Рыцарь или трус - Андрэ Нортон

Колени его подогнулись, и он рухнул на пол.

11

Ясенка со всех ног бросилась вперед — к центру зала, к королю, на которого в ужасе уставились все собравшиеся.

К тому времени оба секунданта и лекари уже очутились возле поверженного Флориана. На Оберна никто даже не посмотрел. Флориан кашлял, на его губах пенилась кровь.

— Ваше величество, боюсь, ваша рана смертельна, — сказал глубоко потрясенный мастер Лорган.

Раннора неуклюже опустилась на колени рядом с мужем. Он лежал на ковре, содрогаясь от боли.

— Ясенка прибежала ко мне, когда узнала о вашем поединке, — сказала она. — Мы хотели остановить вас. Мы даже не думали…

— Что Оберн окажется таким неуклюжим, что споткнется и пронзит меня насквозь? — простонал Флориан. — Мастер Лорган, дайте мне что-нибудь от боли. Скорее!

— Если смогу, ваше величество, — проговорил лекарь, трясущимися руками открывая флакон и выливая содержимое в кубок, который подставил ему второй лекарь.

— Дайте настоящего вина, а не этой разбавленной бурды, — задыхаясь от кашля, проговорил Флориан.

— О сир, ваше величество, это был несчастный случай, — чуть ли не теряя сознание от ужаса, плакала Ясенка. — Прошу вас! Вы должны поверить!

— Поверить? — прохрипел Флориан. — А это имеет значение?

— Да, ваше величество, — сказал Ройанс. — Я все видел. Он подвернул ногу и… простите Оберна, или он умрет от горя.

Раннора положила голову Флориана себе на колени, не обращая внимания на кровь, и заплакала. Она приняла от мастера Лоргана кубок неразбавленного вина с лекарством и поднесла его к губам короля. Флориан жадно выпил. Почти сразу же ему полегчало — наверное, дали лошадиную дозу.

— А Оберн все равно умрет, — сказал Флориан. Он выдавил кривую усмешку. — Посмотрите на его раны… Даже зацепи я его всего раз, он все равно умер бы… — Он бросил взгляд на свой меч, выпавший из руки.

Глаза Оберна стали круглыми. Он выронил меч и схватился за раненую руку.

— Я отравлен! — воскликнул он. — Я убит…

— Нет! — испуганно произнес Латром. Тем не менее он поднял меч Флориана и осмотрел клинок. — Похоже, тут есть еще кое-что, кроме крови…

— Не трогай, — приказал Оберн. Лицо его побледнело, по нему прошла гримаса боли. Ясенка, еще сама как следует не оправившаяся от болезни, бросилась к мужу и подставила ему плечо. — Я знаю, что это.

Кто-то из столпившихся вокруг придворных пододвинул кресло, и Оберн рухнул в него. Ясенка, лишившись сил, опустилась к его ногам. Латром начал рвать рубашку Оберна, чтобы перевязать рану.

— Что вы сказали? — грозно спросил Ройанс. — Вы обвиняете короля?..

— Да, я обвиняю короля. Он сказал правду. Я умираю. Он отравил меня той же дрянью, которую приказал подмешивать в питье Ясенки. Только когда ее глотаешь понемногу, она убивает медленно. И безболезненно.

Сквозь толпу протолкалась женщина.

— Сударь, сударь, лорд Роайнс, это действительно правда! — Она была бледна, как смерть. Женщина уставилась на короля, и по ее лицу Флориан понял, что до нее наконец дошла истина.

— Кто вы? — спросил Ройанс.

— Леди Джасин, — ответила она, и придворные зашептались. — Флориан, то есть король, дал мне снадобье, чтобы я добавляла его в лекарство для леди Ясенки. Он клялся, что оно поможет ей… О, простите, простите меня! Я не знала!

— Вас использовали, — сказал Оберн, — как и всех нас. — Он осклабился в жутком подобии улыбки.

Ясенка стояла на коленях рядом с ним и, окаменев от ужаса, тупо смотрела на мужа. События разворачивались слишком быстро, и она, больная, не могла воспринять все сразу.

— Муж мой… — пробормотала она.

Он с трудом поднялся на ноги и сумел поклониться Ройансу, хотя от усилия на его лбу высыпали бисеринки пота.

— Я использовал гордыню короля, чтобы вынудить его скрестить клинки со мной. Я хотел сделать вид, будто споткнулся и заколол короля по случайности. Это месть за то, что он сделал со своей сестрой, моей супругой. Но, конечно, я сделал бы это поумнее. Это действительно был несчастный случай, и моя неловкость не была поддельной. — Он обвел взглядом потрясенных придворных. — Я хотел просить прощения у короля, но лорд Ройанс сделал это за меня, и я благодарю его.

Ясенка с трудом встала. Оберн посмотрел на нее:

— Я не знал, что ты здесь. Я хотел избавить тебя от этого зрелища.

— Если бы я пришла раньше! Если бы мы…

— Это моя вина, — слабым голосом сказала Раннора. — Мне немоглось, и меня с трудом убедили покинуть комнаты.

— Все вы виноваты! — гневно сказал Флори-ан. — И вы все получили по заслугам! Ты, Оберн, заслужил смерть, и если бы ты не влез, то и Ясенка тоже умерла бы!

— Молчите, ваше величество! — воскликнул Ройанс.

— Что, я должен умереть во благости? — снова закашлялся Флориан. — Ладно, хотя бы лекарю спасибо — я умираю почти без боли в отличие от тебя, Оберн. А ты сдохнешь в мучениях! Лорган, не давайте ему того снадобья, что дали мне.

— Дайте, — приказал Ройанс — Если попросит — дайте.

Оберн выпрямился, и Ясенка увидела в нем прежнюю гордость — он не хотел показывать, что ему больно.

— Мне не понадобится твое снадобье, — сказал он. — Никто не скажет, что Оберн Морской Бродяга предал кого бы то ни было, даже король Рендела. — Он посмотрел на Ясенку, погладил ее по щеке. — Передай меч Ринбелла моему сыну, Рохану, когда он станет мужчиной. Скажи моему отцу, что я умер хорошо.

И прежде чем Ясенка смогла его остановить, он выхватил кинжал, висевший на поясе, и всадил себе в сердце. Она не успела даже дотронуться до него, как он упал к ее ногам, умерев прежде, чем коснулся пола.

Хрип заставил ее обернуться. Это Флориан пытался засмеяться.

— Как забавно. Вам не кажется? Не прибегни я к яду, я сам сделал бы вид, что споткнулся, и насадил бы его на меч. Но он все равно мертв. Я победил, — сказал он, пытаясь усмехнуться. — Я победил…

Его лицо расслабилось. Он вздохнул, выдохнул и застыл.

Ройанс приказал, чтобы и Ясенку, и Раннору увели немедленно, и чтобы мастер Лорган дал им снотворного.

— Этим несчастным не надо было видеть того, чему мы все ныне стали свидетелями, — сказал он. — Известите вдовствующую королеву — старшую вдовствующую королеву. Не впускайте ее в зал, пока не уберут все и не приведут тела в надлежащий вид. Просто расскажите ей, что случилось, и передайте, что ради ее же блага ей не следует приходить сюда, пока все не сделают по моему приказу.

Когда старой вдове позволили войти, Большой Зал был уже приведен в порядок, кровь с ковра и пола смыли. Флориана и Оберна переодели в чистую одежду и уложили на двойные носилки у подножия трона. Лица их были спокойны, сложенные на груди руки сжимали рукояти мечей, которыми они убили друг друга.