Ура-путинизм. Кто толкает Россию к гражданской войне - Борис Миронов

По данным Министерства сельского хозяйства, почти в 40 тысячах сельских населенных пунктах отсутствует автобусное сообщение. Свыше трети — 34 процента — отдельных сельских поселений вообще не имеют подъездных дорог. На одиннадцать сел приходится одна аптека. О какой доступности медицинской помощи можно говорить?

Сегодня государство не гарантирует населению бесплатную медицинскую помощь, и это прямое нарушение 41-й статьи Конституции Российской Федерации. А платные медицинские услуги возможны сегодня только для тех, у кого доход на одного члена семьи не меньше двух — трех тысяч долларов. Много таких в России? Не больше 15

процентов, — считают социологи.

В Приморском крае произошла шокирующая история. Жительница Владивостока, мать двоих детей, сама себе удалила опухоль груди, опасаясь, что полтора месяца до назначенного ей первичного приема в краевом онкоцентре могут стать роковыми.

— На данный момент мы испытываем дефицит коек, — объясняет ситуацию и. о. главного врача Приморского краевого клинического онкологического диспансера Людмила Турина.

— В Приморье состоят на учете 22 109 онкобольных. Мест катастрофически не хватает. Если только на первичный прием запись на месяц вперед, то неизбежны трагические исходы. Программа государственных гарантий оказания бесплатной медицинской помощи у нас не выполняется. Пациентов просто некуда класть для лечения. На платный сервис тоже очередь.

В крае необходимо иметь 740 коек, а их всего 396. Одна радиологическая койка на 57 вновь выявленных больных. Ежегодно в Приморском крае регистрируется свыше шести тысяч онкологических больных, три тысячи из них умирают. Оборудование в больнице не обновлялось более пятнадцати лет. Аппарата для иммуногистохимических исследований вообще нет. Нет ни рентгеновского компьютерного томографа, ни гамма-камеры для доклинической диагностики опухолей и ее метастазов.

Когда о ситуации в Приморье, где люди вынуждены сами себе делать операции, рассказала «Новая газета», из министерства Татьяны Голиковой, любимицы Президента Путина, пришел ответ, как всегда абсолютно безграмотный по стилю и языку, и, как всегда, циничный и наглый по отношению  к больным. «Система оказания медицинской помощи онкологическим больным у нас разработана, — говорится в ответе. — Утвержден порядок оказания медицинской помощи онкологическим больным. Если человек, у которого практически подтвержден онкологический диагноз, не может быстро попасть на консультацию к врачу-онкологу — эти проблемы должны решать регионы, на которые возложена вся ответственность по оказанию медицинской помощи. У нас работает онкологическая программа, учреждения соответствующего профиля обеспечены всем необходимым оборудованием, налажен порядок организации медицинской помощи.

Минздравсоцразвития России обеспечило полный алгоритм ведения таких больных. Теперь высокая доля ответственности лежит на регионах» («Новая газета», № 104 от 20 сентября 2010 года).

Бессовестная отписка и сплошное вранье. Взять крупнейший город Сибири — Красноярск. Онкодиспансер здесь построен в 60-х годах и не соответствует современным требованиям. Спроектирован он на 90 коек и пять операционных. Сейчас в нем занято постоянно 480 коек. Операционных нужно как минимум в четыре раза больше.

На онкологическом учете в России стоит 2,6 миллиона больных, в год выявляется 500 тысяч новых случаев. По уровню лекарственного обеспечения онкобольных мы даже от Польши отстаем в два раза, от Соединенных Штатов — в девять раз. Россия, Венгрия и Украина — тройка стран с наивысшими показателями смертности от рака в Европе. «У больных нет доступа к информации и нет доступа к лечению, — говорит директор Бюро по изучению рака почки, член научного совета международной Ассоциации по борьбе с раком почки Илья Тимофеев. — По исследованиям, проведенным совместно с лигой пациентов с метастатическим раком почки, только шесть человек из 100 нуждающихся получают новейшие таргетные препараты, причем 52 процента из тех, кто получает, - покупают их сами. 25 процентов этих больных не получают никакой терапии. 14 процентов получают пустышки — препараты доступные, но не имеющие эффективности (часто это тамоксифен). Но средства на это тратятся. Врачи при отсутствии лекарств вообще не сообщают больным, что при их заболевании возможно лечение («Новая газета», № 18, 18 февраля 2013).

