Притяжение. Голос одинокого сердца (СИ) - Ветрова Елена

Розана проглотила вырывающиеся слезы и посмотрела на Динасия.

- Убери собак. Не трогай Андарию. Я вернусь в Менлис.

Розану снова обхватила боль. Она пошатнулась. Армин схватил ее и обнял.

- Отойди! – сказал Динасий, хватая Розану за руку. – Я позабочусь о ней.

Армин с трудом заставил себя подчиниться приказу Динасия и отпустил Розану, провожая ее печальным, тревожным взглядом до самого портала. Он с мольбой посмотрел на волшебника, побледнев от страха перед будущим:

- Прошу, не трогай ее.

- Я же обещал, - холодно отозвался Динасий. – Всё с ней и дочерью будет в порядке.

Розана не могла больше терпеть болезненные волны, пронзающие тело. Она не понимала, о чем говорили короли, что они обещали друг другу взамен целостности дочери Армина и самой Розаны. Но собаки покинули страну фей, развернулись и стражники, спрятав оружия.

Розана вернулась в замок в Менлисе, где ее дожидались врачи. Динасий выполнил обещание, оставив ее в руках профессионалов, и ушел.

Глава 14

Шестилетний Калин услышал голос сестры, истошно закричавшей во сне посреди ночи. Он испуганно вытянулся, озаряясь на Кайлу. Девочка присела на кровати, дрожа от озноба и заливаясь слезами.

В комнату вбежала мама. Плюхнувшись рядом с Кайлой, она прижала ее к себе и ласково погладила по спине.

- Это сон, - шепнула она, - всего лишь сон.

- Мамочка, - всхлипнула Кайла, не в силах произнести слова.

Такое происходило не в первый раз, но всякий раз при виде безумного взгляда сестры по спине Калина пробегал холодок. Кайла редко спала спокойно, ее мучили ночные кошмары, и порой она вскакивала с громкими криками, как сейчас.

- Па… па… ммм… - Губы Кайлы дрожали, она пыталась что-то сказать, но словно немая рыба, только раскрывала рот и жадно всасывала воздух. Ее трясло, словно при лихорадке, а зеленые глаза покрывали горькие слезы.

Мама усадила маленькую дочку на коленки, крепко обнимая и укачивая, будто младенца, успокаивала ее взволнованное сердце.

Калин тихо и неподвижно сидел в своей кровати и наблюдал, как безумство отступает от сестры, как тело ее немеет, как на щеках застывают прозрачные слезы, как становится стеклянным и робким испуганный взгляд, как из взъерошенной и дикой, она становится тихой и бесшумной, едва живой.

Калин никогда не понимал, что твориться с его сестрой в такие моменты. Она одновременно и пугала его и беспокоила. А мама каждый раз обнимала Кайлу и успокаивала, иногда проведя в комнате с девочкой на руках пол ночи.

- Спи, Калин, - шепнула мама, не отрываясь от Кайлы, - все хорошо.

Калин накрылся одеялом и отвернулся к стенке, но еще долго лежал и смотрел в стену, прислушиваясь к тихим покачиваниям матери и сестры.

Утром, потянувшись ото сна, Калин присел на кровати и, посмотрев на сестру, вздрогнул. Девочка не спала, она сидела, согнув к груди ноги, обвивая колени руками, и неподвижно смотрела перед собой.

- Кайла… - вздохнул он, пытаясь привлечь внимание сестры. – Давно проснулась?

- Я не спала, - уткнувшись лицом в колени, ответила Кайла.

- Ну и зря! – отозвался Калин и заправил одеяло.

- Я видела сон про папу, - сказала Кайла, подняв голову. Глаза ее блестели от подступивших слез.

Калин вспомнил об отце и посмотрел в окно, за которым ярко светило утреннее солнце. Он уже должен был вернуться. Папа часто задерживался по вечерам и пропадал по ночам в замке своего друга Динасия, но все равно уже должен быть дома.

Отчего-то вспомнились прошлые кошмары Кайлы. Зловещее эхо пронеслось по комнате, холодя плоть. В последний раз Кайла убила своим предсказанием щенка их соседа. Калин понимал, что это всего лишь совпадения и слова Кайлы не имели силы, но соседский мальчик навсегда перестал с ними общаться. А до этого произошел еще более вопиющий случай. Калин и Кайла ходили с матерью на рынок, где встретили женщину и Кайла, указав на нее рукой, громко спросила: «Она сегодня гуляет в последний раз, мама? Она умрет?» Им пришлось вернуться домой раньше, чем планировалось, но уже на следующий день Калин узнал, что та женщина действительно умерла.

