Я убиваю - Джорджо Фалетти

И это означало, что помимо полицейских примутся за дело люди, которые работают куда грубее. Они, конечно, будут вынуждены действовать анонимно, но зато без юридических формальностей и, возможно, поэтому их действия окажутся эффективнее.

И то, что им придется действовать в таком тесном и деликатном пространстве, как Княжество Монако, не укротит жажду мести Натана Паркера. Он уже довольно стар и имеет немалый авторитет, чтобы наплевать на карьеру. По словам Купера, генералу хватит сил, чтобы прикрыть исполнителей его задания. Если же ему удастся схватить убийцу, печать тотчас сочинит легенду о страдающем отце, искавшем справедливости и сумевшем сделать то, что не удалось никому. Он станет героем, а значит, неприкасаемым. Соединенным Штатам сейчас до зарезу нужен герой. Американское общественное мнение сплотилось бы вокруг генерала. Для властей Княжества он стал бы костью в горле, но потом им все же пришлось бы переварить и эту неприятность. Game over.[33]

А тут еще Жан-Лу. Еще одна горячая картошка.[34]

Необходимо придумать, как уговорить диджея отказаться от своего решения, при том, что по сути он прав. Одно дело – быть популярным, благодаря радиопередачам, и совсем другое – оказаться под прицелом прессы только потому, что ты – главный связной с убийцей. От таких крайностей у кого угодно нервы сдадут. Жан-Лу был все же только исполнителем. Да, у него неплохая голова, и он умеет ею пользоваться. Во всяком случае, он не производил впечатления прилизанного дурака, в отличие от прочих знакомых Фрэнку звезд шоу-бизнеса. Однако американец имел все основания тревожиться.

Отвратительная история. И время, имеющееся в их распоряжении стремительно сокращается, отсчитывая минуту за минутой на часах, которые высокие власти Княжества держали в руках и постоянно сверяли.

Машина затормозила у здания на крутом склоне холма, который словно возвышался над всем Монте-Карло. И хотя с дороги виднелась только крыша за рядом кипарисов, было ясно, что из дома открывается изумительная панорама. В том, что именно здесь живет знаменитый диджей, не было никакого сомнения. На дороге стояло множество машин и даже фургоны с логотипами телевизионных компаний. Корреспонденты и хроникеры буквально держали дом в осаде. Поодаль стояла полицейская машина. Увидев, что появилась еще одна, журналисты заволновались. Агент, сидевший рядом с водителем, сообщил по рации коллегам:

– Говорит Дукрос. Подъезжаем.

За поворотом показалась металлическая ограда. Когда машина притормозила, журналисты бросились к ней, желая взглянуть, кто приехал. Двое агентов вышли из дежурной машины и пропустили их внутрь.

Они проехали вниз по пандусу, выложенному красной плиткой, и оказались на площадке перед гаражом с гофрированной дверью. Никола Юло уже прибыл сюда и ждал Фрэнка, прохаживаясь по двору.

– Привет, Фрэнк, – приветствовал он его. – Видел, что творится?

– Привет, Никола. Видел, видел. Нормально, я бы сказал. И удивился бы, не будь здесь никого.

Фрэнк вышел из машины и оценил строение.

– Жан-Лу Вердье, должно быть, зарабатывает немалые деньги, если может позволить себе такую виллу.

Никола улыбнулся.

– Про этот дом целую историю рассказывают. Не читал в газетах?

– Нет, это удовольствие я охотно оставляю тебе.

– Об этом писали практически все. Жан-Лу получил дом в наследство.

– Честь и хвала родственникам.

– Родственники не причем. Похоже на сказку, но вилла досталась ему от одной пожилой, довольно богатой вдовы. Жан-Лу спас ее собаку.

– Собаку?

– Ну да. На площади Казино, несколько лет назад. Собака этой мадам вырвалась и побежала через дорогу. Жан-Лу кинулся ловить ее и поймал, буквально из-под колес вытащил, и сам едва не угодил туда же. Женщина обняла его, поцеловала и, вся в слезах, поблагодарила. На том все и кончилось. А через несколько лет Жан-Лу пригласил нотариус и объявил ему, что он стал владельцем этого дома.

– Однако. Я думал, такое происходит только в диснеевских мультяшках. Я бы сказал, что подарочек тянет на пару миллионов долларов.

– При здешних ценах на недвижимость можешь считать, на все три.

– Повезло ему. Ну, ладно. Пойдем заниматься своим делом?

Юло кивком указал в сторону.

– Это там.

Они пересекли двор и прошли мимо красных бугенвилей, служивших оградой справой от дома. За кустарником находилась площадка с бассейном, не очень большим, но достаточных размеров, чтобы не спутать с ванной.

