Потерянный рай - Ронда Гарднер

— Клеменси… — ворчливо поторопил он, видя, что молчание затягивается.

Она проглотила комок в горле и наконец сказала:

— Не знаю.

— А тебе не приходило в голову, что это имеет ко мне самое непосредственное отношение?

— Я об этом не думала. — Он говорил о ее беременности как о свершившемся факте. — Результат будет известен только завтра.

— А если он будет положительным?

Клеменси не ответила.

— Я догадываюсь, что ты уже думала об этом и строила планы… — Он осекся и прищурил глаза. — О боже, может быть, ты уже…

— Я не… — Не смела думать о будущем. Она поспешно закрыла рот.

— Не имела времени подумать? — догадался он. Голос Джошуа резал ее как ножом. — Была слишком занята приготовлениями к новой работе? Или просто отказывалась смотреть в лицо фактам, принимать в расчет нежелательный вариант?

Клеменси сжала кулаки. На мгновение она возненавидела Харрингтона за то, что тот так плохо ее знает. Ребенок Джошуа — нежелательный вариант? Она боролась со слезами, испытывая желание плакать и смеяться одновременно. Она не смела надеяться и строить планы на будущее, потому что боялась горького разочарования! Сын или дочь Джошуа. Его частичка, которая всегда будет с ней, и которую она будет любить всей душой.

— Я ничего не хочу от тебя, — нетвердо сказала она. — Это моя проблема, и я сама справлюсь с ней. — Рот Джошуа сжался, и она тут же пожалела о неудачно выбранных словах. — Я сама несу за это ответственность, — быстро поправилась она.

— О нет, Клеменси, — зловеще сказал он. — Ответственность несем мы оба. И будь я проклят, если позволю, чтобы моего ребенка воспитывали няньки, а в шесть лет отдали в закрытую школу, откуда выпускают только на каникулы!

Неужели он действительно думает, что она уготовила своему ребенку такую судьбу?

— Я иду домой, — сквозь зубы процедила она, поднимаясь.

Джошуа встал следом.

— Это было нечестно, — тихо сказал он.

— Да, — еле слышно ответила она и вздрогнула.

— Ты не взяла с собой жакет?

— Оставила в шатре. Заберу завтра.

Всю оставшуюся дорогу Харрингтон промолчал. Не приходилось сомневаться, что его мысли были такими же беспорядочными, как и ее собственные. Она порылась в сумочке, нашла ключ и подняла глаза.

— Спокойной ночи, Джошуа.

— Спокойной ночи. — Лицо Харрингтона напоминало маску. Он хотел повернуться и уйти, но остановился.

— Клеменси, — тихо сказал Джошуа, глядя в ее запрокинутое лицо, — а если…

— Я не выйду за тебя! — отрезала она.

— Я еще не делал тебе предложения. — Внезапно уголки его губ поднялись вверх.

— Но собирался, — со спокойной убежденностью ответила Клеменси. — Сделать то, что требуется от порядочного человека. — Она сумела сделать так, чтобы эти слова прозвучали небрежно, но не смогла ответить на его неожиданную улыбку. Конечно, предложение было предварительным, целиком зависящим от результатов анализа. Она проглотила слюну, чтобы не дать вырваться наружу истерическому смешку.

— Да, — признался Джошуа. На его челюсти проступили желваки.

— Из этого ничего не вышло бы. Не та причина.

— Клеменси, ты мне очень нравишься, — негромко сказал он.

Она не сводила глаз с его лица.

— Да, может быть. — Но он не любил ее. А между двумя этими чувствами колоссальная разница. — Однако этого недостаточно, правда? — Пройдет немного времени, и он горько пожалеет о вынужденном браке, начнет возмущаться им… и ей. — Это было бы нечестно по отношению к нам обоим.

Он не сделал попытки спорить.

— Клеменси, я не хочу отстраняться. Хочу заботиться о нашем сыне или дочери. И не только материально.

Клеменси кивнула. В горле стоял комок и не давал вымолвить ни слова. Он по-прежнему не сомневается ни в ее беременности, ни в том, что отныне их жизни будут бесповоротно связаны.

Клеменси открыла дверь, обернулась и посмотрела вслед удаляющейся фигуре. Пройдя мимо своей калитки, Джошуа ускорил шаг и исчез в темноте.

Она чувствовала себя так, словно попала в песчаную бурю. Глаза были красными и воспаленными от бессонницы, голова раскалывалась от боли. Держа чашку обеими руками, Клеменси посмотрела на настенные часы. Больница сейчас откроется.

Один телефонный звонок, и ее жизнь навсегда изменится. Ее бросило в пот, однако паника быстро прошла. Мать-одиночка. Завидовать нечему, но она справится. Через это проходят тысячи женщин, а ей повезло больше, чем прочим. Сначала родители будут в шоке, но потом окажут ей моральную поддержку. А отец ребенка будет помогать материально.

Один телефонный звонок. Она неуклюже поставила чашку и прижала пальцы к вискам. Если Джошуа когда-нибудь полюбит и захочет жениться, что скажет эта женщина, узнав, что он живет дверь в дверь с матерью-одиночкой, воспитывающей его ребенка? Нет, этого никому из них не вытерпеть. Ситуация, как в черной комедии, совершенно невыносимая. Придется продать коттедж и переехать в Лондон, ближе к родителям.

Один телефонный звонок. Клеменси встала и поплелась по коридору. Ее тошнило, желудок сводило судорогой. Замирая от предчувствия, она сняла трубку и набрала номер.

— Вы уверены? — спросила она несколько секунд спустя неестественно высоким от напряжения голосом. — Ошибки быть не может?

Никакой ошибки, вежливо, но непреклонно заверили ее.

Клеменси с отсутствующим видом положила трубку. Разве в глубине души она не знала, каким будет результат? Как ни странно, она не чувствовала боли, словно впала в гипнотический транс или была под наркозом.

Она смотрела в стену и ничего не видела. Нужно было идти заканчивать сборы и заказывать такси на вторую половину дня, чтобы доехать до станции.

Но сначала нужно повидаться с Джошуа. Велико искушение просто написать ему записку, сунуть под дверь и удрать, так и не увидев его, не узнав его реакции на новость. Но она слишком многим ему обязана.

Клеменси поглядела в зеркало. Она похожа на привидение. Огромные синяки под глазами, в лице ни кровинки. Отвернувшись от своего отражения, она взяла ключ и пошла к двери. Если это не сделать немедленно, она всю жизнь будет считать себя трусихой.

Джошуа открыл дверь сразу же, как только она позвонила. Судя по осунувшемуся лицу, он спал не дольше ее.

— Ты получила результат, — без предисловий сказал Харрингтон. Увидев напряженное лицо Клеменси, он отошел в сторону, пропустил ее в прихожую и закрыл дверь.

— Да, — бодро ответила она и тут же ударилась в слезы.

Джошуа молча взял ее за руку и привлек к себе.

— Извини, — пробормотала Клеменси, когда он положил ее голову к себе на плечо и начал гладить ее рыжие кудри. Это не поможет, с отчаянием подумала она. — Все в порядке, — упрямо сказала она, подняла голову и улыбнулась ему сквозь слезы.