Жестяная корона (СИ) - Дмитрий Билик

   Уж сколько можно было ругать южан за их странный быт, но вот что касается обстановки дома - оску многое нравилось. Взять, к примеру, даже кровать. Смекнули же кантийцы набить тряпку птичьим пухом и положить сверху, чтобы мягче лежалось. Хотя видел подобную придумку Биргир только здесь, в Даленторденвайере, в деревнях южнее никаких "пейрин" не было, люди там спали на обычных тюфяках. Но вот проснулся и не болит ничего. Чудеса.

   Биргир не стал облачаться в доспехи и даже не взял меч. Если уж ждут, то надо поторопиться. Тем более что в замке ему может угрожать, тут все свои.

   Он выскочил на промозглый зимний воздух, поскользнувшись на самом пороге, и чуть не растянулся на камнях. Крепкие руки заботливо подхватили его и поставили на ноги. Биргир поблагодарил и хотел освободиться, но ожидающие, в коих оск признал хускарлов конунга, и не думали отпускать его.

   - Пойдешь с нами, - сказал один из них с отвращением, как если бы сын Гнупа был мерзкой крысой, которую пришлось брать в руки.

   Биргир хотел было напомнить, кто его отец, но потом одумался. Если его ведут хускарлы конунга, то такова воля самого Хродмара Ожидающего Бури.

   Еще издали оск услышал многоголосие племен, собранных у самого замка, и внутри родилось предчувствие беды. У самой цитадели за те несколько дней, пока их не было, произошли перемены. Многие дома разобрали до основания и сделали возле замка подобие большой площади. Посредине врыли невысокий, в полтора человеческих роста столб, о назначении которого Биргир не догадывался.

   Толпа встретил оска зло. Одни заулюлюкали, другие яростно закричали, третьи молча провожали сына Гнупа тяжелым взглядом. Сам отец тоже был тут, только стоял он не рядом с конунгом, а чуть поодаль. Самому Хродмару на ухо что-то шептал Хейле. Конунг кивал и соглашался с вождем ктаттов, после чего поднял руку, повелевая всем замолчать.

   - Биргир, сын Гнупа из племени осков, ты обвиняешься в самом ужасном преступлении. В предательстве!

   По спине оска пробежал ледяной холодок - какой предатель, что он такого сделал? Биргир был так ошарашен, что даже не заметил, как закричали данелагцы, принявшись кидать в него камни. Лишь после того, как один попал в плечо, и боль растеклась по всей руке, сын Гнупа понял - это не сон.

   - Довольно! Довольно! - закричал конунг. - Всякий предатель будет осужден согласно нашим законам.

   - Но в чем мое предательство? - стал приходить в себя Биргир.

   - Ты выторговал для себя и остальных людей жизнь у южан в обмен на сведения о данелагском войске. Тому есть свидетельства ярла Хейле и трех его дружинников.

   - Но это неправда!

   - Ты готов обвинить ярла во лжи?

   И Биргир замолчал. Он не размышлял о том, почему все так произошло. До него дошло другое - все уже решено. У них есть даже свидетели, а что у него? Биргир проглотил образовавшийся в горле комок и посмотрел на отца. Гнуп глядел на него, не отводя глаз, без презрения, ненависти и злобы.

   - Биргир из племени осков навлек позор не только на себя, но и на всю свою семью. Он не воин!

   Данелагцы одобрительно зашумели.

   - Но у него есть отец. Мой старый добрый друг, человек, в преданности которого я не сомневаюсь. Он не виноват, что на его груди взросла змея. Но он посчитал, что за эту змею он ответит сам, - конунг замолчал и все же сказал, - да рассудит его проход по девяти мирам.

   - Нет! Нет! - закричал Биргир, - что вы делаете?! Он же...

   Отец грустно улыбнулся, прижал палец к глазу, а потом к уху, и сын замолчал. Гнуп подошел к нему и стал демонстративно медленно раздеваться, подавая Биргиру одежду.

   - Это все Хейле, - едва слышно говорил он. - Свалил всю вину за неудачу с лордом на тебя. Он все извратил, выставил себя жертвой.

   - Отец, что я...

   - Ничего, если все пройдет хорошо, - на секунду показалось, что мужество покинуло Гнупа, но потом старый оск спокойно продолжил, - если пройдет хорошо, тебе не будет больше пути обратно. Тебя изгонят. О нашей семье Хродмар обещал позаботиться. Я рассказал ему, как все было, но и он ничего не может сделать, иначе взбунтуются ярлы.

   - Отец...

   - Слушай, не перебивай. Времени мало, - Гнуп уже стягивал рубаху с длинными рукавами, - Иди по суше к восточным дикарям. Только там ты сможешь выжить.

   - Отец.

   - Не позволяй сломить тебя. Ты родился воином и им умрешь. Никому не отнять этого.

