Аня из Зеленых Мезонинов - Люси Монтгомери

— Я хотела бы, чтобы у меня была головная боль вместо вас, Марилла. Я переносила бы ее с радостью ради вас.

— Ты и так сделала много работы по дому и тем позволила мне отдохнуть, — заметила Марилла. — Мне даже кажется, что ты неплохо со всем справилась и сделала меньше ошибок, чем обычно. Конечно, не было никакой необходимости крахмалить носовые платки Мэтью! И большинство людей, если ставят пирог в печку, чтобы подогреть его к обеду, вынимают его, когда он станет горячим, и едят, а не оставляют в печке, чтобы он превратился в угли. Но у тебя, очевидно, другой подход.

После головной боли Марилла всегда была настроена несколько иронически.

— Ах, мне так жаль, — сказала Аня с раскаянием. — Я даже ни разу не вспомнила об этом пироге, с тех пор как поставила его в печь, и только сейчас вы мне напомнили. Хотя я чувствовала инстинктивно, что за обедом на столе чего-то не хватало. Сегодня утром, когда вы поручили мне заниматься хозяйством, я была решительно настроена ничего не воображать, но обратить все свои мысли к фактам. И все шло хорошо, пока я не поставила пирог в печь, а тогда меня охватило непреодолимое искушение вообразить, что я заколдованная принцесса, заточенная в уединенной башне, и прекрасный рыцарь мчится на черном как смоль скакуне, чтобы меня освободить. Вот так и случилось, что я забыла о пироге. И я даже не подозревала, что накрахмалила носовые платки. Все время, пока я гладила, я пыталась придумать имя для нового островка, который мы с Дианой открыли вверх по ручью. Это очаровательнейшее место, Марилла. Там растут два клена, и ручей омывает их с двух сторон. И наконец меня осенило, что будет чудесно, если мы назовем его Островом Виктории,[8] потому что мы нашли его в день рождения королевы. Мы обе с Дианой преданнейшие сторонницы королевы… Но мне очень жаль, что так вышло с пирогом и платками. Я хотела быть исключительно хорошей сегодня, потому что сегодня годовщина. Вы помните, что произошло в этот день год назад, Марилла?

— Нет, не припоминаю ничего особенного.

— Ах, Марилла, в этот день я приехала в Зеленые Мезонины. Я никогда не забуду этот день. Это был поворотный момент в моей жизни. Конечно, вам это не кажется таким важным, как мне. Я пробыла здесь год и все это время была так счастлива. Конечно, у меня были и неприятности, но ведь человек всегда может загладить свои проступки. Вы жалеете, что оставили меня у себя, Марилла?

— Нет, не скажу, чтобы я жалела, — ответила Марилла, которая порой даже удивлялась, как она могла жить, до того как Аня появилась в Зеленых Мезонинах. — Нет, совсем не жалею… Если ты кончила свои уроки, Аня, сбегай к миссис Барри и попроси ее одолжить мне выкройку Дианиного передника.

— О… но… уже слишком темно! — возразила Аня.

— Слишком темно? Да что ты, еще только начинает смеркаться. К тому же ты часто бегала к Диане гораздо позднее.

— Я схожу рано утром! — горячо воскликнула Аня. — Я встану на рассвете и схожу.

— Что это тебе пришло в голову, Аня? Мне нужна выкройка, чтобы скроить тебе новый передник сегодня вечером. Иди сейчас же, да побыстрее.

— Тогда мне придется пойти кругом, по большой дороге, — сказала Аня, неохотно берясь за шляпу.

— Идти по дороге и зря потерять полчаса! Не пойму, что ты говоришь!

— Я не могу идти через Лес Призраков, Марилла! — воскликнула Аня в отчаянии.

Марилла остолбенела.

— Лес Призраков! Да ты с ума сошла! Да где же это ты нашла Лес Призраков?

— Это еловый лесок за ручьем, — прошептала Аня.

— Что за чушь! Никогда и нигде нет и не было никакого Леса Призраков! Кто сказал тебе такую ерунду?

— Никто, — призналась Аня. — Мы с Дианой просто вообразили, что это Лес Призраков. Все места здесь в округе такие… такие… заурядные. И мы придумали это для интереса. Мы начали в апреле. Лес Призраков — это так романтично, Марилла. Мы выбрали еловый лесок, потому что он такой темный. Ах, мы вообразили самые ужасные вещи! Там есть дама в белом, которая ходит вдоль ручья по вечерам, примерно в это время, ломая руки и издавая самые жалобные стоны. Она появляется, когда в семье должна произойти смерть. И призрак маленького убитого ребенка часто появляется возле Приюта Праздности; он подкрадывается к вам сзади и кладет свои холодные пальцы вам в руку… вот так. Ох, Марилла, я содрогаюсь при одной мысли об этом. И человек без головы ходит туда и сюда по дорожке… а скелеты сердито выглядывают на вас из-за сучьев. Ах, Марилла, я ни за что на свете не отважилась бы пройти через Лес Призраков после наступления темноты. Я уверена, что белые фигуры высунутся из-за деревьев и схватят меня, если я пойду туда.

