Отдел Массаракш - Антон Первушин

Птицелов и Облом ушли на корму, подальше от пиршества крысланов и патриотических воплей репродукторов. Забрались на бухту полусгнившего каната от плавучего якоря, закурили.

- Массаракш, - пробурчал Облом. - И чего я полез?! Нашел у кого справедливости добиваться…

- Ну так начальство же, - откликнулся Птицелов.

- Начальство… - хмыкнул его напарник. - Это Боос Хлыщ - начальство?!

- Какой такой хлыщ?

- А этот вот, который командует теперь, - горестно проговорил Облом. - Боос Туску по кличке Хлыщ. Столичная шпана, привлекался за изнасилование, но вовремя перешел на сторону мятежников. Потому до суда дело не дошло…

- Похоже, ты хорошо его знаешь…

- Еще бы… - пробормотал Облом. - Он у меня в приемной дневал и ночевал в ожидании приказа…

Птицелов воззрился на него, разинув рот.

- Чего уставился? - буркнул Облом. - Я в свое время был большим начальством… Думаешь, этот Хлыщ меня не узнал?

- Не знаю…

- А я уверен, что узнал, - сказал Облом. - А тут еще наш громила-начальник влез со своими стихами, будь они трижды не ладны…

- Понимаю, - отозвался Птицелов. - Мне и самому тошно.

- А тебе с чего, мутоша? - поинтересовался Облом. - Тут, конечно, вонюче до крайности и вообще, но тебе-то не привыкать. Ты ничего другого и не видывал. Это я в Хрустальном дворце на зеркальном паркете с дамочками кренделя выписывал, игристые вина хлестал и куропатками закусывал…

- Да не от вони мне тошно, - перебил его Птицелов. - Совесть меня мучает. Знаешь, что это такое?

- Слыхал, - отозвался Облом. - Еще в первом классе гимназии… А с чего это она тебя замучила?

- Вот слушай…

И Птицелов как на духу рассказал Облому о похищении Лии.

- Девчонка погибла, - ответил на это Облом. - Не тешься пустой надеждой, Птицелов. Обманывать тебя ведь нет смысла?

Птицелов помотал головой.

- Тогда и самому себе не лги, - продолжил Облом. - Я знаю, о чем говорю.

- Вот интересно, почему ты так уверен?

- Много знать хочешь, мутоша, - буркнул Облом и харкнул в реку.

- Циркуля они вернули, - пожал плечами Птицелов. - Может, и Лию тоже… - он вдруг встрепенулся, неожиданная мысль ввела его в ступор. - А если я сейчас здесь, а Лия… Лия вернулась…

Ему захотелось прыгнуть в воду. Затем рвануть сквозь джунгли - подальше от оранжевых комбинезонов, от ржавой баржи, от грязно-зеленой реки. Домой! Домой…

А потом подойти к Колдуну и спросить: откуда у тебя, мил человечище, такие глазищи? Желтые-желтые, с узким зрачком змеи. Как у тех человечков из кошмара Циркуля. Из нормального такого и вполне реального кошмара…

- Значит, вид на жительство - это не единственное, о чем ты мечтаешь? - усмехнулся Облом. - Слушай! А отправь-ка почтового голубя в свои края. Вдруг она и на самом деле вернулась!

- Да иди ты… - буркнул Птицелов, темнея лицом.

- Поверь мне, друг-мутант, и не задавай лишних вопросов. - Облом огляделся: не подслушивают ли их? Никого поблизости не оказалось. - Они давно уже никого не возвращают… - проговорил громким шепотом. - Раньше возвращали, а теперь нет. Почему - не известно. Понял?

Не врал Облом, и рад был бы Птицелов, чтобы хитрый дэк ему «ложки гнул», как частенько делал раньше. Но нет, излагал чистую правду.

- И теперь не скажешь, откуда все это знаешь?

- Не клянчи, мутоша, все равно не скажу.

