Избранный поневоле - Александр Олегович Курзанцев

— Шипром брызгался, милок?

— Им, бабушка, — ответил я, находясь в некоторой прострации от сюрреализма происходящего.

Если та помнит шипр, да ещё с учётом удвоенной разницы в скорости временного потока, между Землёй и этим миром, лет ей должно было быть не более шестидесяти-семидесяти. Вроде как шипр появился только где-то перед революцией, не раньше. Это что же, её так жизнь помотала, что выглядит как тысячелетняя старуха?

— Дай хоть понюхаю, — прошамкала та, беря меня за край инквизиторского плаща и буквально втягивая носом запах.

— А вы, я извиняюсь, — когда с Земли-то улетели? — поинтересовался я, выйдя из ступора.

— В тридцатых, милок, — ответила та, — молодая была, глупая. Повелась на посулы одного больно складно песни поющего магика.

— То есть, вам всего лет шестьдесят? — решил я удостовериться в правильности своих догадок.

— Верно, милок, шестьдесят два, — кивнула та.

— И что же с вами случилось?

— Хочешь спросить, как я в бабку дремучую превратилась?

— Э-э, ну да…

— Долгая история, — отмахнулась та, а затем посмотрела на Дракусовну, — ну что скажешь, Снежанна, зачем нас звала?

— Да есть тут одна возможность, — произнесла та, а затем потёрла морщинистые ладони друг об друга, — попробуем аватара сотворить вот из этого мальчёнки, — и она кивнула на меня.

Глава 13

— Ну что, готов? — спросила меня Дракусовна, когда прибыли остальные бабки конклава и за час уже успели несколько раз поссориться и помириться, заодно обсудив уйму знакомых и незнакомых магов.

— Готов, — ответил я, мужественно вставая с большого камня на котором сидел, хоть и ощущал некоторую неуверенность в успешности данного мероприятия.

Присутствовавшего тут верховного инквизитора его благоверная решительно с поляны выгнала, потому что ритуал был тайный и только для посвящённых адептов проклятий.

Проследив, как коптер, приподнявшись над землёй, медленно полетел обратно, я спросил:

— Это было так обязательно?

— Нет, — хмыкнула старая ведьма, — просто не хотела, чтобы он пялился тут на голых баб.

— В смысле — на голых?! — повернулся я к ней.

Брови мои удивлённо сошлись к переносице, но обернувшись, я увидел, как остальные ведьмы начинают разоблачаться.

— А ты как хотел, Паша, ритуалы подобного плана не терпят посторонних предметов, только голое тело, ни одежды, ни, упаси Магнус, украшений каких, — ответила Дракусовна и тоже принялась скидывать с себя одежду.

Да уж, лицезрение двенадцати старух в полном ню, не самое то зрелище, которое очень жаждешь, если честно. Всё отвисшее, морщинистое, кожа в пигментных пятнах, фигуры даже близко не напоминающие классические песочные часы.

В общем, хватило и одного мимолётного взгляда, чтобы я принялся рассматривать исключительно кроны деревьев над головой.

— Ну а ты что стоишь? — раздался, спустя минуту, недовольный голос ведьмы, — тебя это тоже касается.

— Что, мне тоже раздеваться? — я невольно покраснел.

Нет, не то чтобы я был такой стеснительный, просто крепкий, в самом расцвете сил голый мужик в окружении толпы голых старух… Я бы не хотел увидеть фильм, который начинался бы также.

— Хе-хе, бабушек, что ль, испугался? Аль решил, что мы членов мужских не видали? — захихикала Дракусовна, — не боись, и видали и держали и много чего ещё с ними делали. Давай, скидывай портки.

Делать нечего. Пришлось раздеваться. Правда, совсем спокойно мне это сделать не дали. Каждую снимаемую вещь бабки принимались тут же бурно комментировать, и я чувствовал себя каким-то стриптизёром в доме престарелых. Соскучились, видать, почтенные ведьмы по развлечениям и теперь отрывались по полной. Иногда и вовсе на голубом глазу выдавали такое, что хотелось буквально сквозь землю провалиться.

— Смотри, смотри, под штанами-то чё это у него такое белое?

— А я почём знаю? Гульфик на лямочках, чтоб срам не было видно.

— Так в штанах и так не видно. Нет, это специальная пелёнка такая, как у младенцев, чтоб если обоссыкался, то она впитала в себя.

— Да что она там впитает, отсюда вижу какая ткань тонкая.

— Так магическая небось, смотри, без всяких завязок держиться и не спадает.

— О, снимает, снимает…

Тут я остервенело сорвал с себя трусы, закидывая под ближайший куст, оставаясь в чём мать родила, замер посреди поляны, старательно не смотря по сторонам.

— Маленький какой-то, — громким шёпотом произнесла одна из ведьм, после минутного молчания, отчего я вновь покраснел и чуть было не прикрыл пах руками.

Сдержался, сжав упрямо челюсть, скрестил руки на груди, покосился на говорившую и буркнул:

— И ничего не маленький, просто сегодня холодно.

— А вот и я, — произнесла незаметно подкравшаяся Элеонорх и, обернувшись к ней, я приоткрыл было рот, высказать всё что думаю о этом конклаве, но так и застыл, забыв, что хотел сказать. Потому, что завкафедрой проклятий тоже была полностью голой.

“А ведь я никогда не видел её вот так, совсем без одежды,” — почему-то подумалось мне, когда мой взгляд медленно скользил по её телу снизу вверх.

Невольно остановившись взглядом внизу её живота, я почувствовал предательское шевеление в том же месте, только у себя.

— Смотри, действительно не маленький, — снова послышался громкий шёпот на всё поляну.

А я не мог ничего поделать, мой организм вполне конкретно реагировал на стоявшую передо мной красивую женщину, чьё тело было упругим и подтянутым, как у девушки. Я даже пытался переключаться на зубоскалящих старух, стараясь видом их дряблых тел погасить нарастающее возбуждение, но успех был лишь частичным, стоило мне мимолётным взглядом вновь коснуться Элеонориного тела, как все усилия тут же шли насмарку, и всё становилось как было.

Приподняв бровь, магиня пытливо посмотрела на меня, вернее на того меня, что был ниже пояса, и задумчиво произнесла:

— Странно, а раньше ты так на меня не реагировал.

— Раньше я тебя боялся, — пожал я плечами.

— А теперь не боишься?

— Не боюсь.

— И правильно, — вклинилась Дракусовна в наш короткий диалог, — не надо бояться, вам с ней вдвоём