(не) Рабыня для двоих (СИ) - Рождественская Тоня

Время, безусловно, было весьма ограничено, но перспектива вновь увидеть ее без одежды была слишком манящей, чтобы Тео мог отказать. Поэтому он кивнул и сам с готовностью взялся за пуговицы штанов. Оставшись в чем мать родила, мужчина поднял голову и разочарованно выдохнул — Элла сняла только верхнее платье, оставшись при этом в нижней сорочке. Она нерешительно стояла у кромки воды, едва касаясь ее пальцами ног.

Про себя проклиная совершенно ненужное сейчас стеснение, Теодор подскочил к девушке и ловко подхватил ее на руки. Уж коли судьба подарила ему эти краткие минуты счастья, он не собирался терять ни одной секундочки зря…

Глава 39. Оазис страсти

* В предыдущую главу были внесены изменения (ближе к концу, после того, как Тео и Элла нашли проход к оазису — добавилось описание ключа) + иллюстрации. Поэтому если Вы прочитали ее раньше, вернитесь, пожалуйста, и ознакомтесь с добавлениями, чтобы дальнейшее повествование было более логичным. Прошу прощения за доставленные неудобства и приятного чтения :)

Элла едва слышно вскрикнула, когда сильные руки Теодора захватили ее в столь желанный для обоих плен. Но эффект неожиданности прошел тут же, стоило ей почувствовать эти всеобъемлющие объятия, о которых она мечтала всю дорогу к оазису.

Играючи держа ее на руках, мужчина быстро вошел в воду до пояса и озорно окунул девушку, не ослабляя хватку и не ставя ее на ноги. Элла взвизгнула, когда разительно отличающаяся от воздуха прохлада окутала ее практически полностью. Она неосознанно вцепилась в широкие плечи мужчины, пытаясь удержаться как можно выше, и это по-детски простое движение позабавило Теодора, вынуждая наклоняться еще сильнее, чтобы вода все-таки накрыла ее практически с головой.

Не способная противостоять этим сильным рукам, она еще раз игриво вскрикнула, а когда он слегка ослабил хватку, оттолкнулась от Тео, ловко освобождаясь от захвата, и как юркая рыбка выплыла из его объятий. Девушка быстро скрылась под водой, а когда вынырнула, оказалась совсем с другой стороны. Эллания зачерпнула в обе ладони как можно больше воды и с торжествующим смехом, окатила Теодора, который, растерянно крутя головой, пытался отыскать ее.

Мужчина обернулся и с коварной улыбкой кинулся к ней, пытаясь схватить беглянку. Но та проворно ускользала от него, будто была русалкой, а не человеком. И это преследование провоцировало в нем инстинкт охотника, разжигая страстное желание победы.

Наконец он оказался настолько близко, чтобы успеть схватить за проплывающую мимо него ногу. Его ладонь сомкнулась на тонкой лодыжке, и девушка ощутила мощный импульс, заставивший ее в мгновение ока переместиться к нему прямо в руки. Элла снова оказалась в кольце и с удивлением заметила на лице Теодора поистине бесхитростную радость, присущую детям, но никак не обожженным жизнью воинам. Эллания еще никогда не видела у него столь открытой улыбки. Обычно он был или недоволен, или собран, или отстранено холоден. Иногда в нем проявлялось удовлетворение или ликование, но это были совсем не те эмоции, что владели им сейчас. Потому что сейчас он простодушно и искренне наслаждался этой примитивной игрой в догонялки, и ребенок внутри него, тот самый ребенок, который был запрятан где-то очень далеко и давно уже не видел солнечного света, наконец-то освободился от тяжелых оков и выбрался наружу, преображая смурное существо Теодора.

Эллания тепло улыбнулась ему в ответ, наслаждаясь неожиданной переменой. И с удовольствием отметила, что задача по оживлению этого ледяного великана уже не кажется ей столь уж невыполнимой.

Теодор ликующе приподнял девушку над собой, словно демонстрируя долгожданный приз, а когда поставил обратно, его взгляд кардинально изменился. Затуманенные от нахлынувшего так вдруг желания глаза потемнели, а озорство и игривость в них сменились на незамаскированное влечение. Мужчина обвил ее руками, прижимаясь к девушке всем телом. Разделенная с ним лишь практически несуществующей преградой из мокрой нижней рубашки, Элла тут же почувствовала признаки его возбуждения. И от этой неприкрытой демонстрации, ее щеки тут же запылали.

