Звезда моей души - Татьяна Устименко

– Библиотека занимает самый последний, двадцатый этаж, но между ней и крышей размещается множество всяческих хитроумных приспособлений, спасающих нас от жары и холода.

Одновременно с этой репликой мы вступили в просторный светлый холл башни и начали подниматься по пологой винтовой лестнице, застланной богатыми коврами.

– На первом этаже находятся трапезная и поварня, над ними – лаборатории и лектории, выше – церемониальные залы, общежитие адептов, личные покои старейшин, жилые комнаты главы, а также прочие хозяйственные помещения.

– А где же двери в комнаты? – Я только сейчас поняла, что, переступив порог башни, пока еще не увидела ни одного предмета, хотя бы отдаленно смахивающего на дверь.

– Ими служат эти зеркала. – Молодой чародей указал на серебристые плоскости в рамах, расположенные вдоль всей лестницы. – Признаюсь сразу, каждое зеркало представляет собой обычную иллюзию и учит нас доверять не зрению, а разуму. Кстати, некоторые из них открываются словом, другие – особенно личные спальни – магическим пассом или особым ключом. В общем, каждый маг придумывает свой прием – кому что в голову взбредет.

Зеркала?.. Я пораженно всматривалась в бесконечное количество рам, выполняющих функцию импровизированных дверей. Все они были самых разнообразных форм и размеров. Кто придумал столь нелепую и вместе с тем зловещую двусмысленность? Разве у нас в Лаганахаре не принято считать, что зеркало отражает не только бренное человеческое тело, но и его бессмертную душу?..

– Эти зеркала-двери создали наши чародеи? – осторожно, тщательно подбирая слова, спросила я.

– Нет. – Джайлз недовольно поморщился. – В башне вообще происходит много чего непонятного, а порой даже зловещего. Ходят сплетни, что при эльфах все двери имели обычный вид и превратились в зеркала сразу же после их ухода. Дескать, они охраняют башню от какого-то могучего зла, но от какого именно – мы не знаем.

«Странно», – еще сильнее задумалась я, с опаской поглядывая на тускло отблескивающие поверхности, напоминающие бездонные речные омуты. Ни один человек, будучи в здравом уме, не повесит в своем доме такую треклятую пропасть зеркал. Они запросто способны вытянуть из человека душу. А еще я слышала, что смотреться в зеркало во время еды нельзя – счастье проешь, при питье – пропьешь, спать рядом с ним – проспишь. А в отхожем месте зеркало и подавно лучше не вешать… Я иронично хмыкнула. Нет, эти зеркала явно что-то обозначают.

Над одной из лестничных арок я увидела вырубленную в мраморе рамку, содержащую короткую фразу на всеобщем лаганахарском языке.

«Верить в себя – опасно, не верить – глупо», – гласила непостижимая надпись. И я снова озадачилась, не сумев разгадать ее смысл.

Мы уже преодолели добрую половину этажей, и у меня потихоньку начинали ныть голени – сказывалось напряжение последних суток да этот непрерывный подъем по ступеням, казалось бесконечным.

– Ну вот мы и пришли!

Джайлз приложил к голове изображенной на гобелене мантикоры свою хрустальную звезду, висевшую у него на груди. Гобелен дернулся и сам собой утянулся вверх, открывая моему взору небольшой узкий коридор, с противоположной стороны которого струился неяркий свет и доносилась негромкая, мелодичная музыка. Я сделала пару опасливых шажков и внезапно поняла, что молодой маг не собирается последовать моему примеру.

– Джайлз? – Я умоляюще протянула к нему руку, ожидая поддержки и ободрения. – Ты меня бросаешь?

– О да, – чародей преувеличенно сурово погрозил мне пальцем, – и я даже немного этому рад. Дети – прекраснейшие цветы жизни, но иногда на них бывает аллергия!

Я хотела обидеться, но заглянула в смеющиеся глаза мага и вовремя поняла – мой неисправимый балагур снова изволит шутить.

– Это был воистину светлый день, о мой мечтательный эльф! День нашего знакомства! – Волшебник чопорно улыбнулся, напуская на себя важно-официальный вид. – А теперь иди вперед и ничего не бойся, ибо для чародеев Звездной башни каждый гость священен и дорог.

– Свидимся ли мы еще? – печально спросила я, расстроенная необходимостью расстаться с едва обретенным другом.

Лицо Джайлза осветила широкая плутовская улыбка:

– Возможно – нет, а возможно – да. Во всяком случае, я надеюсь на лучшее и намереваюсь помочь тебе, Йона, на свой лад, конечно! Благослови тебя Шарро, малышка!

– Спасибо, – скованно прошептала я, потому что мои губы онемели от волнения.

– И тебе, Йона!

Гобелен начал разворачиваться обратно, скрывая от меня фигуру замершего в коридоре Джайлза.

– Иди и ничего не бойся, – повторно прозвучало его напутствие.

Мне не осталось ничего другого, кроме как воспользоваться советом. Я шла вперед, но, увы, ничего не бояться у меня как-то не получалось. В моем мятущемся воображении высокий и пышнобородый глава гильдии успел принять суровый и даже гневный облик, его глаза метали молнии, а с пальцев сыпались искры. Мне снова стало холодно. Я зябко обняла себя за плечи и решительно шагнула в раму высокого, красивого зеркала… Я очень надеялась на встречу с чем-то особенным, хорошим и благородным, но недремлющая интуиция подсказывала: «Не верь в выдумки, Йона, ибо жить – тяжело. А жить хорошо – тяжелее во сто крат!»

Стоило мне ступить в расстилающуюся передо мной комнату, как ковер под ногами начал сверкать радужными бликами, слепя глаза, отчего я перестала дрожать и была вынуждена поднять голову, чтобы пристальнее взглянуть на то место, в котором очутилась.

Личные покои главы гильдии Чародеев оказались небольшой полукруглой комнатой с неправдоподобно высоким потолком и широченным, во всю стену, окном, которое сейчас занавешивала тяжелая штора цвета розоватого рассветного неба. Свод помещения, имеющий темно-синий оттенок, усеивали десятки золотых звезд, почти ничем не отличающихся от настоящих.

Позади меня, по обе стороны от входа, стояли резные стеллажи с фолиантами, защищенные хрустальными створками, а в углу весело трещал огонь в камине, на котором я с изумлением увидела два зеркала, составленные так, что они образовывали острый, какой-то неправильный угол. Не знаю, намеренно или случайно это получилось, но смотрящийся в него человек при всем своем желании не мог одновременно увидеть себя в обоих зеркалах как-то иначе, чем с неравномерно разделенным надвое лицом. И в этом парадоксальном сооружении тоже было что-то противоестественное.

В другом углу чертога стояла совсем уж не соответствующая данному месту вещь, а именно – ненормально огромное потертое седло с непривычно высокой передней лукой. М-да, количество встретившихся мне загадок возрастало с каждым мигом… И притом, сколько бы я ни вертела головой, мне так и не удалось обнаружить источник чарующей музыки, доносящейся отовсюду, но зато я сразу поняла, почему комната выглядит полностью залитой светом. С потолка свисало множество небольших подсвечников, сделанных из стекла и имеющих форму звезд, – к опорной балке они крепились тремя тонкими цепочками. Все свечи были зажжены и сияли так ярко, что на глаза набегали слезы, и оттого мне показалось, будто звезды сейчас начнут сыпаться прямо на голову.