Выйти замуж за шейха - Анастасия Шерр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Поговорим об этом, когда ты будешь готова родить мне ребёнка. Сейчас ты не готова. Так ведь?
Так… И он, конечно же, читает это по моим глазам.
*****
Слушать её лживые речи губительно для него. Он превращается в безвольного раба, готового переписать всю свою историю, все законы и традиции. Он рискует потерять свой авторитет и всё равно хочет верить ей.
Эта русская его проклятье, не иначе. Она всё самое плохое, что могло с ним произойти. Она его наказание и его отрава. Она уже пробралась в его вены и течёт по ним разъедающей кислотой. И он, зная эту хитрую женщину, всё равно хочет верить ей.
Она сказала, что хотела бы узнать его иначе. Изменить их встречу и знакомство. О, она не представляет, как сильно хочет этого он. Только назад уже ничего не вернуть. Он совершил ошибку, пленив её. И ещё много ошибок. Например, когда запер её в борделе. Она тогда едва не сломалась и ему до сих пор жаль. Жаль, что он оказался глупым гордецом, решившим прогнуть её под себя. Эта женщина оказалась сильной.
Но его жажда сильнее. Намного сильнее. Он готов даже убить её, если придётся отпустить. Потому что иначе не сможет. Он не сможет смириться с тем, что она будет не с ним. Где-то далеко. С кем-то другим. Никогда. Он не допустит этого никогда. Скорее уничтожит обоих, сожжёт в своём пламени.
Советник ожидал его в машине. Склонив голову в приветствии, хлопнул водителя по плечу. Машина тронулась и Азам нажал на кнопку. Стенка между ними и водителем поднялась.
– Мой эмир, могу ли я спросить у вас кое-что?
– Можешь, Азам, – ответил старику, всё ещё обдумывая слова Райханы. Он бы был счастлив, если бы она согласилась стать его женой во всех смыслах. Стать матерью его наследника… Или даже двух. Трёх. Да он бы хотел сотню детей от неё.
– Скажите, мой эмир, когда вы навестите свою первую жену?
– Что? – моргнул, прогоняя сладкое видение, где Райхана кормит грудью их ребёнка.
– Мой эмир, не примите за дерзость, но…
– Что такое, Азам? Я должен перед тобой отчитаться? – мгновенно вскипел, потому что Давия со своим влиянием на окружающих зашла слишком далеко. – Мой отец тоже трахал ту, которую ты ему подсовывал? Почему тогда моя мать каждый день умывалась слезами?
Азам побледнел полностью, даже его рыжие усы, казалось, стали белыми.
– Что вы, эмир… Просто госпожа жалуется на вас… По городу идут слухи… Всякие разные. Мне не хотелось бы, чтобы они дошли и до вас.
– И что же это за слухи? – нахмурился.
– Я не стану повторять эти глупости, мой эмир. Но прошу вас, поговорите со своей первой женой. Подарите ей хоть немного своей ласки. Женщины, они иначе не могут.
Халим стиснул челюсти, мгновенно зверея. Старик прав, он знает это. Но заставить себя сделать Давии ребёнка теперь практически невозможно. Потому что коварная русская всё же отравила его своими сладкими речами.
ГЛАВА 40
Давия ждала его. Он почувствовал её взгляд на себе, как только вошёл во двор дома, где она теперь жила. Халим впервые унижал женщину. Зная, как это подпортит нервы выросшей в богатстве и шикарном доме единственной дочери влиятельного чиновника, он специально сослал её сюда. В обычное жилище, без всяких излишеств, с минимумом прислуги и охраны. Тем самым указав ей на её место.
И теперь, подняв голову и увидев её в окне, он понял, что попал прямо в цель. Унизил свою первую жену, заперев её здесь и лишив своей ласки. Однако, это не может длиться вечно. Рано или поздно он должен подарить первой жене всё то, что дарит второй. Таков закон и даже ему, эмиру, не под силу изменить его.
Райхана… Знала бы она, как он желает её. Знала бы, на что идёт ради неё. Сначала он взял в жёны иностранку, затем подарил ей свой дворец и даже свою спальню. Он подарил ей даже своё сердце, только русской дряни этого мало. Она хочет выпить и его душу.
– Мой эмир! – Давия выбежала к нему, путаясь в полах халата и едва не падая на землю. Пришлось подхватить её, но тут она сама упала на колени, обняла его за ноги.
– Не уходи! Прошу, не уходи! Я сделаю всё для тебя! Не уходи, Халим…
– Встань, – приказал ей, борясь с желанием уйти. Её слёзы и губы, которыми она прижалась к его обуви, лишь подстёгивали унизить ещё сильнее.
Давия поднялась, цепляясь за его руки, целуя их, обливая своими слезами.
– Больше никогда так не делай.
– Прости… Я просто испугалась, что ты снова уйдёшь. Халим, за всё это время ты прикоснулся ко мне лишь однажды – в день нашей свадьбы. А с ней ты проводишь каждую ночь. Я тоже жена, я имею право получать всё, что получает она. Ты не можешь мне отказать.
Он знал, что не может. Потому и пришёл.
– Проводи меня в дом.
Давия радостно улыбнулась, распахнула в неверии влажные глаза.
– Ты останешься на ночь?
– Останусь.
– О, мой эмир! Ты не представляешь, как обрадовал меня! Я так счастлива! Прошу, – взяла его за руку, поворачиваясь к дому. – Пойдём, любимый. Прошу. Позволь мне омыть твои ноги, ты выглядишь уставшим.
Уставшим он не был. Халим мог бы не спать всю ночь, день, а потом снова ночь. Только если бы рядом была Райхана. Его ужасное, сумасшедшее помешательство. С ней он бы не спал вечность.
Глядя на то, как Давия моет его ноги, думал о Райхане. О том, что хотел бы увидеть её перед собой на коленях прямо сейчас. Смотреть, как она берёт в рот его член, как обводит языком головку и вбирает его в рот полностью.
Рыкнув, схватил Давию за предплечье, притянул к себе и впился ртом в её рот. Губы жены приоткрылись, из горла вырвался удивлённый стон. Захотелось заглушить его. Заткнуть женщине рот, чтобы не мешала ему. Не мешала представлять на её месте Райхану.
Потянув Давию на себя, опрокинул на спину и, разведя её ноги в стороны, лёг между них. Под халатом она была обнажена. Будто знала, что он приедет именно сегодня. И была готова. На теле Давии ни одного лишнего волоска. Тело блестит от масла, а соски больших грудей красные, будто их щипали.
– Мой эмир… – она потянулась за
