Валерий Чкалов - Александр Беляков

В 17 часов 15 минут самолет снова погружается в облачное молоко, начинается слепой полет.

Я тороплюсь передать по радио: «№ 14. Все в порядке. Идем слепым полетом. Высота 4080 метров. Бензосчетчик — 6009. Обледенение легкое. Беляков».

Температура наружного воздуха минус 24°. В кабине стало холодно. По теории — обледенение маловероятно.

Но теория оказалась несостоятельной. Сначала стекла, а затем кромка стабилизатора и крыла, расчалки и рамка радиокомпаса начинают покрываться слоем непрозрачного белого льда. Валерий не спит и снова работает антиобледенителем на винт. Обледенение, казавшееся сначала легким, стало интенсивно увеличиваться. Снова тряска в моторе и вздрагивание хвостового оперения.

Минуты кажутся часами. Жутко подумать о возможных последствиях. Скорей бы проскочить опасные слои! Мотору — полный газ! Впереди начинает светлеть. Двадцать две бесконечно длинные минуты слепого полета.

Мне хорошо видно рамку радиокомпаса. В лучах солнца она играет переливами нового ледяного кольца, которое появилось за время нашего, хотя и короткого, но богатого впечатлениями, пребывания в облачном месиве. Эта ледяная корка, появившаяся при температуре минус 24°, долго держится на самолете. Теперь у нас высота 4000 метров. Идем поверх облаков. Тряска мотора постепенно исчезает. Мотору дается нормальный газ.

За полчаса до подхода к Земле Франца-Иосифа получаю сообщение от летчика: отказал термометр воды. Теперь будет очень трудно следить за правильным охлаждением мотора. Его можно перегреть, тогда вода закипит. И, наоборот, можно остудить — это еще хуже.

Уже недалеко до Земли Франца-Иосифа. Пробую настраиваться на радиомаяк, но принимать невозможно, потому что обледенели рамка и антенна.

Облака поднимаются все выше. В 18 часов 00 минут делаем большой круг для набора высоты. В 19 часов 10 минут высота 4250 метров. Мотор легко дает 1800 оборотов. За окнами кабины — бескрайняя Арктика. Температура минус 25°. В кабине также по-полярному прохладно — минус 6°. Мотор довольно часто дает выхлопы в карбюратор. Поэтому держим обеднение смеси по альфаметру 0,82 вместо положенных 0,76. Записываю показания бензосчетчика — 6377 литров.

Обход облачности к востоку и борьба с циклоном, заставившие нас пойти на обеднение, сильно задержали самолет в Баренцевом море. Свежий северо-западный ветер силой до 50 километров в час принудил нас потратить лишние три часа, чтобы добраться до Земли Франца-Иосифа. В 18 часов 00 минут мы получили по радио метеорологическую сводку из Москвы: «Рекомендуется идти в направлении на бухту Тихую».

Сообщалось также, что в 17 часов 13 минут по Гринвичу радиопеленг на самолет, взятый из Мурманска, был 22°. Я наношу пеленг на карту. Обходы и борьба с обледенением окончательно спутали наш порядок смены для работы и отдыха. Летчики менялись чаще. Байдуков слезал с первого сиденья усталый и ложился отдыхать. Высота более 4000 метров давала себя знать. Мы уже «посасывали» кислород. Температура в кабине опустилась до минус 8°.

Я старался отдыхать, как только представлялась возможность. Если место на баке было занято, то я ложился прямо на пол около своего сиденья. После циклона и обледенения мы пытались позавтракать. Пищу глотали с трудом: абсолютно никакого аппетита. Для пищеварения тоже нужен кислород, а его было недостаточно.

В 20 часов 20 минут в разрыве облаков увидели острова с возвышенностями, покрытыми снегом.

— Земля, земля! — закричал Валерий, как мореплаватель, не видевший землю несколько недель.

Знакомая чарующая картина! Вот они, острова Земли Франца-Иосифа. Наконец-то! Давно мы вас ждали. Хорошо, что видно землю, а то бы, не заметив островов, так и прошли над облаками. Приятное совпадение: в прошлом году во время полета по восточному маршруту острова тоже были видны.

Передаю по радио, что мы достигли Земли Франца-Иосифа. Справа облака застилают остров Гукера. Жаль, не видно бухты Тихой. Высота 4300 метров. Валерий с 19 часов на переднем сиденье. Он в темных очках, иногда попыхивает трубкой. Георгий должен отдыхать, но он вместе с нами любуется полярной природой. На островах, как и в прошлом году, — небольшие возвышенности столового типа покрыты сверху льдом и снегом. Местами коричневая земля. Проливы забиты льдом. Вода видна только к западу и к северо-западу.

Вынимаем крупномасштабную карту Земли Франца-Иосифа и стараемся определить острова. Мешают облака, к востоку от самолета все закрыто. Устанавливаем, что вышли на мыс Баренца острова Нордбрук. Теперь принимаюсь за радиомаяк. До него не более 200 километров. На острове Рудольфа зимовщики для нас не жалеют двигателя радиомаяка, заставляя его работать беспрерывно несколько часов подряд. На этот раз прием удовлетворительный. По пропадающим буквам определяем, что острова мы опознали правильно. Теперь курс по границе облачности, чтобы выйти на 57-й меридиан. Проходим мимо острова Луиджи. В 21 час 25 минут даю радиограмму: «№ 17. Все в порядке. Находимся остров Луиджи. Беляков». Радиомаяк и остров Рудольфа, закрытые облаками, остаются справа от самолета.

В 21 час принимаем метеорологическую сводку из Москвы на волне 53,24 метра. Расстояние до Москвы почти 3000 километров, но слышимость удовлетворительная, и только вследствие треска разрядов нельзя полностью принять радиограмму. Высота 4100 метров. Голова работает вяло. Хочется сидеть не двигаясь, ничего не делать. Нужно усилие, чтобы расшифровать радиограмму: «Ожидаемое давление на уровне моря 761 миллиметр, температура минус 2 градуса. В квадрате № 5 и 54 (это как раз в районе полюса) область пониженного давления, фронтов нет. Рекомендуется идти прямо. Ожидаемая погода: снег, туман».

Это не страшно, так как мы летим выше облаков. Идти прямо — так и будем делать.

В 22 часа 42 минуты по радиомаяку определяем, что вышли на меридиан острова Рудольфа. Теперь прямо на север к полюсу и берегам Канады. Курс устанавливаем по солнечному указателю курса. Можно немного отдохнуть. Слышимость маяка быстро ослабевает. Очевидно, это результаты обледенения антенны и попадания на нее масла.

НАД «ПОЛЮСОМ НЕДОСТУПНОСТИ»

С 23 часов 18 июня и до 1 часа 19 июня Валерий и я спали. Байдуков один вел самолет по заданному курсу на север. Безбрежное море облаков расстилалось под самолетом. Оно по-прежнему было ярко освещено солнцем.

Самолет приближается к заветной цели, привлекавшей в течение стольких лет отважных исследователей, к Северному полюсу. Советские люди первыми обжили его, и теперь Папанин и его соратники — Федоров, Кренкель и Ширшов — управляют «светофором» на полюсе. Нам, во всяком случае, путь через полюс открыт.