Заговоры ЦРУ - Давид Антонель

«(…) Члены нашего клуба намерены устроить пикник, но им не хватает приправы к салату. Недавно они уже организовали пикник, который мог бы удастся, если бы члены клуба нашли необходимые закуски. Они попросили у нас всего несколько сандвичей, а мы отказываемся их предоставить. На прошлой неделе им нужно было для прогулки три-четыре ананаса, но полученные мною указания не позволяют снабдить их этими фруктами. Дело не в том, что у меня не было желания. Я действую по инструкциям, в которых сказано, что приправа для салата будет предоставлена не там, где состоится пикник, и что доставить ее — забота другого клуба».

Ознакомившись с этим письмом и телеграммами от 14 и 15 марта, Дирборн, давая показания следственной комиссии, высказал предположение, что под «ананасами» безусловно имелись в виду требуемые гранаты, а слова о приправе для салата, которая будет предоставлена в другом месте, вероятно, были ссылкой на решение Специальной группы от 12 января о том, чтобы оружие было предоставлено вне территории Доминиканской Республики. […]

В телеграмме от 26 марта 1961 г. резидентура в Санто-Доминго просит штаб-квартиру о разрешении передать оппозиционерам три карабина калибра 30 мм типа МЗ. Они были оставлены непосредственно в консульстве сотрудниками морского ведомства после того, как в августе 1960 года Соединенные Штаты порвали с Доминиканской Республикой дипломатические отношения. Дирборн заявил комиссии, что он был в курсе дела и не возражал. 31 марта 1961 г. штаб-квартира телеграфировала свое одобрение.

7 апреля 1961 г. карабины были переданы одному из членов группы действия. Впоследствии их обнаружили у Антонио де Ла Маса, одного из исполнителей. Дирборн и резидент утверждают, что передача этих карабинов рассматривалась как чисто символический жест, как моральная поддержка Соединенными Штатами оппозиционеров, стремившихся свергнуть Трухильо. […]

Мысль поместить автомат типа МЗ в чемодан была подсказана штаб-квартире резидентурой 10 февраля 1961 г. В марте — аналогичная просьба, но ничего не сделано. 20 марта 1961 г. резидентура передает просьбу оппозиционеров о передаче им пяти автоматов МЗ (или аналогичного оружия). Оппозиционеры просят, чтобы это оружие было доставлено дипломатической почтой или подобным способом. По-видимому, они опасались дополнительных трудностей, связанных со сбрасыванием на парашюте или с передачей в открытом море. В своей телеграмме резидентура ясно оговаривает, что оружие предназначено для использования при попытке убить Трухильо. В соответствии с этим планом убийство должно было произойти в квартире его любовницы. В телеграмме указывается:

НЕОБХОДИМО ПЯТЬ М3 ИЛИ ПОДОБНЫХ АВТОМАТОВ И 1500 ПАТРОНОВ ДЛЯ ОБОРОНЫ, ЕСЛИ БУДЕМ АТАКОВАНЫ. ДЛЯ ГЛАВНОГО ИСПОЛЬЗУЕМ БЕСШУМНОЕ ОРУЖИЕ.

С точки зрения штаб-квартиры момент для убийства выбран неподходящий. Поспешные или плохо скоординированные действия могли привести к установлению левого режима кубинского типа, и сам по себе факт избавления от Трухильо способен породить больше проблем, чем решить. Штаб-квартира выражается определенно:

(…) МЫ ДОЛЖНЫ СТРЕМИТЬСЯ ИЗБЕЖАТЬ ПОСПЕШНЫХ ДЕИСТ-ВИЙ ОППОЗИЦИОНЕРОВ ДО ТЕХ ПОР, ПОКА ОППОЗИЦИЯ И ШТАБ-КВАРТИРА НЕ СМОГУТ ЛУЧШЕ ПОДГОТОВИТЬ УБИЙСТВО[52], ОБЕСПЕЧИТЬ ПОДХОДЯЩУЮ ЗАМЕНУ НЫНЕШНЕМУ РЕЖИМУ И УЛАДИТЬ ПОСЛЕДСТВИЯ

(телеграмма ЦРУ, штаб-квартира — резидентуре, 24.3.61).

В телеграмме сообщалось также, что штаб готов передать оппозиционерам автоматы и патроны, когда они будут в состоянии их получить, но что из соображений безопасности американский транспорт не может быть использован.

Вскоре, 6 апреля 1961 г., один из сотрудников резидентуры едет в Вашингтон для консультаций со штаб-квартирой. В своем докладе о положении дел он подчеркивает

«(…) настойчивость лидеров оппозиционной группы, требующих, чтобы их обеспечили определенным количеством легкого оружия для самообороны (речь идет конкретно о пяти МЗ)» (архив ЦРУ, 11.4.61).

