Ржавый меч царя Гороха - Андрей Белянин

Я ничего не успел ответить, потому что чувства, бушевавшие на тот момент в моей душе, цензурными словами было не выразить, а материться при Яге лично мне казалось просто недопустимым. Ну, и небезопасным, если уж честно говорить…

— Чего надо делать?

— Стой тут, — ответил мне я, одобряюще помахивая рукой из-за толстого ствола вековой сосны. — А как туман падёт, так кричи!

— Чего кричать? — мрачно уточнил я.

— Ну уж не «слава лукошкинской милиции»! — рявкнула на меня бабка, показывая кулак. — Не доводи, участковый! И без того афера безбашенная, один раз оступимся — всё, из Кощеевых земель живыми не выберемся…

Я собрался с духом и постарался взять себя в руки. В конце концов, ничего такого уж страшного в том, чтобы немножечко поизображать царевну Марьяну, не было. По крайней мере на первый взгляд.

— В самом деле, что это я?! Мне же доводилось один раз, в третьем классе, играть Снегурочку, и ничего вроде, всему классу понравилось. Главное, не козырять и не говорить через раз: «Гражданин, пройдёмте» или «Предъявите ваши документы», а ещё…

— Цыц! — В спину стукнулась еловая шишка. — Чего орёшь? Едут же, дубинушка…

Действительно, из-за поворота дороги показались два первых всадника в чёрных доспехах. Они внимательно озирались по сторонам, не убирая ладоней с рукоятей длинных прямых мечей. Я было подумал, что надо бы хоть за кустик отойти, как неизвестно откуда налетел жесточайший порыв ветра — мне чуть кокошник на нос не сполз!

Испуганно заржали кони, пыль поднялась столбом, а потом, вопреки всяким законам природы, всё вокруг заволокло густейшим туманом. Я кое-как продрал глаза от мелкого песка, тщась хоть что-то разглядеть в туманном месиве, но через пару шагов на ощупь, едва не ткнувшись носом в лошадиный круп, чудом не словил удар копытом.

— Мать твою за ногу, конь педальный! — рявкнул я, отпрыгивая в сторону.

— Ой, а что это? — раздалось за моей спиной. Ага-а…

Резко обернувшись, я кинулся вперёд, поймал чей-то подол, рванул на себя. Царевна Марьяна легко слетела с лошади и после дополнительного пинка с моей стороны укатилась в ближайшие кусты.

Первая половина дела сделана. Теперь…

— Цареффна, где фы?!

— Ну типа тут. Стою себе. И?

В тот же миг крепкая мужская рука подхватила меня под мышку, пытаясь привычно втянуть в седло. Ага, как же, обломись Арнольд на этом месте! Я вам не семнадцатилетняя девушка-пушинка, во мне килограмм семьдесят наверняка есть, не зря меня Яга плюшками кормит.

Короче, лихой наездник не рассчитал силы и сам навернулся с лошади в кусты.

— Что, не вышло, культурист протеиновый? — тихо буркнул я себе под нос, протягивая руку помощи рыцарю фон Паулюсусу.

— О, благоддарю фас, добрая госспожа, — выплюнув траву и землю, бодро скрипя доспехами, поднялся бледноволосый предатель.

— Да без проблем. — Я вытер руку о подол, задрав его до колена, потому что у эстляндца были неприятно влажные пальцы.

— Но нам надо спешить, фаш будущий супруг, благородный принц Костелиус, с неттерпеннием и любоффью ждёт сфою избранницу!

— Да верю, верю, не уговаривай, а уж как моё сердечко девичье истомилося! — рассеянно спохватился я, поскольку волшебный туман чудесным образом рассеивался и к нам спешили встревоженные рыцари чёрной охраны. Фон Паулюсус вновь сел на коня, я ухватился за край седла и кое-как взгромоздился сзади. Он опустил руку, подталкивая мена за бедро и усаживая поудобнее.

— Будешь лапать, дам по башке, — честно предупредил я, вспомнив, что изображаю невинную девицу.

— Я пне…

— Я предупредил… л а!

— Фперёд, — громко скомандовал напрягшийся прибалт, но охрана Кощея исполнила его приказ без особого рвения, даже, быть может, с некой полупрезрительной леностью.

Сразу понятно, что они подчиняются лишь одному господину, и сразу ясно кому.