   Гнуп повернулся и пошел прочь, а Биргир так и остался стоять с кучей еще теплой одежды, глядя вслед отцу. Он уже был не таким могучим и сильным, как раньше, время иссушило Гнупа. Его худощавое жилистое тело смотрелось по-стариковски, хотя молодой оск знал, все это видимость. В отце жил первобытный зверь, готовый ради собственного сына, которого Гнуп никогда не хвалил и внешне не жаловал, пойти на самую страшную казнь-искупление за грехи - проход по девяти мирам. Биргир никогда не видел этого наказания, но знал, что только признав ошибки и искупив вину, пройдя девять кругов вокруг столба - символизирующие девять миров: Мидгард, Муспельхейм, Нифльхейм, Хельхейм, Ванахейм, Йотунхейм, Льесальвхейм, Свартальвхейм, Асгард воин сбрасывает с себя презрение остальных и валькирии уносят его в чертоги асов. Но оск никогда не думал, что увидит эту страшную казнь, невольно станет ее причиной.

   Отец подошел к столбу и встал подле дружинника, на которого выпала нелегкая доля, приводить пытку в исполнение. В руках у данелагцы виднелся богатый нож с костяной рукояткой, используемый явно не для еды и битв. Гнуп еле заметно кивнул своему палачу и тот опустил руки вниз. Биргир не видел происходящее, но знал - отцу слегка надрезают живот и достают конец кишки, чтобы прибить ее к столбу.

   Биргир на мгновение задался вопросом, как воин прикрепит внутренности отца к столбу, словно происходящее сейчас было нереально, но увидев безжизненно вываливающуюся из рук дружинника красную змею без хвоста и головы, в одно мгновение вспотел. Палач по-своему решил проблему, терзавшую молодого оска, пригвоздив кишку к столбу ножом. Отец за все это время даже не застонал - держался. Сорвись с его губ хоть один звук, искупление не удастся.

   И Гнуп пошел. Нетвердой, но уверенной поступью он стал наматывать свои внутренности на столб. Пройдя полкруга, старый оск оказался лицом к лицу к Биргиру. Сын только сейчас заметил начавшие желтеть синяки на груди - все-таки сломал несколько ребер в той битве. Уронив взгляд на развороченное чрево, придерживаемое Гнупом руками, чтобы не вывалились сразу все кишки, Биргир отвернулся, не в силах смотреть на это. Он по одним лишь шагам, громко шлепавшими в звеневшей тишине, угадывал, сколько прошел отец.

   На четвертом круге Биргир повернулся и больше не отводил глаз, боясь и одновременно надеясь поймать взгляд отца. Но Гнуп смотрел перед собой, не видя никого вокруг. Возможно, он действительно сейчас проходил все девять миров и его дух зверя уже стал покидать тело. Но отец шел. Шаги теперь давались с большим усилием, а земля под ним была залита кровью, но Гнуп шел. "Льесальвхейм, Свартальвхейм", - шептал сын миры, в которых проходил родитель, словно сам двигался подле него, готовый в любую минуту подхватить обессилевшего отца.

   И Гнуп прошел. Все девять кругов, наматывая свои внутренности на вбитое в землю бревно. Сначала под восхищенное еле слышное дыхание толпы, а уже к концу - одобрительное улюлюканье. И когда отец упал наземь, искупив свои грехи и грехи своей семьи, данелагцы закричали, восторженно приветствуя нового героя. Лишь Биргир стоял и глотал слезы, глядя, как подошедший дружинник проткнул грудь отца мечом, чтобы тот не мучился.

   - Гнуп доказал, что он настоящий воин, настоящий герой, - слова Хродмара рокотали над площадью, но Биргиру казалось, что конунг лишь едва слышно открывает рот, как рыба, оказавшаяся на берегу. - Семье Гнупа окажут честь, как любой семье, в которой родился и умер герой. Но вместе с этим, его сын никогда не ступит на земли Данелага. Отец подарил и сохранил ему жизнь, но Биргиру не будет места среди нас, среди других племен.

   Конунг говорил еще много, а остальные данелагцы его горячо поддерживали. Но ни одно слово не достигло сердца молодого оска. Да и оска ли теперь? Даже соплеменники смотрели на него, едва скрывая презрение. Старая жизнь Биргира закончилась, а новая еще не началась и начнется ли она вообще?

   Хродмар замолчал, и теперь все взоры обратились на сына Гнупа. Биргир сразу все понял. Это конец. Он повернулся и пошел прочь, безоружный, бездоспешный, незаслуженно ненавидимый и оклеветанный. Никто не бросил теперь в него ни одного камня, не сказал ни одного слова. Оска теперь не существовало для племен. Он стал чужим, вроде южанина или жителя Соленых Островов.

   И Биргир покинул великий Даленторденвайер, провожаемый обжигающими спину взглядами. Но оск пошел не на восток к варварам, как советовал отец. Сын Гнупа отправился по уже знакомому пути, которым только вчера возвращался в Утес Гроз. Биргир пошел навстречу Тору.