Притяжение. Голос одинокого сердца (СИ) - Ветрова Елена

- Ты же любишь зефир, Кайла? – посмотрев на побледневшую дочь в объятиях матери, радостно сказал папа.

- Не нужен мне от тебя зефир! – выкрикнула Кайла и выбежала из комнаты.

- Я же говорил, что она дура! – вздохнул Калин.

- Нельзя так говорить о сестре, Калин, - сказал отец, но взгляд был опечален.

- Ее мучили кошмары всю ночь, - успокоила мама. – Она отойдет.

Отец кивнул. Но даже слова жены не подействовали на него. Он помнил, с каким отчуждением смотрела на него Кайла.

Калин схватил папу за руку, но радости в его глаза вернуть уже не смог. Внутри вновь удушливо всполохнул гневный огонек. Кайла непростительно себя вела, и Калин решил, что не будет разговаривать с сестрой, так же, как она игнорирует отца.

Обедала семья вместе. Мама и папа улыбались обоим детям одинаково, общались между собой, как ни в чем не бывало, но Калин знал, что порой у них происходили разногласия. Но он все равно любил их обоих, любил больше всего на свете.

Кайла общалась мало, если и общалась, то в основном с мамой, с отцом практически не разговаривала и лишь послушно кивала, когда он пытался развесились ее. Калин, напротив, не умолкал и просил папу рассказать им еще что-нибудь, задавал кучу вопросов и, не дожидаясь ответа, задавал следующий, попутно рассказывая свои истории. В конце концов, отец перестал стараться втиснуть свои слова в непрекращающийся поток вопросов Калина и, улыбаясь, слушал его рассказы.

На следующий день и через день, когда чувства уже остыли и гнев прошел, Кайла пыталась заговорить с Калином, но он был непреклонен и игнорировал сестру, как себе и обещал.

- Ты ведешь себя глупо! – прокомментировала Кайла, осторожно переставив свою мягкую игрушку в виде медвежонка с кровати на стул.

- Не глупее, чем ты, - отозвался Калин и уселся на свою кровать.

- Я не виновата, что меня преследуют эти кошмары! – недовольно надулась Кайла.

- Замолчи! – отвернулся Калин. – Я тебя не желаю слушать!

Кайла робко вздохнула.

- Ну и ладно, - всхлипнув, обиженно протянула она и, плюхнувшись в кровать, закрылась одеялом.

Калин рассерженно соскочил на ноги, скинул с кровати покрывало и ,упав на кровать, уткнулся в подушку, тяжело вздохнув в стену, к которой отвернулся, отгораживаясь от сестры.

Через несколько дней Калин и Кайла узнали, что отец уезжает в поход. Его не будет дома несколько дней. Услышав слова матери, чтобы они вышли попрощаться с отцом, лицо Кайлы испуганно вытянулось. Она не сдвинулась с места и сильнее прижала к себе своего медвежонка.

- Ты не обнимешь папу? – спросил Калин, шагая к двери.

- Калин! – робко окрикнула его Кайла. – Он не вернется.

- Опять ты за свое?! – рассердился Калин. – Только попробуй папе это сказать!

Кайла прикусила губу, но с кровати поднялась и, опустив плечи, вышла с Калином в гостиную.

Папа улыбнулся и присел на колени, чтобы обнять их. Калин прижался к плечу отца и долго не отпускал, будто невидимые нити связали их и не хотели отпускать.

- Ты обещал научить меня фехтованию, - с грустью произнес Калин.

- Мы займемся этим, как только я вернусь, - ответил отец.

- Долго тебя ждать?

- Всего несколько дней, - заверил папа и поцеловал Калина.

Он посмотрел на Кайлу и раскрыл объятия для нее. Кайла, не расставшись со своим медведем, неуверенно посмотрела на отца.

- Иди, попрощайся с папой, - ласково сказала мама.

- Нет, - тихо произнесла Кайла.

- Доченька, я уезжаю, обними меня, - сказал отец, не расслышав слова девочки.

- Нет! – громче повторила Кайла.

- Кайла? – опешил отец.

- Я не стану с тобой прощаться! – крикнула она с обиженным взглядом.

- Кайла, что ты говоришь? – удивленно уставилась на нее мать.

- Ты не вернешься! Не стану! – с усилием крикнула Кайла, отходя назад.

- Кайла… - Отец обескуражено наблюдал за Кайлой, что озарялась на него с ненавистью и обидой. В последнее время он часто слышал от дочери слова, что задевали сердце и горько ранили душу. Будто монстр вселился в тельце Кайлы и управлял ее сознанием. Кайла ненавидела отца и не скрывала своей неприязни.