- Калин, - жалобно протянула Кайла, - папа умрет.

Калин метнул на сестру сердитый взгляд. Он знал, что они оба волшебники, но если его сила была физической, способности Кайлы проявлялись ментально. Всё, что говорила Кайла, имело привычку сбываться. Но говорила она лишь о бедах. Она твердила о смертях, лишь взглянув на человека и, будто проклятье, посылала свои слова на исполнение судьбе.

- Нет! – громко выкрикнул Калин и бросился к сестре. Он схватил ее за плечи, вонзив свои пальцы в тонкие ручонки девочки, и тряхнул ее. – Не смей так говорить об отце!

Кайла оживилась и стала отмахиваться. Но Калин, рассерженный ее словами, ее глупостью, нахмурился от негодования и пытался ударить, чтобы выбить всю проклятую дурь из ее головы.

- Отстань! – завопила девочка, в отместку колотя Калина по груди и плечам.

- Дура! – кричал Калин, пылая от гнева. – Это отец! Не смей о нем так говорить. Сумасшедшая!

- Я видела это! – заплакав, но продолжая махать руками, протянула Кайла.

- Нет! Нет! Нет! – зарычал Калин, ухватив ее за запястье и с силой дернув на себя. – Дура!

Он посмотрел в испуганные жалостливые светло-зеленые глаза сестры, но лишь сильнее разозлился. Она не должна такое говорить об отце. Она не должна говорить такое ни о ком. Она не должна думать о смерти. Тело напряглось до предела, вены вздулись от горячего пламени гнева. Он ненавидел ее в этот момент. Презирал Кайлу и ее способности. За что, за что она так ненавидела отца? Почему хотела его смерти? Он мало проводил с ними времени, но когда отдыхал, то все свободное время посвящал детям. Он любил Кайлу.

Калин взревел от отчаяния и со всей силы ударил сестру. Кайла упала на спину и не поранилась только благодаря подушкам и одеялу, смягчившим ей падение.

- Не смей так говорить! Отец тебя любит! – не останавливаясь, Калин спрыгнул с кровати, с которой сбросил сестру и ступил ей на сорочку. Она немощно забрыкалась, а затем посмотрела на него и, ударив по ноге, соскочила, словно испуганный зверь, и принялась колотить его по груди.

- Я это видела! – кричала Кайла.

- Замолчи! – пытаясь заткнуть ей рот, Калин тянулся к лицу сестры. – Дура!

- Отстань! Это ты дурак!

Они вновь вцепились в драке. Калин повалил сестру на пол и стиснул кулаки, готовясь растерзать ее маленькое тельце, пропитанное ядом. Отец подхватил его в тот момент, когда Калин занес руку для удара, не замечая, как от гнева на пальцах заблестело волшебство. Мама схватила ревущую, но бросившуюся в бой Кайлу. Вспышка сорвалась с ладони Калина и ударилась в окно, разлетевшись по его поверхности словно вода.

- Что происходит? – спросил папа, едва угомонив своих детей.

- Она дура! – крикнул Калин, тяжело дыша от отхватившей его ненависти к сестре, тело до сих пор горело в ярости.

- Тихо! – повысил голос отец. – Калин, ты ее брат, ты должен защищать сестру.

Калин дернул плечом, по которому ударила Кайла, там наверняка будет синяк. Хоть и была плаксой, а сдачи давать умела. Он ничего не сказал в ответ. Родители все равно будут ее защищать, какой бы Кайла не была.

- Папочка! Пап! – Калин глубоко вдохнул и обнял отца, пытаясь забыть слова безумной сестры. Он не умрет. Его отец всегда будет рядом. Злость резко сменилась обидой, грусть подступила к его глазам, но в отличие от сестры, он не позволит себе отчаиваться и плакать. Калин втянул родной и такой любимый запах своего отца, впитал тепло его тела, прижимаясь к его груди. Его отец самый лучший, самый сильный и самый смелый. И даже проклятья Кайлы не способны это поменять.

Отец воспринял его действия как извинения и, обнимая, поцеловал его в макушку. Затем, растрепав такие же как и у него русые волосы, улыбнулся и предложил поиграть. А еще он привез им с сестрой сладости и на обед их ждали вкусности.