Ура-путинизм. Кто толкает Россию к гражданской войне - Борис Миронов

«Установки, стоящие сегодня в наших отделениях, в 99 случаях из 100 по части микробиологии, да и не только, это откровенные помойки», — цитирую откровенное признание специалиста по оборудованию для гемодиализа Сергея Калинина. Об этом же свидетельствуют и сами больные. «Раствор для диализа разводят в сваренном из стали квадратном баке (такие на дачах используют для поливки огородов), бачок этот стоит в раздевалке, над бачком нависла вешалка для верхней одежды, а сам бак закрыт наполовину досками. Несколько раз сам видел, как в этот бак нечаянно роняли перчатки, один раз шапка упала» (город Улан-Удэ).

Диализ делают и платно. Стоимость от 2000 до 23000 рублей «в зависимости от региона и аппетита медицинского учреждения». В Челябинске, например, ежемесячный курс стоит 276 000 рублей. Но даже если кому и повезет попасть на бесплатные процедуры, все равно надо самим покупать кислоту для стерилизации аппаратов, одноразовые перчатки для медперсонала, лейкопластыри, бинты, дорогостоящие лекарства и платить за анализы. С учетом того, что средний возраст больных с хронической почечной недостаточностью 40 лет, вдумайтесь в страшную статистику, только она одна уже должна звучать приговором всем этим Голиковым и Путиным за такой уровень здравоохранения: 95 процентов больных хронической недостаточностью почек в России не доживают до диализа; 40 процентов тех, кто попадает на диализ, умирают в течение года. Согласно международному регистру, из 46 исследуемых стран Россия на 43 месте, хуже нас только Бангладеш, Филиппины и Пакистан.

Откровенные письма больных в прессу редки и дорогого стоят. «Будешь жаловаться — вообще останешься без диализа», — говорят сотрудники диализных центров полностью зависимым от них пациентам, что неприкрыто звучит как «Будешь жаловаться — умрешь!». И это не пустые угрозы, если судить по той злобе и агрессивности, с какой министр Голикова, нынешний помощник Путина, обрушилась на всемирно известного доктора Рошаля после его публичной критики министерства в присутствии Путина. Уж если Рошаля министерство принялось возюкать в грязи, то как простому человеку достучаться до них с критикой. С таким вот отношением к народу и к его критике мадам Голикова стала учредителем «Общероссийского народного фронта», который, как обещает его вождь В. В. Путин, станет местом приема жалоб и заявлений, доступным для каждого гражданина России.

С телевизионных экранов, с газетных полос, из радиоэфира с каждым годом нарастают мольбы и частных лиц, и благотворительных фондов помочь собрать деньги на спасение ребенка. Печатают фотографии больных детей, дают слово несчастным родителям. И спасают! Только один фонд «Подари жизнь», организованный Екатериной Чистяковой, собирает и тратит на помощь умирающим детям десятки миллионов рублей. Доходит до полного абсурда, когда за материальной помощью в Фонд обращается. Российская детская клиническая больница: молит оплатить счет на реагенты для тканевого типирования на шесть миллионов рублей. НИИ Бурденко просит у Фонда помощи, потому что к концу года у института «закончились квоты». «Конечно же, мы платим за лечение тех детей, которым не хватило квот, — говорит Екатерина Чистякова. — А также платим за тех детей, которым требуется лечение, не считающееся высокотехнологичным, а потому оно не квотируется, например, специфические виды лучевой терапии, вентрикулоперитонеальное шунтирование, интраартериальная химиотерапия и другое. Мы потратили на это в 2011 году 4 648 623 рубля. В 2012-м фондом оплачено лечение «бесквотников» на 2 340 185 рублей («Новая газета», 25 февраля 2013 года). Вот как это понять? Почему разные благотворительные фонды, чтобы спасти детей, родившихся и проживающих в России — граждан России! — собирают деньги на лечение, на продолжение жизни этих детей?! Куда исчезло государство, которое обязано гарантированно лечить и спасать детей? Это не понимают и сами правители государства. В начале 2013 года на совещании в Самаре недоуменно разводила руками и возмущалась заместитель Председателя Правительства России по социальной политике Ольга Голодец: «Ежедневно мы сталкиваемся с историями, когда собирают деньги для ребенка, которому почему-то не сделали необходимой операции. Человек не должен оказываться в ситуации, когда деньги на лечение собираются всем миром. У нас вся высокотехнологичная помощь должна обеспечиваться государством. Это уже почти детективная история, почемуу нас помощь вовремя не оказывается государством» («Новая газета», 25 февраля 2013 года). Когда люди задают вопрос Правительству, это понятно и здраво, когда Правительство безадресно задает те же самые вопросы — это абсурд или издевательство, в любом случае это уже не Правительство. Банда, шайка, организованное преступное сообщество, сборище недотеп или негодяев, но только не Правительство.

