Еврейское остроумие - Зальция Ландман

Чтоб ты рос как луковица: ногами наружу, а головой в земле!

Чтоб у тебя все зубы выпали, только один чтоб остался: для зубной боли!

Чтоб тебя Бог сделал миллионером и у тебя был собственный пляж: песок в почках и вода в ногах!

Чтоб тебе было сто лет! Но — сию минуту!

Пускай у тебя будет большой дом. В нем — сто комнат. Пускай в каждой комнате стоит по сто кроватей. И пускай кадохес (лихорадка) бросает тебя из кровати в кровать и из комнаты в комнату!

О нищих и богачах

В Восточной Европе существовал обычай по определенным дням недели приглашать бедных студентов-талмудистов в состоятельные семьи на обед. Практика эта не доставляла, как правило, особой радости ни хозяину, ни иешиве-бохеру (студенту).

Иешиве-бохер приходит на обед, сильно опоздав.

— Вы заставили всех ждать вас! — укоризненно говорит хозяин.

— Я вышел из иешивы (высшая школа талмудизма) с двенадцатым ударом часов, — оправдывается бохер.

— В следующий раз, — ворчит хозяин, — удар пускай настигнет вас здесь!

Бохер приглашен на обед в зажиточную семью. К столу подают творожники, и студент поглощает их в невообразимых количествах. В конце концов хозяин не выдерживает:

— Скажите, вы всегда едите с таким удовольствием?

Бохер, с полным ртом:

— Вы и представить себе не можете, что это было бы, если бы я ел с удовольствием!

В доме раввина ждут к обеду иешиве-бохера. Ребецн сегодня как раз пожарила вкуснейшую гусиную печенку. Бохер и его отменный аппетит здесь известны. Как помешать ему слопать большую часть блюда?

Раввин, кажется, придумал:

— Знаешь что? Сначала дай ему столько супа, картошки и фасоли, чтобы он наелся до отвала. И только потом приноси печенку.

Сказано — сделано. Бохер так наелся, что только отмахивается, когда его приглашают брать еще. Раввин подает жене условный знак. Она приносит печенку, и со спокойной душой предлагает ее бохеру — и он отрезает себе огромную порцию! У раввина отваливается челюсть:

— Ты же сказал, что больше ни крошки не сможешь съесть, а сам набросился на печенку, будто голодный волк!

— Ребе-лебен, — отвечает бохер, — в большие праздники синагога так переполнена, что яблоку негде упасть, но тут приходите вы — и вам сразу освобождают широкий проход… Вот так же и у меня с печенкой.

Вариант.

На обед подают курицу. Бохер кладет себе на тарелку обе куриные ножки.

— Ножку я бы тоже съел с удовольствием, — говорит ребе.

— Но не с таким, как я!

Странствующий бохер поздно ночью стучится в дверь к бедному деревенскому раввину.

— Ты видишь, я сам беден, а кроме того, женат на молодой, — говорит раввин. — Но в Писании сказано: нельзя отказывать нуждающемуся в помощи. Входи, мы оставили немного еды на утро, ты можешь съесть половину. И еще: я могу спать в постели жены, а ты занимай мою постель.

Все трое ложатся спать; тут раздается стук в окно: раввина зовут к больному…

Юный бохер с молодой женой раввина остаются одни. Заснуть ни тому, ни другой не удается. Вдруг бохер садится в постели и говорит:

— Можно мне…?

— Можно, только быстро, пока муж не вернулся!

Бохер вскакивает с постели, бежит к остаткам еды и молниеносно все съедает.

Бедные иешиве-бохеры столуются каждый день у другого жителя города. Если в недельном расписании есть пропуски — а это бывает довольно часто, — студент вынужден поститься.

— Эх, было бы у меня семь домов! — мечтает бохер. — Я бы каждый дом продал какому-нибудь богачу, но с условием, что один день в неделю я приходил бы в этот дом поесть. Тогда бы мне никогда не пришлось больше голодать.

Некий прожорливый иешиве-бохер живет у богатого домовладельца, и избавиться от него никак невозможно. В конце концов хозяин и его жена договариваются между собой: они заведут за столом ссору, молодой человек встанет на ту или на другую сторону, и другая сторона попросит его немедленно покинуть дом…

Муж и жена спорят уже четверть часа. Бохер меж тем съедает все, что было на столе.

— Ну, скажите же, кто из нас прав? — обращается к нему хозяин.