Теодор склонился над ней и его губы завладели ее ртом. Завладели настырно, жадно, требовательно… Он опустил руки вниз, и, нащупав полушария ее ягодиц, так сильно прижал их к себе, словно бы уже собирался вторгнуться в нее. Твердость его желания буквально впилась в низ ее живота, в котором уже разгорался пожар. Элла знала, что они должны были как можно быстрее возвращаться с ключом, а не предаваться порочным удовольствиям. Но остановиться сейчас было не в ее силах. Да и разве что-то другое имело смысл, когда он был рядом. Такой безумно красивый, совершенно нагой и донельзя возбужденный ее близостью?

Девушка легонько подпрыгнула, поддерживаемая сильными руками, и, обвив его шею, повисла на нем. Отчего ее груди, обтянутые мокрой и практически прозрачной тканью, расплющились о стальные мышцы. Теодор мгновенно подхватил ее, прямо-таки усаживая на свои ладони и дивясь удивительной легкости. Она и раньше казалась ему совсем не тяжелой, но в воде стала просто невесомой. Словно неземная нимфа, сотканная из воздуха и фантазий. Он мог бы держать ее так вечно. И, похоже, действительно хотел этого.

Одной рукой придерживая ее за ягодицы, второй он, совершенно обезумевший от страсти, принялся задирать ее платье. А когда преграда, разделявшая их, исчезла, прижался чреслами к ее лону. От предвкушения его чуть ли не потряхивало, плоть налилась железом, отчаянно желая разрядки. Но он все еще сдерживал отчаянный порыв неистово вонзиться в нее, ведь помнил, что девушка лишилась невинности буквально недавно, и наверняка это место еще саднило. Однако Элла вдруг сама подалась ему навстречу, прижимая свои бедра и впуская его быстрым и резким движением. От невероятного наслаждения, нахлынувшего на него столь внезапно, Тео зажмурился и застонал. Ее лоно сжималось вокруг его естества, лишая мужчину последних сил противостоять подступающему экстазу. И он как будто в забытье принялся врываться в нее снова и снова, пока, наконец, волны блаженства не накрыли их обоих, разнося по оазису эхо стихающих стонов.

Эллания бессильно повисла на нем, не способная ни пошевелиться, ни произнести его имени. Теодор поцеловал девушку в мокрое темечко и, выскользнув из нее, заботливо приобнял, позволяя положить голову к себе на плечо. А после прижал ее к себе чуть сильнее, опасаясь, как бы снова она не выскользнула из его объятий, и направился на берег.

Поставив ее на песок, он обхватил руками ее лицо и долго вглядывался в небесно-голубые глаза. Этот момент принадлежал только им двоим, и так не хотелось, чтобы законы долга нарушали столь блаженную идиллию. Ах если бы они могли остаться тут навсегда! В этом оазисе безграничного счастья, расположенном посреди пустыни их разрушенных чаяний и надежд. Скрытые от ужасов, войн, обязанностей и условностей. Остаться в месте, где ранящее прошлое никогда не напомнило бы о себе, а смутное будущее никогда бы не наступило. Только они, и только это переполняющее их чувство, излечивающее искалеченные души… Но, к сожалению, это было невозможным…

Теодор нехотя оторвался от Эллы и потянулся за штанами, а та не преминула шлепнуть его по столь притягательному и точеному заду. Мужчина выдал гортанный смешок, на самом деле наслаждаясь той дерзостью и игривостью, которая все еще не покидала ее, но сделал вид, что недовольно хмурится. Девушка ловко просунулась в кольцо его рук и прижалась к каменному торсу.

— Ты сам виноват, — сказала она, пожимая плечами.

— Я?! — воскликнул тот, изображая деланную невинность.

— Ты рядом, ты вкусно пахнешь, — повторила Эллания его собственные слова. — И у тебя есть вот это!

Она кокетливо ущипнула его за ягодицу.

В глазах Теодора вспыхнуло пламя, и его ладонь раскрылась, бросая обратно на песок совершенно ненужные ему сейчас брюки…