- Ладно… - сказал Птицелов. - А еще меня совесть мучает из-за Циркуля.

- Из-за Циркуля-то с чего?!

- Он спросил меня: правда ли то, что его похитили, или просто бред?

- А ты?

- Ля сказал, что правда.

Облом присвистнул.

- Так ты думаешь, он из-за этого и вены?…

- Не знаю, - буркнул Птицелов.

- Да не парься ты, мутоша,- сказал Облом - Он в любом случае, законченный псих был… Не даром же в «Волшебном путешествии» участвовал Профессор Мегу на него нахвалиться не мог…

- А ты и про «Волшебное путешествие» знаешь? - удивился Птицелов.

- Еще бы! - Физиономия Облома расплылась в самодовольной улыбке. - Я эту бодягу и придумал!… Что, ложки гну, а?!

Птицелов потряс головой.

- Не-ет…

- То-то!

Помолчали.

Мировой Свет быстро тускнел. На круче замерцали редкие огоньки городка. Птицелову невольно вспомнился рассказ покойного Циркуля - чернота, засеянная ледяными искрами. Вздохнул: не похоже. Обычные тусклые огоньки среди развалин. Почти как у них в поселке мутантов. Только здесь электричество есть. Даром, что от города осталась лишь кучка жалких домишек. Большая деревня, а не всеимперская здравница, массаракш…

- А я ведь местный, - сказал вдруг Облом. - Родился на Курорте, вырос, бабу впервые здесь же попробовал… Роскошный город был. Не город даже, а целое ожерелье городов вдоль побережья. А какие виллы тут были! Белые лестницы каскадами спускались к морю. А на лестницах - светлокожие северянки… Аристократки! Они тебе деньги, подарки разные, а ты им - отдохновение от постылых мужей и столичной скуки. Как сыр в масле катался. Деньжата стал копить, думал дело свое небольшое начать, жениться на хорошей бабе, чтоб детей нарожала… А потом в восемьдесят четвертом какая-то сука… одну бомбу за другой… Ведь так и не дознались кто… Бомбовозы шли без опознавательных знаков. Наши, правда, не остались в долгу - вдарили сразу по всем, у кого было атомное оружие. А потом на всякий случай и по тем, у кого не было… И завертелось…

- А как ты в Неизвестные Отцы попал? - спросил Птицелов.

Облом покосился на него, хмыкнул.

- Догадался все-таки, - сказал он. - Попал, не стану врать. Бесполезно… Но это длинная история. И не для посторонних ушей.

- Я никому! - пообещал Птицелов.

- Верю, мутоша, - отозвался Облом. - После всех наших с тобой массаракшей - верю. И потом ты ведь не просто мутант. Ты мутант с биографией. Знаешь, что это такое?

Птицелов не успел ответить. Из вонючего воздуха соткался перед ними Штырь - худой, как жердь, делинквент, метивший в десятники и поэтому усердно выслуживавшийся перед начальством.

- Вот вы где прохлаждаетесь! - просипел он заложенным горлом. - А там господа начальники жаждут приобщиться к прекрасному…

Облом взвыл. Поднялся тяжело. Пробурчал:

- Будь проклят этот Отул и тот день, Птицелов, когда я решил испытать твой дьявольский дар…

- Ступай, ступай, Облом Сладкоголосый, - проговорил Штырь почти ласково. - Нечего свое красноречие на всяких мутантов тратить. Да и ты, Птицелов, не засиживайся. А то ребята вмиг всю водяру выхлещут. С них станется.

Чем больше груза вытаскивали дэки из трюма, тем дальше им приходилось бегать. Сначала вынимали те гербициды, что лежали сверху, потом пришлось одним грузчикам спуститься в трюм и подавать мешки на палубу, а остальным - перетаскивать их по деревянному и не слишком широкому трапу на соседнюю баржу. По мере освобождения от груза, баржа всплывала все выше, и вскоре груженые делинквенты сновали сверху вниз, а порожние - снизу вверх.