Эстляндский рыцарь дал коню шпоры, и мы двинулись рысью. Краем глаза я успел заметить две фигуры в полутёмном лесу: некто моего роста и сложения, в милицейской форме, без малейшего стеснения запихивал в ступу отчаянно упирающуюся девушку. Надеюсь, бабка справится, в конце концов, эту дуру Марьяну можно и помелом оглоушить…

С этими мстительными мыслями я покрепче обвил своего провожатого за пояс, так что он крякнул, и всю дорогу постарался не думать о том, что меня ждёт на Лысой горе. И так козе понятно, что ровным счётом ничего хорошего…

Но хотеть не думать и не думать на самом деле далеко не одно и то же. Нет, я, разумеется, очень надеялся, что Баба-яга быстренько отвезёт настоящую царевну в Лукошкино, передаст с рук на руки счастливому Гороху и на всех парах полетит за мной. В смысле в синем небе вновь покажется ступа с милиционером, который украдёт ещё одну «девицу» прямо из-под носа гражданина Бессмертного. Туда-сюда — пара часов хорошего лёта, всего-то и делов, мы, может, даже до Лысой горы доскакать не успеем…

— Ффот и наша цель, благородная красаффица Марьянна! Фидите фон ту гору посредди леса? Фаш принц и наш господинн фстретит фас на пороге сфоего дфорца!

Упс. А этот рыбий глаз, оказывается, очень даже красноречив, когда ему надо…

— А я надеялась, мы ещё погуляем? Погоды стоят просто чудесные, — елейным голоском пропел я.

— О, смею фас уферить, фы оттлично нагуляетесь с принцем Костелиусом!

Да тьфу на вас всех… Я и не особо надеялся, что удастся ещё потянуть время. Ладно, потерпим. По идее Яга уже должна была добраться до города. Надо продержаться совсем немного, но очень-очень надо…

— Жду не дождусь! — Я мрачно причмокнул губками, изображая буйную радость в преддверии грядущей свадьбы и брачной ночи.

А поскольку кони почуяли близость дома и прибавили шагу, то уже минут через десять изрядной тряски на жёстком крупе мою прелесть с отбитой задницей доставили к подножию Лысой горы. Копыта мягко ступали по белому песку, охрана всё, так же бдительно озиралась по сторонам, а я, высоко задрав голову, выискивал в смешливых небесах хоть какой-то намёк на перелётную бабку (меня!) в ступе.

Увы, увы, все мои мечты о спасении вдребезги разбивались о жестокую реальность…

Минутой позже взревели трубы, загремели фанфары, в песчаной горе открылся вход, и на свет божий выехал стройный юноша в сияющих доспехах, на белом коне, красивый, как итальянский тенор, кудрявый и улыбающийся.

М-да… похоже, что с нашей последней встречи Кощей Кирдыкбабаевич очень изменился…

— Здрасте, — первым помахал рукой я, когда наши лошади встали нос к носу.

— Здравствуй, здравствуй, прекрасная царевна, свет моей души и краса моих очей! — совершенно равнодушным голосом, улыбаясь изо всех сил, пропел новообращённый гражданин Бессмертный. — Э-э… как доехали?

— Нормально, — в тон ответил я, но быстро спохватился: — Истомилася вся душою девичьей в разлуке с милым дружком! Будем еси индо целоватися-миловатися?

— Чё?! — стопорнулся Кощей, да я и сам почувствовал, что, пожалуй, перебрал с церковнославянским.

Почувствовал это и эстляндский рыцарь, о котором вообще-то все успешно забыли.

— Мой господинн, я прифёз её. Ты обещал достойнно наградить сфоего слугу…

— О да-а… ты будешь награждён, — с той же наклеенной улыбкой пообещал прекрасный принц.

— Только имейте в виду, он пытался меня лапать, — не очень даже и соврал я, что сразу добавило живости в сцену торжественной передачи «невесты».

Я сполз с коня, пока бледный, как брюхо камбалы, прибалт растерянно хлопал ртом, а гражданин Бессмертный грозно засучивал рукава. Вы ж понимаете, оставить без внимания первую же просьбу царевны Марьяны он не мог, к тому же для любого семейного бюджета выгоднее рассчитаться с поставщиком парой оплеух вместо звонкой монеты.

— Как смел ты, червь земляной, и помыслить о том, чтоб лапнуть за… За что он тебя?

— За коленку, — подсказал я.

— За коленку лапнуть благороднейшую невесту мою, драгоценную царевну Марьяну?! Вот тебе, вот тебе, вот!

Кощей от души показал себя, первым ударом сбив рыцаря с коня, вторым вытряхнув из доспехов, а третьим отправив в одних подштанниках под небеса! По-моему, фон Паулюсус даже пробил низко летящее облако, но, возможно, это и просто оптическая иллюзия…

— Так ему и надо, противному. — Я решительно шагнул к Кощею, слезшему с седла, и по-хозяйски взял его под руку. Тот прямо-таки обомлел от столь откровенного заигрывания с моей стороны, лишь поэтому позволив вести себя, как барана на верёвочке.

— Счастье моё, соблаговолишь ли ты войти в скромную обитель мою гостьей и хозяйкою?

— Хозяйкою лучше, — подтвердил я, видя, что вежливость нашему преступному гению даётся с огромным трудом.

Он криво-косо улыбнулся, тряхнул (фальшивыми, как я полагаю) кудрями и, подмигнув своей безмолвной охране, повёл меня по песку в свой чёрный замок. Если бы я знал, как там всё повернётся, то прямо тут пнул бы его коленом между ног и дал дёру, а так…