Обещание вечности - Линда Ховард

Прекрати! — приказала она себе, до крови прикусив нижнюю губу. Вздрогнув, девушка схватила платок и промокнула крошечную капельку крови. Она не могла позволить себе продолжать думать о нем. Бессмысленно и бесполезно мучить себя воспоминаниями о той единственной ночи. Она должна заняться работой, и если сконцентрироваться на ней, то, возможно, как-то переживет этот день.

Но день превратился в кошмар. Клэр позвали, чтобы вести протокол, и у нее едва хватало сил на то, чтобы сидеть так близко к Максу и чувствовать его взгляд, пока она исписывала страницу за страницей. Сэм хладнокровно вел переговоры, твердо настроенный выиграть все, что сможет. Созвали срочную встречу правления директоров, и офис деловито зажужжал.

Наконец все ушли на обед. Как только офис опустел, Клэр рухнула на стул и с облегчением закрыла глаза. Она и не представляла, как тяжело это будет — увидеть его снова. Лично ей Макс не сказал ни слова, но она мучительно ощущала его присутствие.

Она услышала звук открывающейся двери и торопливо открыла глаза. Макс стоял перед ней, рука сжимала ручку двери.

— Бери сумку и пошли с нами, — бросил он коротко. — Ты тоже не обедала.

— Благодарю за приглашение, мистер Конрой, но я принесла обед с собой.

Голос звучал ровно, пока Клэр произносила учтивую любезность, лицо ее застыло, словно глухая стена, скрывающая мысли. Он напряженно сжал губы, и она поняла, что ответ разозлил его. Не сказав ни слова, Макс повернулся и вышел из офиса.

Она солгала, что принесла обед. Клэр заварила кружку свежего кофе и съела пакет крекеров, которые нашла в столе, убеждая себя, что должна лучше питаться. Она не позволит себе дойти до истощения, как какая-то барышня викторианской эпохи. Она собиралась любыми путями пройти через все это.

Первым побуждением было бросить работу и убраться так далеко от Макса, насколько возможно. Клэр хотела оказаться в безопасности, чтобы справиться со своими эмоциями, снова обрести равновесие и забыть о нем, если это возможно. Она даже напечатала заявление об увольнении, но перечитав его, поняла, что не сможет этого сделать, и порвала бумагу в клочья. Она больше никому не позволит командовать своей жизнью, заживет как прежде и продолжит ежедневную работу: она не собирается бежать. Детская реакция — убежать и спрятаться. Конечно, это нелегко — смотреть в лицо Максу и делать свою работу, не позволяя ему увидеть, как он волнует ее, но у нее действительно нет другого выхода, если она хочет каждое утро без отвращения смотреть на свое отражение в зеркале.

Клэр очень изменилась за прошедшие несколько лет, и эти перемены дались ей очень тяжело. Зато теперь она более уверена в себе. Она никогда не была такой смелой и жаждущей новых впечатлений как Мартина, но обрела спокойную внутреннюю силу, на которую привыкла полагаться. Независимо от того, сколько потребуется усилий, или насколько болезненно это будет, она продолжит работать и станет игнорировать Макса Конроя, и это лучшее, что она может сделать.

Они вернулись с обеда и возобновили переговоры. Макс каким-то образом всегда устраивался так, чтобы сидеть рядом с ней, пока она записывает примечания, вынуждая ее полностью сосредоточиться на правильности своих заметок, чтобы не позволить ему узнать, как его близость волнует ее. Всякий раз, когда Клэр мельком смотрела на него, она натыкалась на пристальный взгляд суженых глаз, и понимала, что Макс не позволит ей избежать разговора об их отношениях. Она не разрешала себе смотреть на него, даже когда он выступал. Единственный способ сохранить самообладание — притворяться, что его не существует.

Макс наблюдал за Клэр, пытаясь понять, что происходит в ее душе, но ее спокойное лицо оставалось абсолютно невозмутимым. Если раньше она держалась отстраненно, то теперь стала полностью недосягаемой, и эта отчужденность приводила Макса в ярость.

Клэр игнорировала его, и это было именно то, чего он не собирался допускать. Сейчас бизнес связывает ему руки, но это не продлится вечно. Когда все закончится, он разобьет к чертовой матери эту ее проклятую броню, и никогда больше не позволит построить ее заново.

Глава 8

Для завершения переговоров потребовалось долгих две недели: «Спенсер Нейл» было нелегко принять тот факт, что поглощенная ими компания все еще имеет козырь, который они не могут покрыть — этим козырем являлся сам Бронсон. Он действительно был самым ценным активом «Сплавов Бронсона». Именно его гений, его интуиция, его исследования производили сплавы. «Спенсер Нейл» хотели купить не столько компанию, сколько человека, и Сэм знал это, они знали это, и они знали, что он знает. Чтобы удержать этого человека, они должны сделать его счастливым, а сделать его счастливым — значит пойти на уступки. Прежде всего, гарантировать сохранение работы для сотрудников: никто не может быть выброшен на улицу, как обычно происходит при реорганизации. Страховые пособия резко увеличили, зарплаты повысили, и даже притом, что всю структуру компании предполагалось изменить, служащие будут счастливы, потому что о них очень хорошо позаботятся.

Макс, в конце концов, все же сумел достичь соглашения, которое стоило «Спенсер Нейл» меньше, чем боялся Энсон. Он добился этого хладнокровным упорным ведением переговоров, не соглашаясь на то, что, по его мнению, было чрезмерным, и дюйм за дюймом продвигая Бронсона в положение, которое оба сочли приемлемым. Максу пришлось пойти на уступки Бронсону — этот человек был несгибаем как гвоздь, и боролся за свою компанию изо всех сил, несмотря на то, что конец был изначально предопределен.

Клэр присутствовала на переговорах каждый день, спокойно записывая замечания, и одно ее присутствие сдерживало готовый вспыхнуть гнев с обеих сторон. Было что-то такое в изящных, как камея, чертах ее лица и бархатных темных глазах, что-то, заставляющее людей справляться с раздражением и придерживать языки.

Макс незаметно, но внимательно наблюдал за ней, настолько изголодавшись по одному ее виду, что не мог остановить себя. Он не пытался снова звонить Клэр, ко всему прочему, она, скорее всего, обвинит его в попытке получить информацию, и Макс решил подождать, пока не сможет полностью посвятить себя тому, чтобы заставить ее понять причину произошедшего. Время работало на него, притупляя ее гнев. Он наблюдал за Клэр внимательно, постоянно, пытаясь прочитать мысли за спокойным невозмутимым выражением ее лица. Она наверняка злится на него, но ни в словах, ни в движениях не было ни малейшего намека на ярость. Клэр общалась с ним отстраненно вежливо, как с незнакомцем, как будто он ничего не значил для нее, как будто они никогда не занимались любовью с необузданной жаждой. Через неделю Макс решил, что охотнее имел бы дело с пронзительными воплями и проклятьями в свой адрес, да с чем угодно, только не с этим безграничным безразличием. Он смог бы справиться с гневом и слезами, но ее отстраненность убивала его, доводила до безумия.