— Да слыхано ли такое! — воскликнула Марилла, до этого внимавшая в немом изумлении. — Аня, неужели ты хочешь сказать, что действительно веришь во все эти гадкие бессмыслицы своего воображения?

— Не совсем верю, — запнувшись, пробормотала Аня. — Во всяком случае, не верю при дневном свете. Но когда стемнеет, Марилла, все совсем по-другому. Вот тогда-то призраки и ходят по лесу.

— Призраков не существует, Аня!

— Ах, нет, существуют, Марилла! — горячо воскликнула Аня. — Я знаю людей, которые их видели. И это люди, заслуживающие доверия. Чарли Слоан говорит, что его бабушка однажды вечером видела, как его дедушка гнал коров домой с пастбища, хотя год прошел с того дня, когда его похоронили. Вы ведь знаете, что бабушка Чарли Слоана не станет выдумывать. Она очень набожная женщина. И отца миссис Томас однажды вечером преследовал до самого дома огненный ягненок с отрубленной головой, висевшей на полоске шкуры. Он говорил, что это был дух его брата, предупреждавший его, что он умрет через девять дней. Правда, он не умер через девять дней, а только два года спустя, но все равно, видите, это была правда. А Руби Джиллис говорит…

— Аня, — прервала Марилла твердо. — Я не желаю больше слушать эти бредни. У меня всегда были сомнения относительно этого твоего воображения, и если оно приводит к таким результатам, я больше этого не потерплю. Ты пойдешь к миссис Барри прямо сейчас и прямо через еловый лесок, и пусть это послужит тебе уроком и предостережением на будущее. И чтобы впредь я не слышала от тебя ни слова ни о каких лесах призраков.

Аня могла умолять и плакать сколько угодно… что она и делала, потому что испытывала неподдельный ужас. Ее воображение сыграло с ней злую шутку, и еловый лесок после наступления ночи внушал ей смертельный страх. Но Марилла была неумолима. Она довела дрожащую создательницу призраков до источника и велела ей следовать дальше прямо через мостик в темное убежище стонущих дам и безголовых фантомов.

— О, Марилла, как можно быть такой жестокой? — всхлипывала Аня. — Что вы почувствуете, если какая-нибудь белая тень схватит и унесет меня?

— Рискнем, — сказала Марилла безжалостно. — Ты знаешь, я слов на ветер не бросаю. Я вылечу тебя от мании заселять леса призраками. Шагай сейчас же.

И Аня зашагала, то есть, спотыкаясь, прошла через мостик и, вся дрожа, двинулась дальше по темной дорожке. Она запомнила этот путь на всю жизнь. Ей пришлось горько раскаяться в том, что она не держала свое воображение в узде. Создания ее собственной фантазии подкарауливали ее за каждым кустом, вытягивая холодные, бесплотные руки, чтобы схватить перепуганную девочку, которая сама вызвала их к жизни. Оторванная полоска белой березовой коры, которую ветер подкидывал и перебрасывал по бурым увядшим прошлогодним листьям, заставила Анино сердце на мгновение замереть. Протяжный стон двух старых сучьев, задевавших друг о друга, вызвал у нее на лбу капли холодного пота. Летучие мыши, в темноте проносившиеся над ее головой, казались ей крылами потусторонних существ. Добравшись до широкого поля мистера Белла, она понеслась по нему так, словно за ней гналась целая армия белых призраков, и подбежала к дверям кухни дома Барри совершенно запыхавшись, так что едва могла произнести просьбу о выкройке передника. Дианы не было дома, а потому не было и предлога задержаться. Предстоял ужасный обратный путь. Аня шла с закрытыми глазами, предпочитая лучше разбить себе голову о торчащие сучья деревьев, чем узреть какое-нибудь белое привидение. Когда она, наконец, спотыкаясь, преодолела бревенчатый мостик, из груди ее вырвался долгий прерывистый вздох облегчения.

— Ну, так что же? Никто тебя не схватил? — спросила Марилла без всякого сочувствия.

— Ох, Ма… Марилла, — стуча зубами, еле вымолвила Аня, — я б-б-буду дов-в-вольство-ваться з-з-заурядными местами после этого

Глава 21

Новое слово в кулинарном искусстве

— Ах, вся жизнь состоит из встреч и расставаний, как говорит миссис Линд, — заметила Аня печально, положив в последний день июня свою грифельную дощечку и книжки на стол в кухне и вытирая покрасневшие глаза совершенно мокрым от слез носовым платком. — Как это оказалось кстати, что я сегодня взяла с собой в школу еще один носовой платок! У меня было предчувствие, что он мне понадобится.