Бохер:

— Те шесть недель, что я здесь проживу, я никому из вас ни слова не скажу поперек!

Вариант.

К столу, среди прочего, подана лапша с маком. Супруги — как договорились — спорят, испорчено блюдо или нет.

Бохер, скромно:

— Муме-лебен (дорогая тетенька), в вопросе о лапше с маком я не вполне компетентен!

Шесть недель наконец проходят. Супруги, едва дождавшись наступления дня, который избавит их от нахлебника, на рассвете прибегают вдвоем будить бохера.

— Вставайте, — говорит хозяйка, — петух уже пропел.

— Как, — сонно отвечает бохер, — здесь остался петух? Тогда я поживу еще пару дней.

— Завтра иешиве-бохер опять придет к нам обедать, и уж я все сделаю, чтобы он ел!

— Он что, такой застенчивый?

— Нет, наоборот: если его не заставлять есть, он будет жрать.

Бедный родственник с мрачным видом ковыряет вилкой костлявую курицу, которую ему подали.

— Сара, — говорит хозяин, — скажи же Бене, чтобы он ел.

На что Беня замечает:

— Лучше бы вы в свое время курице говорили, чтобы она ела!

Шмуль приходит к Моше, когда тот обедает. Тому ничего не остается, как пригласить Шмуля к столу.

— Я вообще-то уже поел дома, — вслух размышляет тот. — Ну да ладно, немного пожевать можно!.. — И после этого уплетает за троих.

Прощаясь, Моше говорит ему:

— Когда придешь в следующий раз, лучше пожуй дома, а у нас просто поешь!

Религиозные предписания запрещают евреям употреблять в пищу молочные блюда сразу после мясных.

Нищего пригласили к столу и дали ему мясной суп. Не наевшись, он постучался в дом к другой еврейской семье. Там ему дали кофе с молоком.

По несчастью, случилось так, что еврей, который кормил его первым, проходя мимо, заглянул в окно и увидел, что нищий пьет кофе с молоком.

— И вам не стыдно есть молочное после мясного? — с возмущением закричал он.

— В вашем супе, — стал оправдываться нищий, — было так же мало мяса, как в этом кофе — молока.

Берл и Шмерл отправились попрошайничать, каждый из своего города. По воле случая они одновременно пришли к ребе в Бердичев. Ребецн дала им по ложке и посадила их вместе есть суп, в котором плавали кусочки мяса и овощей. Берл с завистью замечает, что на той стороне, где сидит Шмерл, в супе плавают лучшие кусочки мяса. Тогда он начинает рассказывать:

— Горькой была моя судьба! Не думал и не гадал я, что стану нищим попрошайкой. Когда-то я был богатым, уважаемым человеком. Но враги сговорились меня погубить, и как я ни крутился и ни вертелся (при этом он осторожно поворачивает супницу на сто восемьдесят градусов), ничего мне не помогло!

— Какая жалость! — сочувственно говорит Шмерл. — Но почему ты (и он молниеносно поворачивает супницу обратно) сразу же не обжаловал приговор?

В Восточной Европе существовал обычай: в пятницу вечером, встретив в синагоге молящихся приезжих бедняков, местные евреи приглашали их к себе на субботнюю трапезу.

Богатый еврей зовет нищего к себе на обед. Когда они вместе выходят из синагоги, к ним присоединяется какой-то молчаливый молодой человек, идет за ними по пятам, входит с ними в дом, садится за праздничный стол и ест. Хозяин удивленно молчит. А после обеда спрашивает гостя, не знает ли тот случайно, кто это такой.

— Конечно, знаю! Это мой зять. Он у меня на хлебах. (При заключении брака оговаривается время, в течение которого отец невесты обязуется материально поддерживать молодую пару.)

Нищий после очередного похода за милостыней возвращается домой и рассказывает жене:

— Это было так здорово! Они все из-за меня перессорились! В шуле (синагоге), куда я всегда прихожу перед шабесом, после службы один богач говорит другому: "Пускай он идет к тебе!" А тот отвечает: "Нет, пускай к тебе!" Потом собралось много народу, и все кричали, чтобы я шел к кому-нибудь другому. Они до сих пор там из-за меня спорят.

Приезжий еврей заходит в ресторан дорогой гостиницы и заказывает роскошный обед. Потом говорит хозяину:

— Заплатить мне нечем. Сначала я должен насобирать в городе милостыню.