Мы даже смерти выше... - Логвинова Людмила

гибели поэта. В самодельную книгу «Мы» члены совета музея

поместили материалы о Майорове, рисунки к его стихам.

Сережа Бодров — главный оружейник музея — нашел

пулеметную ленту и повесил ее над майоровской книгой.

О, если б все с такою жаждой жили,

Чтоб на могилу им взамен плиты,

Как память ими взятой высоты,

Их инструмент разбитый положили

И лишь потом поставили цветы.

И цветы тоже в музее есть. Их приносят ребята и ставят в

гильзы. В ржавые гильзы времен войны.

3.

В похоронке было сказано: «Убит 8 февраля 1942 года и

похоронен в деревне Баренцево Смоленской области». Эта

похоронка пришла в семью Майоровых.

Деревни Баренцево на Смоленщине не оказалось. Нет ее и в

тех районах Смоленщины, которые отошли к соседним с ней

областям после войны.

Поскольку такой деревни не было и нет, стало очевидным,

что в похоронке описка писаря.

Друг юности Майорова по университету Ирина

Пташникова искала могилу Николая. В 1957 году в семнадцати

километрах к югу от Гжатска (Гагарина) она нашла деревню

Баранцево (писарь в похоронке вместо «а» написал «е»,

превратив Баранцево в Баренцево). Об этой деревне она

написала нам: «Не знаю, есть ли она сейчас? Тогда там

оставалось всего четыре избы».

И совет музея решил найти могилу Николая Майорова. Все

оказалось очень сложно. В Центральном военном архиве ничего

узнать не удалось. В Московском совете ветеранов нам дали

адреса фронтовиков 331-й дивизии, но все они служили в ней

или после февраля 1942-го, или выбыли из строя до этого

времени. Активная переписка давала мало материалов для

поиска. В тупик ставило и то обстоятельство, что деревня

Баранцево, расположенная в 17 километрах к югу от Гжатска, о

которой писала И.В. Пташниковав, в феврале 1942 года была в

151

руках немцев. Эта территория, как и сам город Гжатск,

освобождена только в 1943 году. Предположение о неудавшемся

прорыве в этих местах не подтвердилось.

Не скрою, был момент, когда члены совета музея потеряли

надежду выяснить истину…

А мы идем искать ровесников следы,

Тех самых, что на четверть века старше нас.

Но уже не четверть века, уже более сорока лет отделяют нас

от последнего мгновения, от последнего вздоха Николая.

И вот начался поход на Смоленщину — наша поисковая

экспедиция. Лагерем стали в деревне Некрасово Московской

области, что близ 141-го километра Минского шоссе.

Разбившись на две разведгруппы, начали поиски. Шли

холодные проливные дожди. На попутных машинах и пешком

проделывали ребята километр за километром. Промокшие,

измочаленные возвращались в лагерь поздно, порою ночью.

На третий день экспедиции члены Гагаринской

разведгруппы — Люба Нисловская, Дима Гаврилычев, Лена

Каюдина, Валя Бекетова — вернулись с лицами победителей:

«Есть другая деревня Баранцево! Не к югу, а к северо-востоку от

Гагарина. В прошлом — Кармановский район. Именно там в

феврале 1942 года шли большие бои». Об этом узнали от

гагаринских краеведов.

Экспедиция продолжалась. Нить поиска вела нас на север

района — в село Карманово, в деревни Петушки и Баранцево.

В Карманове строится большой мемориал. Прах павших

воинов со всей округи переносится сюда, в братскую могилу. И

уже поднялся во весь рост солдат в развевающейся плащ-

палатке и поднес к губам своим бронзовую трубу, и позвал нас,

живых, куда-то… в глубину человеческой памяти, к тому

майоровскому «шальному трубачу» из стихотворения «Мы», к

тем тысячам, что «прошли с обугленными ртами и мужество,

как знамя, пронесли»…

Председатель Кармановского Сельсовета Федор Еремеевич

Смирнов заверил нас, что в братской могиле лежат только те

бойцы, личности которых установлены.…изучив списки

погибших, Майорова Николая Петровича не обнаружили».

