Валерий Чкалов - Александр Беляков

Надо напрячь силы. Честь нашей Родины мы не уроним. В 7 часов 10 минут наши чувства вылились в радиограмму:»

Москва, Кремль, Сталину. Полюс позади. Идем над «полюсом недоступности». Полны желанием выполнить Ваше задание. Экипаж чувствует себя хорошо. Привет.

Человек проникал в Арктику, имея базы на островах или на берегу материка. Если учесть это обстоятельство, то будет ясно, что самые недоступные места Ледовитого океана лежат не у Северного географического полюса, а немного в стороне от него, как бы сдвинуты к берегам Аляски и Берингову проливу. Этот район, который еще до сих пор на многих картах изображается в виде белого пятна, получил название «полюс относительной недоступности».

ВПЕРЕДИ ПО КУРСУ — КАНАДА

В 7 часов 42 минуты еще раз измеряю путевую скорость: 4000 метров пройдены за 1 минуту 12 секунд. Скорость 200 километров в час. Нам помогает легкий попутный ветер. Это нас радует, так как до Северного полюса мы потеряли много времени на обходах и из-за встречных ветров. Мы должны были бы достичь полюса через 21 час после вылета, а потратили на это 27 часов. Наша путевая скорость до того, как мы достигли полюса, была в среднем всего 146 километров в час. Борьба со стихией нам стоила недешево. Если учесть, что в первые 20 часов истинная воздушная скорость самолета была 185–190 километров в час, то встречные ветры уменьшили нашу скорость в среднем на 40 километров в час.

Заглядываю в график предельной дальности при штиле. Для взятого горючего она — 12 540 километров. Теперь эта цифра уже сократилась до 11 000 километров. Если трудности и препятствия не будут увеличиваться, то пока нам можно быть спокойными.

Почти 5 часов мы идем при безукоризненно ясной погоде. Но вот снова низкая пелена серых облаков затягивает льды. Высота их постепенно увеличивается, и мы снова «бреем» по волнистой поверхности облачного моря, и снова набираем высоту. В 8 часов 40 минут у нас уже 4850 метров, а мы еще переваливаем облачные хребты и отроги. Последнюю радиограмму в Союз я отправляю в 8 часов 10 минут: «№ 27. Все в порядке. Перехожу на связь с Америкой. Путевая скорость 200 километров в час. В 10 часов 40 минут рассчитываю достичь острова Патрик. Беляков». В 9 часов 00 минут стараемся настроиться и принять американские станции, в первую очередь Анкоридж, который находится на южном берегу Аляски. Там мощная 10-киловаттная коротковолновая станция. Но все мои старания напрасны. В 9 часов 25 минут знаки Морзе нашей радиостанции адресованы в Анкоридж. Его позывные WXE: «Как вы меня слышите?» (по коду это будет ЩРК). Я заметил, что у моего передатчика слабая отдача в антенне, и не понял, в чем дело. Надо найти причину неполадок, земля нас наверняка не слышит.

У Валерия ноет нога. Он просит частой смены. В 10 часов 00 минут высота у нас 5100 метров. В 10 часов 25 минут — 5300.

Мотору дан полный газ. В 10 часов 45 минут — 5500 метров. Обходим горы облаков. Мы надели очки и кислородные маски. Магнитный компас штурмана «нервничает». Даже при незначительных кренах он уходит вправо и влево на 40–50°, а во время обходов облачных вершин его картушка поворачивается почти на полный оборот. Однако к моменту относительного спокойствия, когда амплитуда колебаний уменьшилась, по компасу можно было отсчитать средний курс.

В 11 часов 25 минут мы набрали 5700 метров. Снаружи мороз минус 30°, но в кабине при усиленной работе мотора всего минус 1°. Обороты — 1760 в минуту.

Справляюсь в графике: наш полетный вес через 34 часа после старта 7,5 тонны, потолок 5750 метров. Следовательно, мы взяли все, что можно было взять от самолета. На потолке он часто проваливается и плохо слушается рулей. Указатель скорости показывает всего 130 километров в час.

После того как в Баренцевом море при температуре минус 24° самолет обледенел, у Байдукова и Чкалова нет никакого желания еще раз забираться внутрь облаков. В 11 часов 45 минут облака поднимаются выше нашего потолка. Самолет беспомощно разворачивается и некоторое время идет обратно к полюсу. Мы определяем это по солнцу: если стать на правильный курс к берегам Канады, то солнце будет у нас позади и слева. Каждый час занимаюсь астрономией. Пузырек в секстане угрожающе растет. Скоро нельзя будет им пользоваться.

Высота 5600 метров — и самолет отказывается карабкаться вверх. Выхлопы в карбюраторах не прекращаются. В 12 часов 00 минут снова выводим самолет на истинный курс 180°. Если теперь нырнем в облака и солнце не будет просвечивать, то одна надежда на гиромагнитный компас. Прошу Чкалова заметить его показания, так как здесь магнитное отклонение очень велико и малодостоверно.

Через несколько минут на высоте 5700 метров мы начинаем пробивать отдельные вершины и гряды облаков. На указателе скорости — 130 километров в час. Значит, истинная скорость — 170 километров в час. В кабине 0°.

Наши запасы кислорода быстро убывают. Байдуков, хотя и в кислородной маске, но скоро устает. Напряжения хватит еще на полчаса. Больше нет сил, и самолет погружается в облачную вату. Чтобы проскочить быстрее слой облаков, мы почти пикируем 2500 метров. Опять удары, и опять стекла становятся непрозрачными. Но облака не очень густые и обледенение слабое. Байдуков все же беспокоится и, обернувшись, тормошит Валерия. Я вижу, что стекла передней кабины совсем замерзли, как окна трамвая в морозный день. Валерий подает Байдукову нож, и тот, просунув руку в боковое окно кабины, прочищает снаружи во льду небольшую щелку. Оказывается, из мотора выбросило воду, и она, попав на стекла кабины, моментально образовала на них корку.

Мотору совсем не полагается выбрасывать воду, а тем более в Арктике. Поплавок сразу понизился, показывая, что в расширительном бачке мало воды. С помощью насоса добавляем воду в радиатор из резервного бачка. Сейчас 3150 метров. Я приоткрываю боковое окно и с радостью устанавливаю, что облачный слой кончился и что где-то далеко внизу есть второй рваный слой облаков. Сквозь него ясно вижу темно-коричневые возвышенности земли, местами покрытые снегом.

Очищаем стекла. Самолет идет горизонтально. Куре держим по гиромагнитному компасу. Как странно: самолет идет будто бы на северо-запад, а фактически продвигается на юг. Впереди просветы в облаках. Очень скоро опять можно будет вести самолет по СУК. Под нами острова. Проливы и заливы забиты льдом. Вынимаем карту островов. Она в проекции Меркатора. Поэтому в больших широтах конфигурация несколько искажена. Погода заметно улучшается. Беру с помощью секстана линию равных высот по солнцу. Она проходит через Землю Бенкса.

Теперь все ясно. Позади остров Мельвиля. Его мы только что прошли и сейчас пересекаем широкий пролив Мак-Клюра — он весь покрыт льдом. Впереди желто-коричневое плато. Это Земля Бенкса. Слева она отделена проливом Уэльского от огромного, тянущегося вдоль нее острова Виктории.