Жан-Лу и Бикжало сидели за столом в беседке, увитой американским виноградом. На столе были остатки завтрака. Присутствие директора служило верной приметой, что Жан-Лу сильно нервничал. Подобная забота директора означала только одно – он чувствовал, что курица, несущая ему золотые яйца, в опасности.

– Привет, Жан-Лу. Здравствуйте, директор.

Бикжало поднялся с явным облегчением на лице – прибыло подкрепление. Жан-Лу, напротив, выглядел довольно растерянным и отводил взгляд.

– Здравствуйте, месье. Я как раз говорил Жан-Лу…

Фрэнк Оттобре прервал его довольно резко. Он не хотел сразу же начинать разговор с самого главного, чтобы Жан-Лу не показалось, будто его допрашивают. Это был деликатный момент, и нужно, чтобы он успокоился, прежде чем они заговорят о сути.

– Кажется, кофе на столе?

– Ну, да…

– Он предназначен только тем, кто живет в этом доме, или для посторонних тоже найдется?

Пока Юло и Фрэнк располагались за столом, Жан-Лу сходил за чашками и принялся наливать кофе из термоса. Фрэнк внимательно наблюдал за ним. На лице диджея отражалась бессонная ночь, наверное, он долго вертелся в постели. На диджея давили, и Фрэнк сочувствовал ему. Однако он, Фрэнк, не должен был, не мог сдаться, и Жан-Лу следовало это понять.

Юло поднес к губам чашку с кофе.

– Гм, неплохой… Нам бы такой в управление.

Жан-Лу кисло улыбнулся. Его взгляд блуждал по сторонам и всячески избегая Фрэнка. Бикжало снова сел на стул, теперь подальше от стола, словно хотел несколько отстраниться от разговора и предоставить полицейским самим распутывать дело. В воздухе явно ощущалось напряжение.

Фрэнк решил, что пришла пора брать быка за рога.

– Итак, в чем проблема, Жан-Лу?

Наконец диджей нашел в себе силы взглянуть ему прямо в лицо. Фрэнк удивился, не обнаружив в его глазах страха, как можно было бы ожидать. В них таились усталость и озабоченность. Возможно, опасение, что роль окажется ему не по силам. Но не страх. Жан-Лу опустил взгляд и завел речь, которую, наверное, уже не раз прокручивал в уме.

– Все очень просто. Я больше не могу.

Фрэнк промолчал и подождал. Пусть Жан-Лу сам продолжит. Он не хотел, чтобы тот подумал, будто его допрашивают.

– Я не был готов к такому. Всякий раз, когда слышу этот голос по телефону, теряю десять лет жизни. И при мысли, что после разговора со мной этот человек идет… идет…

Он умолк, будто слова эти стоили ему невероятного труда. Никому неприятно признаваться в своей слабости, и Жан-Лу не был исключением.

– …Человек идет делать то, что делает… Меня это просто уничтожает. И я спрашиваю себя: почему я? Почему именно мне он должен звонить? С тех пор, как началась эта история, жизнь моя стала кошмаром. Я заперт у себя в доме, словно преступник, не могу выглянуть в окно, чтобы не услышать орущих журналистов, не могу выйти на улицу, чтобы люди не забрасывали меня вопросами. Я больше не могу.

Бикжало почувствовал, что настал его черед вмешаться.

– Но, Жан-Лу, такое бывает только раз в жизни. Сейчас ты невероятно популярен. Ты один из самых известных людей в Европе. Нет такого телеканала, который не мечтал бы пригласить тебя, нет газеты, которая не писала бы о тебе. На радио пришли предложения от кинопродюсеров снять фильм про всю эту исто…

Обжигающий взгляд Юло остановил импровизацию директора. Фрэнк подумал, что человек этот – дурак самой худшей разновидности. Жадный дурак. Он с удовольствием отколотил бы его как следует.

Жан-Лу поднялся со стула и решительно заявил:

– Я хочу, чтобы меня ценили за то, что я разговариваю с людьми, а не за то, что говорю с убийцей. И потом, я знаю журналистов. Рано или поздно они ухватятся за тот же вопрос, что задаю себя я сам. Почему именно я? Если не смогут найти ответа, изобретут. И уничтожат меня.

Фрэнк достаточно хорошо знал средства массмедиа, чтобы не разделять эту озабоченность. И вполне уважительно относясь к Жан-Лу, не хотел его обманывать.

– Жан-Лу, дело обстоит именно так, как ты говоришь. Я считаю тебя слишком умным человеком, чтобы убеждать как-либо иначе. Прекрасно понимаю, что ты не был готов ко всему этому, но с другой стороны – разве кто-то может быть готов к подобному? Я полжизни охочусь за преступниками, и все же думаю, на твоем месте и у меня были бы точно такие же опасения и такая же реакция. Но ты не можешь сейчас взять и отказаться.