Малолетки - Джон Харви

— Но ведь этого не случилось.

Дикторша стала рассказывать о новом повороте событий в расследовании исчезновения шестилетней Эмили Моррисон. Держась одной рукой за подлокотник, Стивен повернулся к экрану. Бросив на него заинтересованный взгляд, он увидел нарисованный художником мужской портрет. Стивен подскочил, задев коленкой поднос. Кружка Джоан, взлетев, перевернулась в воздухе и выплеснула содержимое на подол ее юбки и на ковер.

— Стивен! Какого черта?

— Извини, извини! — Он взмахнул руками, чтобы удержать равновесие, сильно ударился подбородком о стол, выругался и попятился назад, пытаясь потереть ушибленную ногу и втаптывая сырное печенье в ковер. Наконец он шлепнулся в свое кресло.

«Все, кто считает, что им известен этот мужчина, должны сообщить в ближайший полицейский участок…»

Джоан, стоя, отряхивала юбку, а Стивен опустился на колени и собирал печенье, тарелку, кружку. Слушая слова диктора, он каждой клеточкой своего существа ощущал ледяной холод. Кружка вновь выпала из его рук.

— Этот замечательный новый ковер погублен, — проговорила Джоан с сожалением.

— Это всего лишь молоко, оно не оставит пятен.

— Молоко, это не самое ужасное. Этот ужасный кислый запах, от него никогда не удастся избавиться. Он там навсегда. — Джоан передернула плечами.

Дикторша перешла к следующему сообщению: стоимость почтовых отправлений вновь будет повышена.

Следующие двадцать минут прошли в попытках привести комнату в порядок. Из-под раковины были извлечены щетка и совок для сбора крошек, сухими тряпочками снимались кусочки масла, а мокрыми затирались места, куда пролилось молоко. Телевизор они выключили, а когда Стивен стал ставить на проигрыватель пластинку «Мануэль и музыка гор», его рука так дрожала, что он дважды не мог поставить иглу в нужное место: один раз провел поперек дорожки, а второй — опустил на антистатическую подстилку.

— Стивен, осторожнее, испортишь!

Когда раздался звонок Резника во входную дверь, они сидели в полной тишине, а между ними чернело пятно на ковре.

— Кто бы это мог быть в такое время?

— Ты думаешь, я знаю?

— Стивен!

— Что?

— Что делать?

— Ничего.

Звонок прозвучал снова, на этот раз дольше. За ним последовали два удара в дверь.

— Мы не можем просто сидеть и ничего не предпринимать.

— А почему бы и нет, не вижу причин. Уже почти одиннадцать, слава Богу. Не существует закона, обязывающего открывать дверь кому бы то ни было в это время суток. А что, если мы уже в кровати?

— Но мы не в кровати. И, кто бы это ни был, он может видеть, что это не так.

Крышка почтового ящика хлопала теперь беспрерывно.

— Стивен…

— Хорошо, я иду. Ты оставайся здесь. — Он закрыл за собой дверь.

Резник и Нейлор уже приготовили свои служебные удостоверения, отчетливо видные при свете лампочки.

— Инспектор-детектив Резник, уголовный розыск. Это констебль-детектив Нейлор. Мистер Шепперд?

Стивен что-то промямлил и мотнул головой.

— Мистер Стивен Шепперд?

— Вы знаете, который теперь час?

— Думаю, мы могли бы немного поговорить.

— Мы с женой собирались лечь спать.

— Может быть, нам лучше войти в дом?

— О чем нам говорить? — Стивен не сдвинулся с места.

— Вы, случайно, не видели передачу последних известии сегодня вечером?

— Да. Но не всю. Ну, видел. Ну и что? Что случилось?

— Полагаю, было бы лучше, если бы мы могли задать вам вопросы внутри, мистер Шепперд.

— Что происходит, Стивен? — раздался голос жены из дверей гостиной. — В чем дело?

— Мы просто хотим задать несколько вопросов вашему мужу, — ответил Резник.

— Мы с вами встречались. — Джоан глядела мимо Резника на Нейлора.

— Сегодня после обеда, — подтвердил Нейлор.

— Да, — она подошла к входной двери, — в школе. Стивен, ты помнишь, он был в школе. Спрашивал об Эмили. Вы и сейчас по этому поводу, не так ли?

— Если бы мы могли войти, — обратился к ней Резник.

— Конечно, конечно. О чем ты думаешь, Стивен, почему не пригласишь войти? Если мы и дальше будем стоять в прихожей с открытой дверью, мы все схватим простуду и умрем.

Резник и Нейлор вошли в дом, и Стивен закрыл за ними дверь.

— Это имеет отношение к Эмили? — обратилась Джоан Шепперд к Нейлору.

— Да.