7 апреля 1961 г. просьба и документ о праве нарушить правила пользования дипломатической почтой были предоставлены. В просьбе уточнялось, что в чемодан в первую очередь будут положены «4 автомата МЗ и 240 патронов, которые поступят небольшой группе оппозиционеров для их самообороны».

В просьбе, адресованной начальнику латиноамериканского отдела, говорилось также следующее:

«Мы пришли к выводу, что было бы желательным передать это имущество группе действия с единственной целью заручиться постоянным сотрудничеством этого важного движения. Его участники должны верить решимости ЦРУ выполнить взятые на себя перед ними обязательства. В январе 1961 года мы обязались предоставить им определенное количество оружия и поддержать при условии, что они сами изыщут средства получить это оружие. Обстоятельства сложились так, что они не смогли организовать получение оружия по обычным секретным каналам: путем сбрасывания с парашюта или передачи в открытом море».

Просьба о нарушении правил получила одобрение начальника Оперативного управления Ричарда Биссела 10 апреля 1961 г.

В тот же день Уолтер Элдер, заместитель начальника управления, подписал меморандум о том, что

«без личного разрешения Даллеса сбрасывание на парашютах листовок или оружия в Доминиканскую Республику запрещается» (меморандум Элдера от 10 апреля 1961 г.)[53].

Из меморандума Элдера следует, что Даллес не знал о том, что сбрасывание оружия на парашютах было сочтено неосуществимым и была одобрена отправка его дипломатической почтой. Резидентура в Санто-Доминго получила почту с оружием 19 апреля 1961 г.

14 февраля 1961 г., до отправки оружия, но спустя месяц после общего одобрения, данного администрацией Эйзенхауэра, члены Специальной группы — Макнамара, Гилпатрик, Боулс, Банди, Даллес и генерал Кэбел — собрались на совещание. В протоколе этого совещания указывается:

«Для новых членов Специальной группы[54] Даллес с помощью Биссела резюмировал, что было сделано в истекшем году их предшественниками, и перечислил важные проекты, разработанные до начала 1960 года и подлежащие дальнейшему осуществлению».

В ходе обсуждения в числе многих других был поднят вопрос о Доминиканской Республике. Банди предлагает подготовить для высших инстанций доклад о том, «что мы можем сделать в пользу режима, который станет преемником Трухильо».

Это предложение Банди позволяет думать, что Даллес и Биссел разъяснили новым членам Специальной группы проблему Санто-Доминго.

Неясным в протоколе заседания 14 февраля (как, впрочем, и в протоколе заседания 12 января) остается вопрос о том, до какой степени Специальная группа была в курсе тех методов, которые оппозиционеры намеревались использовать для свержения режима Трухильо. Комиссии неизвестно, были ли новые члены Специальной группы предупреждены о намерении оппозиционеров убить Трухильо. Неизвестно ей также и то, была ли Специальная группа проинформирована относительно позиции представителя госдепартамента в Санто-Доминго. Последний придерживался мнения, что лишь через убийство Трухильо возможно свержение доминиканского правительства.

В своих показаниях Биссел не может вспомнить подробности заседания 14 февраля и не может сказать, обсуждались ли на нем методы, рекомендованные оппозиционерами для свержения Трухильо. Роберт Макнамара, один из новых членов Специальной группы, тоже точно ничего не припоминает относительно дискуссии по поводу Санто-Доминго. Не помнит он и о том, кто именно, Даллес или Биссел, упоминал о плане оппозиционеров убить Трухильо.

15 февраля 1961 г. государственный секретарь представил президенту меморандум в ответ на его вопрос о том, что было сделано для обеспечения порядка при взятии власти, «если падение Трухильо произойдет»:

«Наши представители в Санто-Доминго установили контакт, рискуя и подвергая опасности всех, со многими лидерами нелегальной оппозиции (…), и (…) ЦРУ недавно получило разрешение передать им легкое оружие и материал для диверсионных актов, сделав это вне пределов территории Доминиканской Республики».

Эта ссылка на разрешение предоставить оружие свидетельствует о том, что Дин Раск располагал информацией о положении в Доминиканской Республике и о решении снабдить оружием оппозиционные Трухильо силы, принятом Специальной группой в январе 1961 года.

В течение переходного периода помощник государственного секретаря по межамериканским делам Томас Манн, его помощник и посол по особым поручениям Уильям Кэрр все время были на своих постах. Ни один из документов, представленных комиссии, не указывает на то, что государственный секретарь Дин Раск или его заместитель Боулс получили точную информацию о намерении оппозиции убить Трухильо. Однако Совет по межамериканским делам безусловно знал об этих намерениях. Дин Раск действительно заявил комиссии, что лично он не был предупрежден.