Крымская война - Олег Рудольфович Айрапетов

тыла. Помните же — не верьте отступлению. Пусть музыканты забудут играть ретираду; тот изменник, кто протрубит ретираду! И если я сам прикажу отступать — коли меня!»

Корнилов, конечно, был реалистом. Говоря так, он не забывал о необходимости подготовки к возможной эвакуации города. По приказу адмирала в глубоком секрете были подготовлены соответствующие планы, централизовано руководство всеми перевозочными средствами. Разумеется, усиливалась и оборона. К 4 (16) октября на бастионах сухопутного фронта стояло уже 340 орудий, преимущественно крупного калибра. Для того чтобы рассчитывать на успех в борьбе с ними, англичане и французы, не имевшие осадной артиллерии, вынуждены были разоружить часть своих кораблей и направить морские орудия на осадный фронт.

К 24 сентября (6 октября) гарнизон Севастополя насчитывал 34 928 солдат, 657 офицеров и 5 генералов. В действующем отряде Меншикова находилось 25 094 солдата, 572 офицера и 6 генералов. 30 сентября (12 октября) он был назначен Главнокомандующим Крымской армией. К 1 (13) октября численность англо-французов в Крыму равнялась 61 тыс. чел., турок — 6 тыс. чел.

Илл. 55 Франц Рубо. Отражение бомбардировки англо-французского флота со стороны Александровской батареи 5 октября 1854 года

5 (17) октября союзники подвергли город первому артиллерийскому обстрелу с суши и с моря. Он был таким интенсивным и мощным, что части, стоявшие в 15 верстах от города, отчетливо слышали выстрелы орудий, сливавшиеся в беспрерывный гул. «Храбрые моряки и артиллеристы, свидетели этого ужасного боя, единогласно утверждают, — вспоминал участник обороны, — что 5 октября было днем „страшного суда и гнева Божия“. Смерть пировала на всех концах города, и не было места и уголка в Севастополе, где бы ни лопались бомбы и не бороздили по земле ядра неприятельские. Корабельная и артиллерийская слободки (на концах города), как ближайшие к неприятельским батареям, были почти уничтожены; адмиралтейство и знаменитые доки, казармы, улицы Екатерининская, Большая и Малая Морская, Театральная площадь, бульвар, Графская пристань и прочее — были заброшены снарядами. Везде лопались снаряды разрывные, сыпались осколки их и даже камни мостовой выворачивались под ядрами. Сторона Северная представляла ту же картину. Воздух гудел, и земля тряслась под оглушительным ревом батарей с суши и моря, а по временам солнце застилалось от дыма и не видно было ничего, кроме огней, сверкавших из орудий неприятельских». Бомбардировка не принесла ожидаемого легкого успеха.

Впрочем, относительно атаки с моря особых надежд на успех не было. «Я абсолютно уверен, — писал накануне британский вице-адмирал Дж. Дондас, — что эта атака будет бесполезной для армии и, что в высшей степени вероятно, разрушительной для наших судов, но я не уклонюсь от того, что лорд Раглан считает средством взятия Севастополя». Эти опасения оправдались. В бомбардировке с моря приняли участие 14 французских, 11 английских и 2 турецких линейных корабля и ряд более мелких судов. Действуя одним бортом, противник имел 1243 орудия против 150 русских, 47 из которых стояли в казематах. Русская береговая артиллерия действовала весьма удачно, и союзники быстро почувствовали это. Практически каждый британский корабль получил повреждения. Особенно сильно пострадали линейные корабли. «Агамемнон» получил 200 попаданий, «Британия» — 40. На русских батареях ранеными и убитыми выбыло 138 чел., во флоте союзников — 520 чел. (не считая турок). Два английских и шесть французских кораблей были сильно повреждены и выведены из строя для ремонта, для которого их пришлось буксировать в Константинополь. Между тем именно от флота Лондон и Париж ожидали в это время особо значительных результатов. Ответственным за их отсутствие стал Дондас, действия которого были подвергнуты острой критике.

На суше против 126 союзных осадных орудий действовало 118 русских. На наших позициях находилось больше орудий, однако часть их (63) была установлена для обороны укреплений в случае проникновения на них противника, для обстрела фланговых позиций и подходов с тыла, а часть (160) — для обстрела подходов к оборонительной линии. Поэтому для контрбатарейной борьбы удалось использовать 64 орудия против французов и 54 против англичан. В результате их действий были взорваны два французских и один английский пороховой погреб, к середине дня французы вынуждены были прекратить огонь. Здесь артиллерийская дуэль была выиграна русскими. Англичане действовали гораздо успешнее, особенно пострадал 3-й бастион, где неприятельской бомбой был взорван пороховой погреб, а потери были таковы, что у многих орудий пришлось дважды сменять прислугу. Именно здесь наши войска понесли самые существенные потери. Союзники, потеряв 348 чел., так и не решились идти на штурм русских укреплений.

Гарнизон Севастополя потерял в этот день на сухопутном фронте 1112 чел. убитыми и ранеными, но главной потерей была гибель адмирала Корнилова, смертельно раненого французским ядром на Малаховом кургане. Комендант бастиона протестовал против присутствия адмирала в столь опасном месте, но тот ответил: «Мой долг видеть всех». Когда тяжелораненого генерала уносили с кургана, он успел произнести: «Отстаивайте же Севастополь!».

Илл. 56 Гаспар Туппер. Мыс Айя и Балаклавская бухта. 1854

Бруствера русских укреплений, построенные из сухой и неутрамбованной земли, быстро разрушались под огнем противника, амбразуры обваливались. Противник подбил или повредил около 100 наших орудий, было израсходовано и потеряно около 5 тыс. пудов пороха. «Такого самоотвержения, такой геройской стойкости, — писал адмирал Истомин, — пусть ищут в других нациях со свечой! То, что сыпалось на наших матросов, составлявших прислугу на батареях, этого не видели люди от века». Высокие потери требовали максимального напряжения сил. Перед тем, как отправиться на Малахов курган, Корнилов отдал распоряжение освободить всех заключенных из городского острога для работ на этом участке. Около тысячи человек с криком «ура!» отправились под огонь восстанавливать укрепления. Те из арестантов, кто пережил войну, были амнистированы императором.

Обстрелы шли весь световой день, с утра до вечера, их жертвами в большом количестве стали мирные жители города. Тяжело умиравший адмирал Корнилов успел получить хорошую новость — о сбитии английской батареи. Он крикнул «Ура!» и больше не приходил в сознание. Бомбардировка продолжалась еще шесть дней, но постепенно ее интенсивность начала снижаться. Снижалась и активность русской стрельбы — за день артиллеристы использовали от 1 до 1,2 тыс. пудов пороха — его запасы в Севастополе сократились до 8 тыс. пудов. В перспективе у оборонявшихся возникала угроза исчерпать запасы боеприпасов. К счастью, с такой же проблемой столкнулись и осаждавшие. Исчерпав свои силы, союзники вынуждены были приступить к правильной осаде. Началась героическая оборона Севастополя, продолжавшаяся 11 месяцев.

Илл. 57 Стенли Вуд. 55-й (Вестморлендский) пехотный полк в битве при Инкермане. 1895

Неудачи