Хранители времени - Янина Жураковская

— Разное, милок, разное! — наперебой заговорили бабки. — Всего-то и не упомнишь, но вот есть у нас…

И полноводная река деревенских сплетен захлестнула нас с головой. Нам с жаром поведали о тетке Рашке, что тачает сапоги из кожи змеиной, и о Кутьке Ломайке, что смастерил в сарае «корапь летучий» из бычьих пузырей и корзины, о Тырке-пьянице, который бьет свою жену, но это ему, гнилозубу, даром не прошло — давеча упал, да обе руки сломал, и о том, кого и куда водил корчмарь, покуда его благоверная у Ловки-процентщицы на посиделках была. Герка Рябой, упившись первача, шатался по деревне и орал срамные частушки, Дунька-с-Кручи после полуночи гнала самогон в своем подвале и спаивала котов валерьянкой, а Жирик Косой траву дурманную сажал на дальнем огороде, что за оврагом и речкой меж двух холмов у кривой березы.

Через пять минут Саша таращился на старушек, как хоббит на Кольценосцев, а глаза Идио напоминали тарелки. Я счастливо улыбалась бабулькам и думала о том, насколько скучнее стала бы жизнь без их всевидящих глаз, чутких ушей и болтливых языков.

— А с утречка, значицца, все вупыра лювють! — подвела итог самая бойкая бабка.

— Убивца кровопийного! — подхватила другая, вылитая нянюшка Ягг, кругленькая, с лицом, похожим на печеное яблоко и одним-единственным зубом. — Он кровю сосал, девок портил, скот морил, ужасть шо творил!

— Да к Митрашке, дочке Гарькиной шастал, — добавила третья. — Любовь у их, чуфство како-то!

— Девку в жены себе просил, ишь, что удумал, кровопивец треклятый! — взвизгнула четвёртая бабка. — Гарька и покликал Клешней блескучих… ведьмов, навроде тебя, — бабка кивнула мне, — чтоб, значицца, вупыра сыскать, изловить да прихлопнуть!

«Кого позвал? — проснулся внутренний голос. — Ведьмаков? Да ещё нескольких? Чтоб жалкого упыришку поймать? Гонят бабульки!»

— Ой, чё было-то! Они саблями вжжжжиххх, а он — гы-гы! — разошлась бабка — Быдыщщщщ! Двух…

— Трёх… — возразила «нянюшка».

— Двух!

— Трёх!

— …пятерню ведьмов пришиб и сбёг! А куды сбёг, куды драпнул, про то тёмна ночка знает, а боле нихто. Ведьмы таперча рыщут, ищут — да усё без толку…

— Дык, мы на чё? — притормозил рядом детинушка дуболомного вида с кастрюлей на голове и молотком, которым он по этой кастрюле бухал. «Эх, не оскудела богатырями земля Пустоземская!» — уважительно произнес внутренний голос. — Подмогнём, стал-быть! Хучь вупыр, хучь вомпэр, всё одно — сыщем, издырявим осинкой, да запалим! — Он оглядел нас и почесал пузо. На лице отразилась напряжённая работа мысли. — Вы сами-то хто такие? А?

— Пфол вон! — пятая, самая дряхлая бабка двинула его костылем по спине. Парень, взвыв от боли, умчался, а старуха подмигнула нам. Её бесцветные глазки были похожи на буравчики. — Да и вы, детуфки, идить-ка подаффэ, тевее будете. Огню-та беф вафнифы, он ффех фгёт, и вюдёф, и невюдёф… и тявовников тофэ…

«Ну что, замаскировались? — насмешливо поинтересовался внутренний голос. — Бабки вас секунды за три раскололи».

— А какого чёр… — возмущенно начала я, но ребята вдруг вцепились в меня в четыре руки и дружно потащили в сторону. — Вы что? Пустите!

— Ян, на два тона ниже, — сквозь зубы попросил братик.

