец – Сопанов была ранее водяная мельница на нашем берегу. Она была разрушена, но облегчала восстановление бывшего ранее здесь моста. В одну из ноябрьских темных ночей, собрав предварительно материал для постройки моста, один из батальонов 12-го Великолуцкого полка[163] перебрался на левый берег Иквы и к утру закрепился там, зарывшись в песчаном грунте. Противник был немало озадачен, но серьезных попыток выбить и отбросить за Икву роты великолутцев он не предпринимал, лишь сильно обстреливал их место переправы.

День прошел в большом напряжении. Всякий момент можно было ожидать контратаки противника. Но ничего серьезного не произошло. Наши батареи с трех сторон забрасывали Сопанов, и австрийцы, видимо, сами ожидали нашей атаки. А в следующую ночь положение наше на левом берегу значительно упрочилось: окопы усилены, прорыты ходы сообщения к мосту и самый мост, благодаря энергичной помощи 2-й саперной роты штабс-капитана Каменского, сделан более солидным.

В дальнейшем, почти до апреля 1916 года, у Сопанова идет непрерывная борьба, мелкая правда, в малом, так сказать, масштабе, небольшими частями с обеих сторон.

Но временами она была очень ожесточенная. Мы стремились расширить плацдарм, австрийцы всячески этому препятствовали, подвергая его ожесточенному обстрелу, а иногда пытаясь контратакой сбросить наши роты в Икву. Мы каждый день имели здесь потери. Тем не менее генерал Булатов стоял на своем. «Тихой сапой», главным образом по ночам, наша линия окопов постепенно выдвигалась все дальше вперед к Сопанову. А на правом берегу до самой реки были подведены хорошо укрывающие ходы сообщения, при этом от д. Б. Андруга ход сообщения шел по топкому, болотному месту, почему был не вырыт, а сплошь насыпан из принесенного грунта, – египетское сооружение.