Вы никогда не задумывались, читатель, над понятием «медицинская квота», которое совсем недавно вошло в наш обиход. Уже в самом слове квота (лат. quota) настораживает то, что это всего лишь доля, часть допускаемого в рамках возможных соглашений и договоров. Квотированием и вовсе называют ограничительные меры. Так какое отношение ограничительные меры могут иметь к здоровью человека, к медицине, где, начиная с Клятвы врача, все обязано действовать исключительно в интересах больного независимо ни от чего. Никогда еще в истории России, да и было ли нечто подобное в давности других народов, в современном мире точно нет, чтобы квотировать здоровье, как это сделала министр Т. А. Голикова в своем приказе № 1248 н от 31 декабря 2010 года, регламентирующем порядок оказания высокотехнологичной медицинской помощи гражданам Российской Федерации за счет бюджетных ассигнований. В приказе Т.А.Голиковой дается прямое указание «Руководителям федеральных учреждений обеспечить оказание высокотехнологичной медицинской помощи в соответствии с плановыми объемами». Плановыми! А если объемы вышли за план, как в Красноярске или Владивостоке, тогда что? «Как правило, — растолковывают медицинские сайты, — количество квот строго ограничено и распределяется между несколькими медицинскими учреждениями. Количество оставшихся квот можно узнать или в департаменте здравоохранения, или в больнице, где вы собираетесь получать высокотехнологичную медицинскую помощь. Для этого практически в каждой больнице работает так называемый квотный отдел. Именно там могут ответить на вопрос: «Сколько осталось квот? И есть ли они вообще?». Что делать, если квот на текущий год больше не осталось? Надо выяснить в департаменте информацию о наличие квот в других лечебных учреждениях. Если квот нигде нет, отчаиваться не стоит. Вас поставят на очередь и выдадут талон, как только квоты появятся. Если болезнь не терпит отлагательств, вы можете получить все необходимое лечение платно, а потом вернуть эти деньги через департамент здравоохранения, предоставив соответствующую документацию». Теперь перечитаем Основной (!) закон Российской Федерации: «Статья 41. Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно» и зададимся вопросом, если министр Т. А. Голикова растаптывает Основной государственный закон, а Президент страны В. В. Путин ее поощряет и возносит, разве это не государственный переворот или антигосударственный заговор? Это не призывы к свержению конституционного строя, за что нас мытарят по прокуратурам, судам и тюрьмам, деяния Голиковой — это свержение конституционного строя. Вы вообще представляете, что придумали Т. А. Голикова с В. В. Путиным — выдавать квоту на жизнь, и план спускается: в этом году право на жизнь даруем стольким-то. Они, Т. А. Голикова с В.В. Путиным, взялись определять, кому из нас жить, кому — умирать. Они придумали выдавать ярлык на жизнь. У тех, кому такого разрешения не досталось, есть шанс спастись за плату. Если нет таких денег — помирай. Стране ты не нужен. Квота на жизнь выдается не всем, это чиновники из «квотных» комиссий определяют — кому дать, кому отказать. Проштрафился перед властью, чем-либо не угодил, не то сказал, не так посмотрел — не будет тебе квоты. Какое лицемерие!: они ввели мораторий на смертную казнь для преступников, зато создали «квотные» комиссии, чтоб расправляться с людьми без обвинения, следствия и суда. Не это ли истоки «ура-путинизма», насаждаемого ивашовыми, Прохановыми, кургинянами, душеновыми, чтобы гарантированно иметь от власти талон на жизнь.

Всякое переживала Россия: выдавали «ордера» на жилье, на отрезы тоже давали «ордера», были карточки на хлеб, совсем недавно талоны на водку, при Путине дожили до квот на жизнь. Квотирование жизни определяют уже даже ведомственные инструкции. Директор Фонда «Подари жизнь» Екатерина Чистякова рассказала историю малыша, которого лечили в Российском научном центре рентгенорадиологии (РНЦРР). Его родители — подданные России, живут и служат в Севастополе. По возвращении домой ребенку надо было на протяжении многих месяцев принимать препарат «Темодал», который полагается за государственный счет. Фондобеспечил малыша препаратом курса на четыре. Когда пришло время заказывать новую партию «Темодала», и мама ребенка обратилась в Минздравсоцразвития, оттуда ей посоветовали обратиться в Главное военно-медицинское управление (ГВМУ). Ребенок же сын военнослужащих. Отправили запрос в ГВМУ. И тут выясняется, что папа ребенка рангом не вышел, чтоб его сын жил. Папа — мичман, а это — «недоофицер». По Закону «О статусе военнослужащего» право на медицинскую помощь в военно-медицинских учреждениях имеют только члены семей офицеров. Лечение ребенка дальше оплачивал благотворительный Фонд «Подари жизнь». Скажи, кто твои родители, и я скажу будешь ли ты жить. Страшно? Очень. Но мы же это терпим. Терпим, когда не находим в аптеках нужных лекарств, и врачи, которым запрещено говорить, что нужных лекарств в регионе нет, вынуждены придумывать им замену. «У нас врачи в регионах запуганы настолько, что боятся сказать, что нет лекарств. Я сейчас говорю не о тех лекарствах, которые не зарегистрированы в России, акак раз о тех, которые внесены в списки государственного обеспечения, — рассказывает юрист Фонда «Подари жизнь» Полина Ушакова. — Почему мы покупаем лекарства, которыми должно обеспечивать государство?».