— Что?! А ты бабулек слыхал? На бедного парня спустили всех собак, упырем обозвали и вдобавок каких-то склизких гадов натравили!

— Нет, ты слыхал, Идио? Какие-то склизкие гады присвоили себе наше имя!

— Вы слыхали? — пролепетал Идио. — Серебряная Длань! Бежать надо!!

Что бы ни говорили, и ни писали заплесневелые стариканы в академиях Морадина, мы уважали ведьмаков. Мастер своего дела всегда внушает уважение, даже если стоит на другой стороне, а они были мастерами. И когда «созданиям Хаоса», как любят именовать нас смертные, требовалась защита (гарпиям и стрыгам, знаете ли, всё равно кого жрать) звали именно их и никогда об этом не жалели. А потом…

Когда Дженайна поведала легенду о ведьмаке и Предназначении, меня чуть удар не хватил: таких совпадений не бывает! Как, откуда тот сказитель мог знать нашу историю? Ведь разные времена, разные миры…

«Миры-то разные, — помню, ответила она. — Люди везде одинаковые».

О гнусном пасквиле, именуемом «Монструм», я не слышал, но мама рассказывала о том, как почти двести лет назад волхвы вдруг ни с того ни с сего ополчились на ведьмаков и, заклеймив их «тварями премерзкими, коих истреблять надобно, где не взвидишь», призвали свою паству свершить суд праведный и избавить землю от нелюдей не-мёртвых. Злая ирония, если учесть, что почти все ведьмаки были людьми.

И пошло-поехало…

Безумие накрыло людские земли. Банды наёмников, пышно названные Святыми Орденами с благословения Высших Волхвов и под девизом «Хороший нелюдь — мёртвый нелюдь» развернули Охоту на ведьмаков. Она стала началом Войны Крови. Бойней назвали её эльфы. Люди сцепились со всем, с кем только могли сцепиться…

И проиграли, конечно.

Хотя, пожалуй, проиграли все. Ведьмаки сгинули в кровавом безумии Бойни, а твари, коих некому стало истреблять, расплодились до безобразия. Вот тогда-то остатки Святых Орденов, назвавшись ведьмаками, «во искупление» взялись за их работу… и среди «чудовищ» словно ненароком оказались вампиры и оборотни.

Вот так. Всё хорошо, и все довольны, а чтобы зашибить деньгу не нужно больше шариться по болотам, жальникам и склепам…какой, однако у моих Хранителей, слог заразный. Ну и Творец с ним.

Так что, дорогой читатель, окажись мы у них в руках, сожгли бы всех. Меня — за то, что оборотень (о, не сомневайся, эти-то распознали бы). Тирона — за то, что колдун (нелюбовь у волхвов с магами давняя и взаимная). Дженайну — за лиловые волосы (Не такая? Значит, ведьма!). И — вдумайся в эти слова — Совершенно Бесплатно. Орден Серебряной Длани (в просторечии Клешни Блескучей) из всех Орденов был… да и остаётся, эту заразу так просто не истребишь, самым ревностным в вопросах веры и чистоты крови. Посему трудились Среброрукие не за деньги, а за (автор пускает скупую слезу) за идею.

Самым мудрым для нас было поскорее уносить ноги, пока неприятности нас не нашли…

Но Дженайна нашла их раньше.

4. Объект в поле зрения.

Бежать я отказалась сразу и наотрез.

— Да сколько можно! — возмущалась я шепотом. — Мы только и делаем, что бегаем, почему в кои то веки нельзя просто уйти? К тому же, если будем идти, то привлечем к себе меньше внимания… — я посмотрела на дрожащего Идио. — Ладно, согласна, уходить надо быстро. Еду купим и пойдем, а селяне пусть ловят, кого хотят, хоть упыря, хоть вампира. Где тут универсам?

— Лавка-то? — непонятно чему обрадовался Идио. — Не знаю, но узнаю! Сейчас же!