Озверевшая - Кристофер Триана

— Да. Но она не здорова.　

Симона достала свежую салфетку из коробочки на коленях:　

— Для нее это слишком. Слишком много для любой пятнадцатилетней девочки.　

— Она вернется домой?　

Симона молчала.　

— Пока нет, ответила бабушка. — Но и здесь не останется. Полежит в другой больнице.　

Симона вновь подавилась слезами, ее тело скрючилось, как у умирающего насекомого.　

— В какой? — спросила я.　

Но уже знала ответ.

***

Симона поместила дочь в центр охраны психического здоровья, лечебницу для душевнобольных. Кейтлин согласилась на обследование, но осталась на принудительное лечение, после того как врачи выявили у нее склонность к суициду. Мне ужасно хотелось увидеть ее там (от фантазий на эту тему кружилась голова и перехватывало дыхание), но, кроме близких родственников, посетителей к ней не допускали. Я старалась поддерживать контакт с Симоной, ожидая новостей. Она отвечала вежливо и ценила мою заботу, но в то же время стала замыкаться в себе и редко брала трубку.　

Дерека отстранили от занятий и выгнали из баскетбольной команды. Похоже, ему не удалось опровергнуть, что фотографии были сделаны не на той вечеринке. Он был ужасным лжецом. Говорил, что не делал и не распространял снимки, и не пытался свалить все на меня. Даже если Дерек и думал, что это как-то со мной связано (а теперь у него должны были появиться такие мысли), понимал, что ему не поверят. Вместе с ним исключили на месяц группу мальчишек с планшетом. Предостережение было предельно ясным: любого, кто попытается навредить Кейтлин Блэкли, четвертуют. Школьники боялись даже произносить ее имя, я слышала только тихие шепотки в коридорах. Тот, кто не видел ее нервного срыва вживую, смотрел ролики, которые тогда сняли. Кто-то анонимно запостил один на ютьюб, и тот уже набрал девятьсот просмотров.　

Дни шли, а Кейтлин не возвращалась домой. Я гадала, вернется ли она вообще, и мысль о том, что Кейтлин состарится в психушке, грела душу, даже если мой план с одноразовым телефоном и распечатанными снимками не претворится в жизнь. Несмотря на то, что это был отличный финал, я все еще хотела играть. Девочка моего возраста готова на все ради силы. Есть сила красоты, благодаря которой за тобой увиваются парни. Она превращает тебя в объект зависти других девчонок. Есть сила разума, с ней можно манипулировать другими и порабощать их. Есть сила сексуальности, богатства, привилегий и популярности. Но слаще всего власть над жизнью другого, способность сломать человека, разрушить саму душу, пока сознание не разлетится на осколки, как потускневшее зеркало. После такого чувствуешь себя богиней.　

Наконец, я дозвонилась до Симоны.　

— Доктора говорят, Кейтлин идет на поправку, — сказала она. — Но я этого не вижу. Когда я навещаю ее... она кажется сломленной... словно не моя Кеитлин, а другая девочка... потерявшая надежду и волю к жизни.　

Ее честность была очередной моей победой. Завеса между подростком и взрослой женщиной поднялась. Я стала ее другом, а не просто подружкой дочери.　

— Вот бы ее увидеть, — сказала я.　

— Не переживай. Она скоро вернется.　

— Правда?　

— Они не могут держать ее там вечно. Не думаю, что она поправилась, но ведь ей рано или поздно нужно вернуться. Я нашла ей психиатра. Думаю, мы здесь надолго не задержимся.　

Мое сердце упало.　

— Вы переезжаете?　

— Пока ничего не решено, но я думаю, так будет лучше. Мои родители живут в Колорадо. Мы немного погостим у них, а потом попробуем... начать с чистого листа.　

Колорадо в другом конце страны. Кейтлин могла ускользнуть.　

— Ужасно жаль. Она была бы звездой команды в следующем году.　

Но я знала: этого не хватит.　

Что ж, чирлидинг есть и в Колорадо. Ты знаешь, как я благодарна тебе за то, что ты для нее сделала. Может, как-нибудь навестишь нас и увидишь ее на поле.　

— С удовольствием.　

Времени мало, подумала я. Она возвращается домой.　

Пора устроить полную жесть.

21

Я проехала по району Блэкли, читая адреса на диктофон мобильника. Вернувшись домой, распечатала их на компьютере, добавив «Сосед» в начале каждого, потому что не знала имен. Еще распечатала ярлычки с именем и адресом Кейтлин и, надев перчатки, наклеила на сорок конвертов. Вложила письма, запечатала и отправила их на разных почтах — в двух соседних городах, чтобы марки проштамповали не в моем районе.　

В связи с таинственным убийством мистера Блэкли еще никого не арестовали. Никто не вызвал меня для дальнейшего расследования, а Дерек Шехтер если и подозревал, что я причастна к появлению снимков и всему остальному, то никому об этом не рассказал. В школе еще царило уныние, но пара педель — большой срок для подростков, время шло, начался май, и все стали забывать про Кейтлин Блэкли. Ее история стала выцветшим печальным заголовком.　

Отец вернулся домой, и его присутствие вернуло меня в ужасающую реальность, от которой я пряталась.　

Я была беременна уже девять педель.　

Пыталась изо всех сил не думать об этом, словно тогда все бы рассосалось само собой. Но отрицать становилось все сложнее. Меня часто тошнило, груди налились и стали невероятно чувствительными. Казалось, что я только и делаю, что писаю, а ходить по-большому стало мучительно больно. Почитав об этом в Сети, я начала есть клетчатку — мюсли с изюмом и отрубями — дважды в день. Друзей бесило, что я редко с ними тусуюсь (вне школы мне хотелось одного — дремать перед телевизором за просмотром кровавого треша), оценки стали немного хуже.　

Надо было избавиться от засевшего внутри траходемона. Я так увлеклась уничтожением семьи Блэкли, что забыла об этой ужасной проблеме. Была на грани ядерного взрыва, но забавлялась фейерверками. Кейтлин вернулась домой, но Симона пока не решалась пускать к ней гостей. Письма я разослала, телефонные номера оставила на потом. Пора было заняться своим здоровьем, а затем уже подрывать чужое.　

Найденная информация по выкидышам не радовала. Большинство было вызвано хромосомными аномалиями или другими не зависящими от меня причинами: пороками шейки матки, иммунными расстройствами, поликистозом яичников. Увы, мне такими недугами хвастаться не приходилось. Молодая и здоровая, я была идеальным вместилищем для пинающегося отродья.　

Но надежда все еще оставалась.　

Можно было отравить мелкого траходемона.　

Я ставила на крепкий алкоголь. Не хотела связываться с уличной наркотой, но могла, если нужно, получить аптечные таблетки от Зака. Оставалось узнать, какие нельзя принимать во время беременности — скорее всего, большинство, — а