Пятый постулат - Кира Измайлова

— Что за шум? — насторожился вдруг Раххан, сидевший на облучке.

— Сзади-то? — лениво спросил Весь. Этот устроился на соломе, скрестив ноги, и тихонько наигрывал на флейте — Маша пыталась прислушиваться, но мелодии так и не уловила, обрывки только.

— Тоже слышишь? — покосился на него сказочник.

— Давно слышу, — хмыкнул тот. — За нами по дороге кто-то едет. Конные.

— Обоз? — нахмурился Раххан.

— Не похоже. Слишком быстро передвигаются для обоза, — Весь убрал флейту и со вкусом потянулся.

Маша, как ни прислушивалась, ничего разобрать не могла, мешал скрип телеги и стук копыт. Но мужчины, очевидно, знали, о чем говорили.

Конные, значит? Может, это…

— Весь, — потянула она белобрысого за рукав. — Думаешь …

— Что я думаю, не твоё дело, — холодно усмехнулся он, высвобождаясь из её пальцев. — А вот то, что этих ребят не меньше десятка, мне не нравится.

— И правда, многовато, — пробормотал Раххан и хлопнул Зорьку вожжами по крупу. — Ну, милая!

Милая только дернула ухом, и если ходу и прибавила, то самую малость.

Маша спрыгнула с телеги, взяла кобылу под уздцы, потянула вперед. Бесполезно — Зорька оказалась себе на уме и перетруждаться не желала.

— Не поможет, — хмыкнул Весь. — Такими темпами они нас нагонят… скоро, одним словом. А увидят — еще раньше. Они во-он за тем холмом сейчас, — он указал назад. — Роща нас прикрывает, а едва они ее обогнут, мы у них будем, как на ладони.

— Что предлагаешь? — поинтересовался Раххан. — Может, не суетиться? Мало ли, кто там может оказаться!

— Вот именно — «мало ли, кто!» — Белобрысый оглянулся.

— За вами, что ли? — Сказочник был догадлив, этого не отнять!

— Может, и за нами, — не стал отрицать Весь. — А может, за тобой. Ты же… хм… там одно услышал, здесь другое подобрал, да и продал. Вдруг кому не понравилось?

Раххан заметно напрягся. Видно, решила Маша, было у него что-то на совести! Вот так… Даже самые лучшие люди… всё равно люди! Но никак не общевисты…

— Вроде в последнее-то время ничего такого… — пробормотал он и снова начал понукать Зорьку, впрочем, без особого успеха.

— Нам надо завернуть за следующий холм до того, как нас заметят, — спокойно сказал Весь. — Там вроде лесок виднеется, можно съехать с дороги и пересидеть, пока проедут. Заодно посмотрим, что за типы. Только если мы с такой скоростью тянуться будем, проще здесь остановиться и дождаться этих…попутчиков. Раххан, да подхлестни ты эту скотину!

— Да толку-то! — огрызнулся тот. Маша видела, настроение у него испортилось. — Где вы ее взяли, а? По-моему, она в жизни иным аллюром не ходила!

— Лошадь хорошая, — неожиданно вступился за Зорьку Весь. — В умелых руках и вскачь пойдет.

— Это у тебя, что ли, руки умелые? — Раххан насмешливо изогнул бровь.

Весь в ответ только фыркнул, легко соскочил с телеги и скрылся в придорожных кустах. Маша только вздохнула: мужчинам с этим делом проще, а ей… Только и смотри, чтобы в крапиву не усесться, а то будешь потом чесаться! Весь еще и обсмеет…

Но, похоже, в кусты белобрысого погнала нужда несколько иного рода, нежели та, о которой думала Маша. Во всяком случае, телегу он нагнал очень быстро, на ходу очищая от листьев длинную хворостину.

— Ну-ка, двигайся, — бесцеремонно потеснил он Раххана, забравшись на телегу. — Давай вожжи. А ты, — это адресовалось Маше, — залезай, а то бегом побежишь!

Маша решила послушаться. В то, что Весь управится, она не слишком-то верила, но мало ли… Ведь не подождут, если что!

— Н-но! — для начала Весь с силой хлопнул вожжами по крупу Зорьки. Та только покосилась назад, мол, что еще за безобразие?..

— Чихала она на твоё «но!», — констатировал Раххан. Кажется, он не отказался бы посмотреть, как белобрысый зазнайка сядет в лужу.

— Сам вижу, — усмехнулся Весь. — Точно, избаловали скотину! Всё ты… — покосился он на Машу.

Та открыла было рот возразить, что Зорьку вовсе не баловала, а заботилась о ней как могла лучше, но не успела.

Длинная хворостина свистнула в воздухе, пребольно ожгла гнедую спину…

— Ну, мёртвая! — гаркнул Весь. Хворостина опасно свистнула снова, не коснувшись на этот раз лошади, но той хватило и одного напоминания о том, как обычно обходились с нею настоящие хозяева. Прижав уши, Зорька зарысила вперед. — Пошла! Пошла!..

Телега покатилась куда быстрее прежнего.

