Крымская война - Олег Рудольфович Айрапетов

в воде. «Войска были высажены с трехдневной провизией в сумках, — вспоминал участник высадки, — но без палаток и какого бы то ни было лагерного снабжения. Таким образом, эта храбрая армия была оставлена на неприятельском берегу на два дня и две ночи без запаса воды, за исключением падавшей с неба…» Это было одной из причин решения командования союзников организовывать движение по побережью, от одной небольшой реки к другой, имея поддержку флота на правом фланге.

Между тем первоначально планы союзников включали в себя взятие не только Севастополя, но и Перекопа или по крайней мере блокаду перешейка, отделяющего полуостров от юга России.

В Севастополе ожидали десанта противника, но поначалу его никто не опасался. В городе думали, что русские войска быстро победят союзников. Узнав о десанте, люди в массе своей радовались, ожидая быстрой победы. Войска под командованием генерал-адъютанта светлейшего князя А. С. Меншикова покидали Севастополь. «Дух в войске славный! — записал 6 (18) сентября в своем дневнике адъютант командующего. — Всё горит нетерпением сразиться. Мне не нравится, что светлейший наш не совсем весело смотрит». 7 (19) сентября 42,5 батальона, 16 эскадронов и 11 сотен с 10 батареями (72 пеших и 24 конных орудия) заняли оборонительную позицию на реке Альма, по пути движения противника.

Основу русских войск составил VI Пехотный корпус — своего рода рекрутское депо, разбросанное по всему полуострову и состоящее из полностью необстрелянных, молодых в основном солдат. В Севастополе было около 20 тыс. чел. в составе флотских экипажей, из них приблизительно 5 тыс. на берегу. Однако матросы не были подготовлены к боевым действиям на суше. В восточной части Крыма находилось еще около 13 тыс. человек, но использовать их не решились. Русское командование опасалось за судьбу Керчи и Перекопа, потеря этих пунктов при господстве англо-французского флота на море означала переход контроля над полуостровом к союзникам.

Лучшей частью войск, имевшихся в распоряжении Меншикова, была 16-я пехотная дивизия, отправленная ему в июле Горчаковым, несмотря на протесты Паскевича. Ее четыре полка: Владимирский, Суздальский, Углицкий егерский и Казанский Его Императорского Высочества Великого Князя Михаила Николаевича егерский — стали основой русской обороны. Меншиков собрал к Альме всё, что смог. Некоторые из его полков пришли туда ускоренными маршами. Фронт длиной чуть более 10 км (приблизительно столько же, как при Бородино) защищали 34 тыс. чел., из них 2 тыс. штуцерников, при 88 орудиях. Русские войска уступали противнику в численности, уровне обучения, количестве дальнобойного стрелкового оружия. Насыщенность русской обороны была незначительной, при этом из 42 батальонов только 7 были выделены в резерв.

Илл. 49 Ипполит Беланже. Маршал Сент-Арно в сражении на Альме 20 сентября 1854 года

8 (20) сентября русские войска на Альме были атакованы противником. Свой левый фланг, прилегавший к устью реки и ее холмистым берегам, Меншиков считал неприступным и не занял войсками. На наиболее подготовленные к обороне русские позиции наступали англичане — гвардейская и шотландская бригады под командованием кузена королевы Виктории герцога Кембриджского — принца Георга. И русские, и англичане действовали исходя из тактики, унаследованной из периода наполеоновских войн, стремясь довести дело до штыкового удара, и понесли значительные потери.

Следуя приемам, унаследованным из опыта войны в Алжире, французы предпочитали действовать полагаясь на преимущество своих штуцеров и нанесли большой урон русской армии. О его уровне среди тех, кто находился на острие русской атаки, можно судить по Казанскому и Владимирскому полкам. В ходе сражения казанцы потеряли убитыми и ранеными троих штаб-офицеров (в том числе был убит командир полка), 25 обер-офицеров, 1254 нижних чина — почти половину списочного состава. Потери владимирцев составили 30 офицеров (в том числе командир полка, трое батальонных и 14 ротных командиров) и 1260 нижних чинов.

В своем донесении Меншиков особо отметил решительность владимирцев, как и то, что «жестокий штуцерный огонь в самое короткое время лишил войска всех почти начальников… и потому атака в штыки не могла иметь той стройности, которая обыкновенно предшествует успеху…» Противник стойко держался и против нашей артиллерии, как отмечал командующий, «развернутые батальоны ложились на землю и скрывались за местностью, пока стрелки поражали артиллеристов…» Особенно тяжелым было положение батареи подполковника Кондратьева на левом фланге русской позиции. Поражаемая продольным огнем корабельной артиллерии и фронтальным огнем тяжелой артиллерии французов, она оказалась и под штуцерным огнем зуавов. Скрываясь за прикрытиями, с расстояния 300 саженей (свыше 600 метров) они стали выбивать прислугу и лошадей. В результате стрелки за короткое время убили и ранили 48 человек из 100 и множество лошадей.

Тем не менее и французские части понесли серьезные потери от огня русских пушек, некоторые части начали колебаться. Зуавам, которые в Алжире не имели дела с вооруженным артиллерией противником, было весьма трудно. В решающий момент генерал П. Ф. Боске, командовавший правым флангом французской армии, приказал занять пустующие высоты на русском левом фланге. Дивизия с полком зуавов во главе выполнила этот приказ под прикрытием огня корабельной артиллерии, наносившего нашим войскам существенные потери. Последовал ряд атак и контратак. При этом весьма существенные потери понесли попавшие под перекрестный огонь с моря и с фронта Московский и Минский полки — их совокупные потери составили около полутора тысячи человек. Обход левого фланга поставил под угрозу не только фланг, но и тыл русской позиции. Невозможность обеспечить его и тяжелые потери в центре и на правом фланге решили судьбу сражения.

Илл. 50 А. Ф. Прэйдс. Эпизод в сражении на Альме 20 сентября 1854 года

После боя, продолжавшегося 6 часов, Меншиков вынужден был отступить. Отход проходил в полном порядке. Это признали даже самые большие недоброжелатели русской армии — англичане. Войска прикрывала гусарская бригада и 30 орудий. Противник, серьезно пострадавший от действий русской артиллерии в ходе боя, не решился организовать преследование. Между тем оно могло иметь серьезные последствия. Быстрое отступление после поражения оказалось весьма серьезным моральным испытанием для частей, в которых основная масса солдат впервые оказалась под огнем. Крики раненых, выстрелы, особенно в сумерках — всё это угрожало порядку. Позже Сент-Арно, недовольный исходом боя, заявил, что имей он под рукой кавалерию, то взял бы до 10 тыс. пленных. Потери русской армии, по первому докладу после боя, составили 1762 убитыми, 2315 ранеными, 405 контужеными. После уточнения они составили 46 офицеров и 1755 солдат убитыми, 5 генералов, 140 офицеров, 3028 солдат ранеными и контужеными, 7 офицеров и 728 солдат пропавшими без вести. Французы потеряли 6 офицеров и 253 солдата убитыми, 59 офицеров и