Путь воина - Дэйв Дункан

Похоже, никогда раньше он не чувствовал себя таким счастливым: светясь отраженным светом, он поднимался в своих собственных глазах. — Ну хорошо, — сказал Уолли неохотно. — Но если ты захочешь стать свободным — только попроси! В сутре говорится, что, как только дело сделано, клятву следует отменить.

Нанджи открыл рот, опять закрыл, посмотрел на Уолли, потом вниз, на свои ноги, и наконец решился:

— У вас задание от Богини, мой повелитель, — тихо сказал он. Ясно было, что его раздирает любопытство.

Выходит, мальчик решил присоединиться к богоугодному делу? Уолли вздохнул. Ему бы найти несколько хороших воинов, чтобы они охраняли то сокровище, которое он носит на спине, а иметь в подчинении этого неуклюжего подростка — последнее из того, что можно пожелать. Обыкновенный ученик — это не защита, а одни неприятности. И опять в его усталом мозгу возникают странные мысли: Нанджи, беги к пещере и скажи дракону, пусть выходит. Нанджи, иди к замку и скажи, что им пора греть смолу…

Потом он вспомнил, что, возможно, готовится измена. Где же тут найти воинов, которым можно доверять, которые прикроют его спину, а не воткнут в нее нож? Ему нужна преданность, так вот она, горит перед ним ярким светом. К тому же Нанджи мог бы посоветовать ему, кого еще из охраны можно взять. Он услышал свой собственный голос, голос Шонсу: «Плох тот путь, который ведет только в одном направлении».

Нанджи расплылся в довольной улыбке.

— Вторая сутра, — сказал он. — «О подчиненных».

Уолли смерил ученика быстрым взглядом: долговязый, неловкий оборванец, рыжий, худой — настолько худой, что видна каждая косточка, наивный, как только что вылупившийся цыпленок; но с другой стороны, ему не откажешь ни в старательности, ни в стремлении к самосовершенствованию… Он уже показал мужество, граничащее с безрассудством, когда не пожелал повиноваться, видя перед собой обнаженный меч. Нанджи имел полное право считать себя вовлеченным в данное богом задание, потому что Уолли тоже связан клятвой он поклялся лелеять, защищать и направлять. В мире, который не знает письменности, это равносильно подписи под контрактом. Исчезни он теперь — и друзья Хардуджу сотрут мальчишку в порошок. Нравится ему это или нет, он накрепко связан с Нанджи.

— Ты знаешь сутру «О тайнах»? — спросил он осторожно.

— Да, мой повелитель, — Нанджи просиял. Не успел Уолли и слова сказать, а его вассал уже затараторил:

Суть

Подопечный не станет обсуждать нрав своего наставника, дела своего наставника, приказы своего наставника, друзей своего наставника и то, что он сам может когда-либо сказать своему наставнику.

Пример

Когда Фандаррасу начали пытать, он молчал, но от него пахло чесноком.

Так Кунги узнал, что в осажденный город провезли еду.

Сентенция

Язык сильнее меча, потому что одно слово может погубить целую армию.

— Хорошо, — сказал Уолли, усмехаясь его рвению, — если ни на что другое он не сгодится, Нанджи по крайней мере будет его развлекать — Все полагают, что я стану правителем — пусть пока так и думают. Что касается задания, я ничего о нем не знаю. Бог сказал мне только, что… один очень доблестный воин… попробовал его выполнить… но не смог, а я следующий. Это очень важно для Богини…

Перепуганный Нанджи молча кивал.

— Мне приказали идти в Мир и быть честным и доблестным воином. Задание мне откроется. Значит, я уеду отсюда и буду путешествовать. Полагаю, будут опасности. Может быть, это принесет мне честь.

Он помолчал, с наслаждением глядя на раскрытый рот и широко распахнутые глаза Нанджи.

— Я не знаю… Хотел бы ты поехать со мной в качестве моего подопечного?

Совершенно очевидно, что вопрос глупый. Быть протеже у Седьмого? Выполнять задание богов? Такого Нанджи не мог представить даже в самых бурных своих фантазиях. В ответ он выпалил еще одно выражение из казарменного жаргона:

— И все мои погремушки тоже?

Уолли засмеялся; отдохнув, он почувствовал себя лучше.

— Думаю, да, — сказал он. — Я очень надеюсь сохранить свои собственные! Но послушай, вассал: я — не более чем хороший воин, просто со мной происходят некоторые необычные вещи. Я попытаюсь быть для тебя достойным наставником, но я не сверхчеловек. Я не герой из сказки.

— Да, мой повелитель, — почтительно ответил Нанджи.

Из всего, что когда-либо скажет Уолли, это — единственное, чему он не поверит.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ИМЯ

Глава 1

Казармы — это массивное здание из мрамора, украшенное балконами и сводчатыми окнами, оно слегка напоминает средневековый мавританский дворец. Тарру распорядился заранее, и поэтому нового посетителя встретила специальная делегация, в нее входили древние или увечные воины, мечей при них не было. Их предводитель оказался настолько старым, что уже не мог держаться прямо, и его седая голова выдавалась вперед, как у черепахи, а руки тряслись так, что никто не понял, какие именно жесты он делает во время приветствия. Старец назвал себя Конингу, воином пятого ранга. Опытным глазом он быстро оценил, в каком Уолли состоянии, и, отказавшись от всех дальнейших формальностей, спросил, что угодно его милости.

— Горячая ванна, перевязать раны, поесть и спать.

Конингу кивнул одному из своих воинов, а потом повел Уолли вверх по мраморной лестнице, по ширине не уступающей двухстороннему шоссе. Все, каким-либо образом связанное с храмом, строилось с тем же гигантским размахом, потолки были такие высокие, что каждый этаж занимал три лестничных пролета. Уолли не решался оглянуться назад, опасаясь, что оставляет на каждой ступеньке кровавые следы, которые придется счищать рабам. Вот они поднялись на самый верх и оказались в коридоре соответствующих размеров; Конингу открыл какую-то дверь и вошел.

Уолли поразился. Перед ним открывалась огромная комната — сверкающее дерево пола устилали яркие ковры, на стенах прохладного мрамора висели прекрасные гобелены, высокий лепной потолок украшали бледные фрески, которые сделали бы честь Сикстинской Капелле. Здесь стояли четыре кровати и другая мебель, но комната была столь огромна, что казалась пустой. Тут Уолли заметил, что Конингу не собирается задерживаться в этом зале и подходит к другой двери. Так, значит, это — всего лишь приемная, а главные апартаменты — впереди.

В главной комнате для гостей, которая была в три раза больше, чем эта, стояли кровати, по размерам похожие на плавательные бассейны. Сквозь занавешенные окна по обеим сторонам, ведущие на балконы, проникал легкий ветерок. Ковры и гобелены — настоящие произведения искусства, вся деревянная мебель отполирована до блеска. Судя по выражению лица Нанджи, можно было понять, что он никогда раньше не был в этой части казарм и сейчас просто ошеломлен.