— Говорю же — надо будет, поскачет, — удовлетворенно ухмыльнулся белобрысый. Вожжи он держал крепко, не забывая время от времени напоминать кобыле, что импровизированный кнут всё еще в руках у возницы. — Только, боюсь, телега развалится…

— Бить животных — жестоко! — возмущенно произнесла Маша.

— Но порой необходимо, — бросил через плечо Весь. — Ты б ее еще долго уговаривала. «Ну Зоренька, ну миленькая, поскорее, хорошая лошадка», — передразнил он противным голосом. — Раххан, назад посматривай. Мало ли… Телега, зараза, скрипит, не слышно ничего!

— Смотрю, пока не видно никого, — ответил тот, даже не подумав поддержать Машу.

— Хорошо. Оторваться не оторвемся, но если эта скотина не сдохнет прямо сейчас, то скрыться успеем, — кивнул Весь и снова подхлестнул лошадь.

— Ага, только нас за двойной перестрел по скрипу слыхать, — хмыкнул Раххан.

— Так что ж ты недоглядел? — покосился на него Весь. — Дёготь есть!

— А ты куда смотрел? Руки запачкать боялся? — не остался в долгу сказочник.

Маша переводила взгляд с одного на другого и никак не могла понять, надо ли вмешаться, пока до ссоры не дошло, или лучше не стоит. Дома, бывало, парни тоже начинали вот так задираться, но то дома, там драться никто не станет, а как себя поведут эти двое…

Телега миновала поворот — впереди в самом деле показался лесок, негустой, но на то, чтобы укрыть телегу с лошадью, наверно, хватило бы.

— Гляди-ка, — указал Раххан, похлопав Веся по плечу, будто бы и забыл о сваре.

— Вижу, — кивнул тот и потянул правую вожжу. Кобыла покорно свернула с большой дороги на почти заросшую тропу, скрывающуюся в зарослях. — Только не поможет.

— Почему это? — нахмурился сказочник.

— Потому что если это за кем-то из нас, то они по сторонам внимательно посматривают. И тележный след, который в лес уходит, вряд ли пропустят, — хмыкнул Весь.

— А если затереть?

— По всей дороге затирать будешь? — фыркнул тот. — Да и одно другого стоит! Ехала себе телега, ехала и вдруг в небо улетела?

— Ну, тогда остается только уповать на то, что это не по наши души, — рассудил Раххан и оглянулся. — Езжайте вперед, я погляжу, кто это…

— Давай-давай, — Весь даже возражать не стал.

Маша пригибала голову, чтобы ветки по лицу не хлестали, поглядывала назад. Кажется, Раххан засел в кустах у дороги, оттуда он всадников разглядит, а они его — вряд ли. А если увидят…

— Знать бы, что он нас не сдаст, — сквозь зубы сказал Весь, будто подслушав ее мысли.

— Ты думаешь, он может?.. — поразилась Маша. — Он же…

— Решит, что выгодно, еще как сможет, — хмыкнул тот. — И умолкни, от этой телеги и так шума хватает!

Решив, видимо, что они достаточно удалились от дороги, Весь остановил лошадь, прислушался. Маша, как ни крутила головой, ничего расслышать не могла, но у мужчины слух, очевидно, был намного тоньше.

— Мимо проскакали, — констатировал он. — Даже не приостановились.

— Значит, это не люди Повелителя? — спросила Маша.

— Представления не имею. Возвратится наш дозорный… если возвратится, конечно, расскажет.

— А мы что, на дорогу не вернемся? — удивилась девушка, когда Весь снова направил кобылу по тропе.

— А ты телегу на этой тропинке развернешь? — вопросом на вопрос ответил он.

— А куда же…

— Ну, куда-то она ведет, — не дал ей договорить Весь. — Видно будет. А, вот и сказочник…

Маша снова ничего не услышала: ни ветка не хрустнула, ни трава не прошелестела, но чуть запыхавшийся Раххан вдруг вынырнул из кустов и пошел рядом с телегой.

— Семеро, — сказал он, — и четыре вьючные лошади. По виду будто слуги какого-то Властителя, торопятся.

— Герб не разглядел? — покосился на него Весь.

— Разглядел, — хмыкнул тот. — Синяя полоса да красная полоса — похоже, Властитель равнин, а каких именно, понятия не имею. Я в здешних местах далеко не каждую властительную особу знаю, а эта, видно, еще и не из самых крупных, так что…

— Ну и пёс с ними, — кивнул Весь.

«Знать бы, куда мы выберемся», — подумала Маша, но говорить ничего не стала. Кажется, мужчины увлеклись этой историей с погоней и прятками в лесу. Ну, пусть их! Верно говорят, все мужчины до старости мальчишки, только бы в войну играть. Или в солдат-бандитов, как у Маши на родине…

Лес расступился — такой он оказался неширокий, просто полоска, и стало ясно, что путники вернулись на ту же дорогу, только та петляла, а они здорово срезали путь. Удачно! Хотя по времени получилось, наверно, так же, как если бы они мирно продолжали путь по главной дороге, а не пробирались по ухабистой тропинке.