Аллея кошмаров - Андрей Евграфов

испугом и уважением. Видимо, он раньше не слышал подобных историй. Сам не знаю, почему, но, когда я рассказал об этом своему новому знакомому, мне становилось стало гораздо легче.

Я решил задать ему встречный вопрос и, как сейчас помню, его рассказ поверг меня в настоящий шок. Когда я вспоминаю историю Чарли Брэкстона, по моей спине начинают бежать мурашки. Ничего более жестокого и ужасного в своей жизни я не слышал.

– К нам в дом залез Дэвид Гилмор. Думаю, ты уже слышал об этом серийном убийце, который держал в страхе весь Иллинойс. Он проник в наш дом через окно в моей комнате, когда я уже спал. Этот гад заклеил мне рот скотчем, связал по рукам и ногам, после чего отнес меня в спальню к родителям. Я пытался закричать и разбудить их, но у меня ничего не получилось. Гилмор подошел к кровати моих родителей, после чего ударил отца молотком по голове. Мама проснулась и закричала, но он накинулся на нее и заклеил рот скотчем. После этого он схватил ее за горло и сказал, что, если она будет дергаться, следующим умру я. Моя мама не стала сопротивляться, и этот маньяк снял с себя штаны и занялся с ней… этим самым.

И тут нервы у Чарли Брэкстона не выдержали, и он заплакал. Он начал кататься по полу и бить кулаками воздух. Мне было его безумно жалко в этот момент, но я решил не вмешиваться. Ему нужно было выплеснуть все негативные эмоции, которые копились долгое время. Истерика моего нового знакомого продлилась недолго и, собравшись с силами, он решил закончить свой рассказ. В тот момент я, наверное, не понимал, что это дается ему через невероятные усилия и нечеловеческую душевную боль.

– Когда этот урод закончил насиловать мою маму, он начал душить ее. Видимо, она так боялась, что он причинит мне боль, что даже в этот момент совершенно не сопротивлялась. Я пытался вмешаться, дергался, но Гилмор меня так крепко связал, что я ничего не мог сделать. Когда мама отключилась, он посмотрел мне в глаза, схватил за плечи и сказал: «Кажется, твоя мамочка настоящая шлюха». После этого он быстро покинул наш дом, и я его никогда больше не видел. Полиция до сих пор его ищет, но безрезультатно.

– Какой ужас! Я не могу в это поверить, Чарли!

– Думаю, можешь, – констатировал он. – Ты наверняка видел сюжет про него и мою семью по телевизору.

– Нет, не видел. Как же я надеюсь, что Гилмора поймают и поджарят на электрическом стуле.

Конечно же, я соврал ему. Репортажи о семье Брэкстонов крутили по каждому телеканалу семь дней в неделю на протяжении пары месяцев. Мне не хотелось признаваться Чарли в том, что я знаком с его историей, поскольку в тот момент он сидел прямо напротив меня и делился со мной тем, чем обычно не принято делиться. Он делился со мной правдой, пусть она была уродливой и паршивой.

– У тебя остался кто-нибудь? – спросил я у Чарли с надеждой.

– Нет, я один, – с тоской в голосе ответил он.

– Это ужасно.

– А у тебя остался кто-то?

– Да, у меня есть тетя Шэрон. Но ей плевать на меня. Именно поэтому я здесь.

Внезапно в нашей комнате появилась сестра Дэниелс. Она медленно прошла в центр и, посмотрев сначала на меня, а потом на моего нового соседа, холодно произнесла:

– Вижу, вы уже подружились. Это прекрасно. Мистер Палмер, вы должны будете помочь мистеру Брэкстону освоиться на новом месте. Введите его в курс дела сразу после завтрака.

– Да, мэм, – пробубнил я.

– А теперь бегом на завтрак. Сестра Барфилд приготовила изумительный омлет. И, мистер Палмер, надеюсь, сегодня обойдется без представлений.

– Я усвоил урок.

– Отлично, а теперь идите.

Мы побежали на завтрак со всех ног, и мне было плевать, встречу я толстяка Эдди или нет. У меня появился сосед, который, наверное, станет мне другом. Наши истории уникальны и в то же время очень похожи. У нас обоих никого не осталось, и это очень грустно. Вы только представьте: все человечество вымерло, и вы остались совсем одни на каком-нибудь необитаемом острове. Согласитесь, хреновое чувство. Осознание одиночества делает нас еще более одинокими, и с этим, к сожалению, ничего не поделать.

– Быстрее садитесь есть, Палмер! – крикнула сестра Барфилд.

– Почему здесь все сестры такие злые? – спросил меня Чарли, уплетая вкусный омлет.

– Хм, – я задумался. – Сложно сказать, я сам здесь всего пару месяцев. Не скажу, что мне было легко, но я втянулся. А почему они такие злые? Ты на нас посмотри. Вот рядом с тобой сидит парень, который ест собственную козявку. Или обрати внимание на другой конец стола, где братья-колготочники вылизывают тарелки, как собаки. И это лишь малая часть того, что можно увидеть в стенах этого приюта.

– Нет, ты меня не понял. Они реально злые. Ты видишь, как они смотрят на нас, как общаются? Уверен, им ничего не стоит избить кого-нибудь до крови.

Я поперхнулся от удивления. Чарли был тут всего пару часов, а уже делал очень точные выводы, с которыми я просто не мог не согласиться. Видимо, все это время я так был занят собой и своим одиночеством, что совсем забыл изучить то окружение, в которое попал.

– Ты чего, Стив? – спросил Чарли, чем прервал мои размышления.

– Все в порядке, просто ты так точно подметил.

– Что именно?

– Меня недавно побила сестра Барфилд.

Я показал ему шишку на голове и местами запекшуюся кровь. Чарли был настолько удивлен, что чуть не выронил ложку из рук. По нему было видно, что любое проявления жестокости он воспринимает очень близко к сердцу.

– Как это случилось?

– Она ударила меня деревянной ложкой. Вчера за завтраком.

– Ужас, надо заявить об этом в…

– Полицию? Не смеши. Они скажут, что я просто хулиганил и получил ложкой по голове в воспитательных целях. Копы будут правы, хоть и отчасти. Не хочешь получить так же? Тогда ешь омлет.

– А про какое представление говорила сестра Дэниелс? Ты что-то натворил?

Мне пришлось рассказать Чарли о надоедливом толстяке Эдди и убитом котенке сестры Херст. Вводную часть я постарался рассказать побыстрее, а вот эпизод с ударом ногой в пах описал во всех красках. Вы бы видели, как на меня смотрел мой новый сосед по комнате. В его глазах я был Суперменом, чья капсула приземлилась не в Смолвиле, а на заднем дворе нашего приюта.

– Ты очень смелый!

– Не говори ерунды. Я раньше