Как минимум в 1,7 раза больше, чем сейчас, должно тратить государство на медицину, если мы хотим достигнуть тех показателей, которые поставлены Правительством к 2020 году: увеличить продолжительность жизни до 73–74 лет и снизить общий коэффициент смертности до 11,0 (это число смертей в год на 1000 населения, сегодня этот показатель -14,2). Такие показатели были в нашей стране в 80-е годы. Показатели «старых» европейских стран, где продолжительность жизни 81 год, а коэффициент смертности - 9,2, для нас пока, к сожалению, недостижимы.

Здания ремонтировать и оснащать больницы оборудованием нужно, но только после того как нашему населению будут доступны грамотные врачи. Иначе может оказаться, что в отремонтированных стенах работать станет некому. Кроме подготовки кадров и повышения их квалификации, очень важно направить деньги на бесплатные лекарства в амбулаторных условиях. Люди не должны раздумывать: купить лекарство или яблоко ребенку. Прописанное врачом лекарство больной должен получать бесплатно. Это гарантия успеха лечения, снижения инвалидности и риска смерти в трудоспособном возрасте.

Директор Ассоциации медицинских обществ по качеству (АСМОК) Гузель Улумбекова обратила внимание на жуткую статистику с больничными листами: «В пересчете на 100 тысяч населения заболеваемость увеличилась по сравнению с 1990 годом на 46 процентов, смертность людей трудоспособного возраста за этот же период выросла на 40 процентов. Больничных же стали выдавать значительно меньше. Люди не обращаются за больничными и переносят заболевание «на ногах», потому что боятся потерять работу у частных работодателей или потерять заработок определенного уровня. Отсюда хронические заболевания, различные осложнения.

Для достижения целей «Концепции-2020» необходимо улучшить здоровье, снизить смертность трудоспособного населения хотя бы до уровня 1990 года (с 6,9 до 4,9 человека на тысячу трудоспособного населения), т. е. почти в 1,5 раза. Подсчитано: если снизить смертность трудоспособного населения до 2020 года в полтора раза, т. е. до уровня Советского Союза, значит сохранить жизнь полутора миллионам человек, которые, если даже думать только об экономике, за этот период внесут дополнительные 1,2 триллиона рублей в ВВП страны. Зарубежные работодатели подсчитали экономический эффект от дополнительных (сверх государственных программ) вложений в здоровье работников — четыре доллара на каждый «вложенный в здоровье» один доллар. Чтобы граждане России жили дольше и меньше умирали, заболевший человек должен получить квалифицированную помощь, если необходимо, то с отрывом от работы. Для этого не должно быть препятствий. Снижение выплат по больничному листу останавливает людей от обращения к врачу. Доходы большинства населения ниже 15 тысяч рублей в месяц. Как прожить заболевшему на 80 или 60 процентов от такой зарплаты? Процитирую ряд писем, опубликованных газетой «Московский комсомолец», жестче, честнее всяких экспертов ставящих диагноз нашей сегодняшней медицине: «Умер сосед по палате. Ему 35 лет. Не было мест на гемодиализе» (город Тверь), «Республика Саха большая, диализ же только в двух городах — Якутске и Мирном. Несколько человек умерли по дороге» (город Якутск), «Мне 21 год. Меня поставили в очередь на гемодиализ. Я был 156-й в этой очереди. Конечно, многие в этой очереди до диализа не доживают» (город Рязань), «Из тех, с кем я начинал диализ несколько лет назад, никого нет в живых» (г. Абакан, Красноярский край), «Диализ был отвратительным. Но тогда никто из больных не предполагал, что хорошую очистку мы не получаем. Очень много людей умерли за четыре года» (город Озерск, Челябинская область) («Московский комсомолец», 9 апреля 2010 года).

Поясню: гемодиализ (от гемо- и др. — греч. SidXuoiq — разложение, отделение) — метод внепочечного очищения крови при острой и хронической почечной недостаточности. Во время гемодиализа происходит удаление из организма токсических продуктов обмена веществ. В общем, есть такие специальные аппараты для очищения крови, которых у нас катастрофически не хватает. Процедурудиализа перевели из высокотехнологичной в специализированную медицинскую помощь, после чего финансироваться диализ стал не федеральным бюджетом, а региональным, и число диализных центров после этого резко сократилось. То, что их катастрофически не хватает, — это одна сторона беды, другая, те аппараты, что есть, не выдерживают никакой критики.