152

В деревне Петушки (совхоз «Верхне-Палатский»

Гагаринского района) Сережа Бодров и Коля Башилов нашли

ветерана 331-й дивизии Каюкова Анатолия Зосимовича.

Рассказывает А.З. Каюков:

«Оборона деревни Баранцево длилась несколько месяцев –

с конца января 1942 года. Меня же ранило и контузило19

февраля, поэтому жив. Мало кто оттуда вернулся. Трупами

усеяна вся земля. Окопы не рыли. Снег большой. Мороз – 40

градусов. Надерешь елочек — и на снег. А раз снег подтаял, и

вижу: на мертвом лежу. Раньше, видать, снегом припорошило.

И огонь — днем и ночью. А мы ни метра назад не сделали,

насмерть стояли.

Помню, в плащ-палатке политрук один приходит и

подбадривает вроде: ―Ничего, ребята, еще и о нас книги

напишут‖. Может, это ваш Майоров и был?»

В Кармановском школьном музее висит карта, где

обозначен путь 331-й дивизии 20-й армии. Эту карту следопыты

составили по материалам и документам участников событий.

Все совпало с рассказом фронтовика Каюкова.

Итак, сомнений не было. Это именно то Баранцево.

Политрук пулеметной роты 1106-го стрелкового полка 331-й

дивизии воевал и погиб здесь…

Из экспедиционного дневника Тани Сомовой:

«12 июля 1980 г. в 15 часов отправились в деревню

Баранцево. От Петушков до Баранцева более 25 километров по

шоссе. Мы несколько сократили путь, свернув на узкоколейку.

Шли, песни пели. Дождик накрапывал. Но мы на него уже не

обращали внимания.

Идем по лесу, и вдруг — роза! Рифат говорит: «Это,

наверное, шиповник, откуда в лесу роза?» Мы с ним поспорили.

Прошли еще немного. Видим — изгородь, а дома нет. Но потом

увидели остатки дома, еще одного… вот откуда в лесу розы —

здесь когда-то жили люди.

Возле одного брошенного дома нашли коляску от

немецкого мотоцикла. Пулями продырявлена.

153

Это и была деревня Баранцево. Вернее, то, что осталось от

нее. Уцелели три дома. Жили только в одном. Нас гостеприимно

встретила семья лесничего Королева — Сергей Иванович и

Александра Павловна».

4.

Ночь была звездная. И кто-то вспомнил строчку из

майоровских стихов: «В ту ночь он не увидел звезд: они не

проникали в землю».

Братскую могилу в Баранцево, которую показал нам

С.И.Королев, обложили дерном, украсили лесными ромашками.

Рядом установили памятный знак. Его сделал в слесарных

мастерских техникума Саша Петринич. На табличке слова:

«Что гибель нам?

Мы даже смерти выше!

Н. Майоров

Поэту-пулеметчику Николаю Майорову, погибшему

8 февраля 1942 года, от совета музея «Строка, оборванная

пулей» Дмитровского рыбопромышленного техникума».

Минута молчания. И замер, склонив над могилой знамя

музея, Гена Курышкин. И трепещут огни факелов в руках Коли

Башилова и Сережи Бодрова. Даже лес умолк.

Сергей Иванович Королев сказал:

— Тут салют нужен!

Принес из дома ружье. Раскатилось по лесу эхо салюта, эхо

памяти. И, волнуясь, Рифат Зарипов прочитал майоровские

стихи:

И пусть

Не думают, что мертвые не слышат,

Когда о них потомки говорят.

Мы пришли к тебе, Николай, в твое Баранцево, в твою

фронтовую зиму, к твоим стихам…

154

Николай Голубев

В чем сущность жизни?..

8 февраля 1942 года погиб Николай Майоров

Известность пришла к нашему земляку уже после гибели.