Леди-рыцарь - Екатерина Федорова

– Нет!!! – заорал вдруг Серега, приподнимаясь на локтях. – Клоти, нет! Оставь его!

Клоти, в очередной раз замахнувшись, в нерешительности опустила меч. Серега наконец встал на ноги.

Тварь почему-то продолжала ползти к нему.

– Клоти! – крикнул он, ковыляя к жалкой и несчастной твари. Жалкой и несчастной, как побитый камнями котенок. – Она не тронула меня! Хотя и могла! Оно… Оно не злое… Не совсем злая!

– Ну-ну, – прорычала леди Клотильда.

Но все же осталась на месте.

Тварь, хоть и подрубленная леди Клоти, все равно возвышалась над Серегой, как мухобойка над мухой. Она остановилась перед Серегой, вернее зависла над ним. И завизжала жалобно и просяще.

– Кс-кс-кс… – пропел Серега, вытянув в стороны пустые руки. Эльфийский меч покоился в ножнах за спиной. Спокойно, напомнил он себе. Никакого страха. Он… Оно само меня боится. Это… Это всего лишь умирающий перепуганный котенок, забитый камнями местных милых детушек. Точнее, мечом леди Клотильды, его спутницы и, как это ни грустно ему признавать, его защитницы. Единственной за всю его жизнь защитницы… Но об этом сейчас лучше не думать.

– Маленький мой. То есть маленькая… Я помогу… Иди ко мне.

Леди Клотильда приглушенно захихикала за спиной у твари.

– Ага, – подтвердила она, заходясь в хихиканье. – Точно поможешь. Ему как раз покушать хочется. А он еще и предлагает себя! Благодетель наш!

Тварь подтянулась к Сереге так близко, что он почувствовал на своем лице вонючее дыхание. Завизжала снова.

– Нет, ты не хочешь кушать, – убеждающе ворковал Серега. – Ты хочешь… Хочешь… Может, пить?

Тварь шлепнулась на задницу, прямо на обрубок хвоста. Просяще протянула к Сереге уцелевшую переднюю лапу.

Серега, не веря своим глазам, нашарил на своем поясе фляжку. Протянул.

Когтистая лапа неуверенно обхватила флягу. Тварь поднесла ее ко рту осмысленным, хотя и слегка неловким жестом. Как ребенок. Горлышко ткнулось сначала в шерсть рядом с пастью, потом все же сумело попасть в двойной капкан зубов. Тварь счастливо и жадно зачмокала…

… Они стояли в комнатушке, убранство которой было решено в стиле “а-ля крутой фольклор”. Светильничек старичка, стоявший на полу в самом центре, скупо освещал грубую деревянную мебель, покрытые разбросанными комьями грязи деревянные половицы со сбитыми половиками, А посреди всего этого бардака сидел на полу страшно исцарапанный, покрытый синяками и подсыхающими кровавыми корочками изможденный ребенок. Даже не ребенок, а обтянутый кожей крохотный скелетик, едва прикрытый истлевшей рубашонкой. Запрокинув голову и весь трясясь, он сосал из фляги воду, задыхаясь и причмокивая.

– Создатель… – потрясение выдохнула леди Клотильда и с грохотом повалилась на колени, что-то судорожно забормотав. Похоже, в ее напряженном трудовом графике наконец-то выдалось времечко для хорошей рыцарской молитвы…

Ребенок выронил опустевшую флягу и начал слабо, обессиленно всхлипывать. Серега обреченно посмотрел на Клотильду, ребенок – это вам не котенок, тут нужны эти самые… женские заботливые руки.

Клотильда, заломив свои столь сейчас необходимые верхние конечности, истово молилась.

– Я не знала… Господь создатель мой, изливающий свет во тьму, пребудь со мною вечно и ныне, и в бедах моих, и в грехах моих, и в позоре… Я ж не знала!!! Разве ж посмела б я воздеть грешную длань на дитя безвин… Господь прощающий мя, коли согрешиши…

Психологический шок, определил начитанный Сереженька, сын мамы-доктора. Или психический?

В общем, ждать помощи от ЭТИХ женских ручек было бесполезно. Он поднял ребенка с пола, прижал к себе, пристроил голую попку на сгибе левой руки. От малыша гадостно пахло, но запах вполне можно было перетерпеть, особенно если припомнить, как оглушительно благоухает местное благородное общество. Невесомое тельце сразу же прильнуло к нему, крохотные пальчики вцепились в одежду…

Тельце было болезненно горячим.

Надо было что-то делать, и срочно, потому что ребенок – это не бездомное животное, которого требуется только подкормить. Человек – создание слабое, тут нужно действовать поактивнее…

– Сейчас… – не спуская ребенка с рук, Серега присел перед торбочкой. За уголок вытряхнул оттуда кусок какой-то ткани, на весу кое-как увернул в нее ребенка.

Торбочку собирал хозяин, припомнилось ему. Он и положил туда это, как он назвал, укрывальце. Зачем? Догадывался, предполагал, просто знал? Старичок-лесовичок… Почему тогда не предупредил? Боялся повредить богатырскому удару избирательно сентиментальной Клоти?

– Как я понимаю… – нерешительно начал Серега. Клоти в полной прострации продолжала каяться в своем грехе, перемежай покаяние молитвенными перлами. – Леди Клотильда!

Клотильда, уже перечислявшая более давние свои проступки, не переставая несла какую-то чушь о том, как блеванула в священном углу для молитв в замке такого-то, о том, как поцарапала бедную лошадку, когда разрубила надвое до самого седла рыцаря такого-то… но всё же перевела на Серегу один глаз.

– Леди Клотильда, мы… вы выполнили свою часть сделки. Мы можем считать себя свободными?

Поток молитв и покаяний тут же иссяк, леди Клотильда весьма деловито поднялась с колен, подозрительно и придирчиво огляделась вокруг.

– Ну что ж… Хижина явно для простолюдинов. Хозяев не видно. О!

Леди Клотильда резво подхватила с полу светильничек и рысью рванула в обход по хижине, внимательно осматривая стены, покрытые осыпавшейся побелкой, издавая многозначительные восклицания, означавшие, очевидно, что она узревает в этих стенах нечто понятное только ей. Серега, занятый процессом покачивания тихо и жалко скулящего малыша, на них не реагировал – надо будет, сама подойдет и расскажет обо всем примечательном, что углядела острым рыцарским глазом.

Леди Клотильда вернулась, резво топоча стальными деталями сапог и звеня золотыми шпорами.

– Вроде бы все в полном порядке, сэр Сериога! Я… вот вашему заморышу в буфете нашла.

Она сунула ему в руку каменно-твердый, коричнево-черный кусок сахара. Торжествующе продолжила:

– Итак, послали нас в противоборстве ратном победить и сокрушить Сердце Исхода Злого. Помятуете ли вы легенду об отпущении Отсушенных земель, кою я поведала вам?

Серега, с недоумением озирающий сладкую окаменелость у себя в руке и решающий про себя трудную проблему, стоит ли давать ЭТО котен… то есть ребенку или все же не рисковать, отсутствующе покивал в ответ на ее слова.

– Так вот, хижина эта, нет у меня сомнений в том, принадлежит лесному егерю, ибо найдены мною шкуры, самострел со стрелами… Будь это просто браконьер, было бы все это надежно упрятано, а не лежало бы на самом виду. И боле того… В одном из углов валяется скелет, судя по костям – мужчина, судя по зубам – не старше тридцати, судя по петле, свисающей с потолка вместе с останками ступней, истлевший в подвешенном состоянии. Все как в легенде… стало быть, Сердцем Исхода Злого стал именно этот домик…