Она в последний раз прыснула отцу, что не желает его знать и что не станет с ним прощаться и убежала в свою комнату.

Папа побледнел. Его глаза едва заблестели. Мама в ужасе замерла. А Калин переводил взгляд с одного родителя на другого и не понимал, как поступить ему.

Наконец, отец поднялся на ноги и выпрямился во весь рост, тяжело вздохнув. Время ехать. Он посмотрел на дверь в комнату Калина и Кайлы и повернулся к жене, обнимая и ее на прощание.

- Обними за меня Кайлу, - сказал он.

- Конечно, - ответила печально мама. – Не злись на нее, она просто запуталась. Ее способности совсем не поддаются контролю.

- Я знаю, - поцеловав жену, кивнул он, - знаю.

Калин тоже обернулся в сторону спальни, куда убежала сестра. В груди протяжно заныло, какая-то тяжесть почувствовалась на сердце. Ему было жаль и беспомощную сестру и отца, изо всех сил старавшегося наградить детей теплом.

Калин вышел на улицу следом за родителями. Отец закончил все приготовления, и отвязал лошадь с привязи. В последний раз поцеловав Калина и жену на прощание, он взобрался на животное и медленно поехал по дороге в убегающую даль.

Калину стало очень грустно. Он словно прощался с отцом навсегда и потому до последнего всматривался в его фигуру, словно впечатывая его храбрый образ в своей памяти. Впереди его ожидали ветви пушистой листвы, полупрозрачные стены деревьев бескрайняя голубая гладь.

- Папа! – со слезами на глазах, выбежала из дома Кайла и побежала по дороге вдогонку уезжающему отцу.

- Папа! Папочка! – кричала она. Но лошадь отца была уже слишком далеко, Кайла не могла догнать его на своих маленьких ножках, а отец не слышал ее дикого крика, уносимого ветром в противоположную сторону.

Мама тяжело вдохнула и вытерла со щеки вырвавшуюся слезу.

Кайла споткнулась и упала. Мама вздрогнула, едва подавшись вперед, но так и не сдвинулась с места. Калин побежал к сестре, желая угомонить ее истерику и вернуть в дом.

- Папа! – отчаянно прокричала девочка, словно от этого зависела ее жизнь. Ее затрясло от слез. Отец почти скрылся, еще несколько шагов его лошади и образ его скроется за горизонтом.

Калин подбежал к сестре и схватил ее за плечи. Кайла отмахнулась, всхлипывая носом и утирая глаза дрожащими руками.

Лошадь отца остановилась у последнего домика на дороге. Кайла и Калин на мгновение замерли. Папа обернулся, а затем слез с лошади и побежал назад.

Кайла вырвалась из рук Калина и, едва поднявшись на ноги, поспешила навстречу отцу. Она боялась не успеть, спотыкалась, но тянула руку к папе.

Он остановился рядом с дочерью и подхватил на руки, крепко прижимая к себе.

- Папочка, - заливаясь слезами, протянула Кайла, - папочка. Не уезжай!

- Кайла, любимая моя, - улыбнулся отец, не отпуская дочь из рук.

- Папочка, пожалуйста, останься, - просила Кайла изо всех сил. Она до сих пор боялась страшной участи для отца, что явилась к ней среди ночи во сне.

- Не могу, - ответил он, вытерев ей слезы, но щеки тут же заново намокли.

- Ты не вернешься? – вздохнула Кайла.

- Конечно, вернусь, - улыбнулся папа. – Я не оставлю вас. Ни тебя, ни Калина, ни маму.

- Пообещай! – слезливо крикнула Кайла, хватая отца за руку. – Обещай, что вернешься! Обещаешь?

- Обещаю! – заверил отец, поцеловав дочку, и крепко-крепко ее обнял.

Он направил ее домой, а сам вернулся к своей лошади и уехал. Кайла не уходила с дороги и не сводила взгляда с горизонта еще долгое время после отъезда отца. Она пугала Калина этим безумством, внезапными вспышками ярости и меланхолии, горькими слезами и болезненным взглядом.

Они ждали возвращения отца спустя несколько дней, но вместо него в дом прибыл стражник из дворца Динасия и Розаны. Калин не помнил ничего, не замечал никого вокруг, лишь слова стражника – Радим умер. Он даже не помнил, плакал ли от новости о смерти отца, но казалось, навсегда запомнил спокойное выражение лица Кайлы. Она услышала новость из уст матери и отвернулась, продолжая рисовать черные тени на альбомном листе. Ни одна слезинка не вырвалась из ее глаз, ни один горестный стон не вырвался из ее груди. Она лишь тихо выдохнула и кивнула своим мыслям – так и знала, она видела смерть отца во сне.