— Я так и думала. Стивен, почему бы тебе не пойти и не поставить чайник, пока мы пройдем в гостиную.

— Дело в том, — заметил Резник, — что мы пришли к вашему мужу.

— Стивену? Я не понимаю.

— Все в порядке, Джоан, — поспешил вставить Стивен, — мы пойдем и поговорим. Почему бы тебе не приготовить чай или что там есть еще?

— Я бы хотела участвовать в разговоре.

Стивен на мгновение задержал взгляд на лице жены, затем прошел мимо нее, открыл дверь в комнату и подержал, пропуская полицейских. Они с женой заняли свои привычные места, оставляя детективам маленький двухместный диванчик.

— Днем в прошлое воскресенье, — начал Резник, — когда исчезла Эмили Моррисон, недалеко от ее дома видели человека, совершавшего пробежку.

— Стивен…

— Помолчи, — резко прервал он.

— Мы должны определить всех находившихся поблизости от дома в то время, когда исчезла Эмили…

— Сти…

— Я сказал — помолчи.

— Сам факт пребывания там ни в коей мере не является причиной для подозрений, но, выяснив обстоятельства, мы сможем исключить этот эпизод из наших дальнейших расследований. Кроме того, люди, находившиеся поблизости, могли заметить что-то, могущее оказаться важным для следствия.

Джоан не спускала глаз с мужа. Его рот был слегка приоткрыт, но он не произнес ни звука.

— Вы понимаете? — спросил Резник.

— Да, я понимаю. — Стивен быстро кивнул головой.

— Это были вы?

— Тот, о ком вы говорите… кто бегал?

— Правильно.

— Нет.

— Вы уверены?

— Конечно, я уверен.

— И все же. Вы занимаетесь бегом?

— Нет.

Пальцы Джоан крепче вцепились в обшивку кресла.

— Вы утверждаете, что никогда не совершаете пробежек для укрепления здоровья?

Стивену стоило труда отлепить язык от неба.

— Я не говорил никогда.

— Значит, вы бегаете? Чтобы быть в форме.

— Я больше плаваю.

— И только?

— Да, я предпочитаю плавать. Для меня это лучше. Что касается бега, он мне не приносит достаточно пользы. Плавание, я полагаю, мне больше подходит.

— Вы можете сказать, где вы были во второй половине дня в воскресенье?

Прежде чем ответить, Стивен посмотрел в глаза Джоан.

— Плавал.

— Вы ходили в бассейн?

— Да.

— Во второй половине дня в воскресенье?

— Да, я же сказал.

— Я слышал вас, мистер Шепперд. Я только хотел быть уверенным.

Стивен сцепил руки, затем скрестил ноги, обхватил руками колени, вновь расцепил руки, вытянул ноги, положил ладони на ноги.

— Спросите мою жену, — предложил он.

Резник бросил взгляд на Джоан Шепперд, но ничего не спросил.

— Вы не видели рисунок, когда смотрели новости? — спросил Нейлор. — Портрет мужчины в одежде бегуна?

— Нет. Боюсь, что я не видел. Мы не видели, не правда ли, Джоан?

— Его, наверное, показывали, когда у нас случился небольшой беспорядок.

— Беспорядок?

— Опрокинулось мое молоко. Посмотрите, видите там пятно на ковре.

— Как жаль, — заметил Резник.

— Да, — согласилась Джоан Шепперд, — мы купили его совсем недавно.

— Я понимаю, это всего лишь рисунок, — произнес Резник, глядя прямо в лицо Стивена, — быстрый отпечаток памяти. Но я должен сказать, он здорово похож на вас.

33

Линн Келлог размышляла над словами Кевина. Значит, Дебби уходит и забирает с собой ребенка. Она вспомнила лицо Кевина, когда он рассказывал это в трактире. Господи, чего ему это стоило! Что он должен при этом испытывать! Открылась дверь дома, и она на мгновение увидела его на фоне падавшего из дома света. Рядом стоял Резник. Он полуобернулся к дому и что-то говорил, но было слишком далеко, чтобы можно было расслышать слова. Затем они оба направились к машинам.

Линн сделала несколько шагов навстречу.

— Все отрицает, — покачал головой Кевин, — начисто. Линн перевела взгляд на Резника.

— Утверждает, что плавал, — пояснил Резник.

— Всю вторую половину дня?

Резник пожал плечами и улыбнулся.

— Что удивительно, — Нейлор сделал движение рукой в сторону дома, — это то, что они смотрели программу «Новости в десять» и не видели рисунок.

— Им было не до этого, — добавил инспектор.

— Разлили молоко.

— В самый критический момент.

— Очень удобно.

Линн бросила короткий взгляд на дом. Над входной дверью все еще горела лампочка, в гостиной было заметно движение занавесок, кто-то подглядывал, желая знать, ушли ли они или останутся здесь.