Посредник - Владимир Поселягин

Кстати, пока шёл, поглядывал на следы вокруг, для простого человека вокруг всё покрывает сплошным ковром прошлогодняя листва и трава что проросла между ней, однако для меня следы как открытая книга. Было такое впечатление как будто взяли одну дивизию и погоняли её от одной опушки до противоположной, причём несколько раз. Встречались следы лошадей, а так же колеи от телег и пушек. Много тут по лесу людей шастало, ох много.

Встретив ещё две группы окруженцев, одна к некоторому моему удивлению катила прямо по лесу небольшую пушечку, уже не однажды виденную мной «сорокапятку». В постромках была уставшая лошадь, да и бойцы помогали ей, толкая. Всего в этой группе было двадцать семь человек при двух командирах, это если судить по фуражкам и форме. Так вот встретив эти группы я, наконец, добрался до опушки лесной дороги, по которой непрерывным потоком двигалась боевая техника Вермахта. Даже перерывов не было. Как языка брать? Вспомнив о регулировщике при выезде из леса, главное что у того была бляха на груди, двигаясь рядом с дорогой, метрах в пятидесяти от неё в глубине леса, я направился к опушке. Скоро обед, время одиннадцать часов, а у немцев порядок. Значит, движение на дороге стихнет, что позволит мне взять языка.

Всё же я не ошибся. И бляху приметил на груди регулировщика, и замаскированный на опушке мотоцикл был, а то я уж думал, мне показалось. У мотоцикла находилось ещё двое немцев, один спал, другой на небольшом костерке, в двух солдатских котелках готовил обед. Принюхавшись, я понял, что тот варил гороховую похлёбку, что во втором котелке, было непонятно, похоже, каша. Тот как раз помешал там и по следам на ложке я определил это с большой точностью. Подумав, я решил не брать эту группу сразу. Пусть сначала закончат приготовление пищи, они поесть не успеют, умрут, а мне будет в радость.

Сложив кулаки друг на друга, я положил на верхний подбородок и, играя бровями, лёжа, из-под куста, наблюдал за тем как устроилось подразделение дорожной полиции Вермахта. В каждой дивизии есть взвод фельджандармов, какой части принадлежат именно эти, я пока не знал, но ничего ещё не вечер. Мельком посмотрев на солнце, мысленно добавил, обед ещё.

Колонны всё шли и шли и тот регулировщик, свериваясь со списком, что у него был, или направлял подразделения прямо, или приказывал поворачивать. Большинство шло прямо, налево всего две колонны он отправил, направо семь.

— Интересный списочек, надо позаимствовать, — пробормотал я себе под нос.

К обеду поток транспорта действительно начал ослабевать, с этим я не ошибся, однако после очередной колонны послышался звук мотоциклетного мотора и на перекрёсток выехал ефрейтор на лёгком одиночке. Тот подъехал к регулировщику и что-то ему сказав, из-за не заглушённого движка я не расслышал что именно, достал из планшета лист, забрав при этом старый, со списком. Жандарм после каждой проходившей колонны делал отметку на этом листе, так что, скорее всего этот список отправиться в штаб корпуса, что шёл тут и попадёт на стол офицера отвечающего за передвижение войск. Споро работают, и профессионально, ничего не скажешь.

— Вот гад, — пробормотал я, зло посмотрев на весело попрощавшегося с регулировщиком ефрейтора. Тот увозил от меня этот довольно интересный список.

Одиночка скрылся, а регулировщик, пропустив две колонны, сделав отметки в новом списке и убедившись, что больше никого нет, направился к мотоциклу, где у них был разбит лагерь. Обед кстати уже минут пятнадцать был готов, повар поднял соню и пару раз сигнализировал тому, что работал на перекрёстке. Без него они не начинали.

Мне-то честно говоря на них начхать было, однако и язык требовался и пообедать хотелось. Судя по запаху, тот жандарм что готовил, делал это очень даже хорошо. По-пластунски подобравшись ближе, до этого я залегал метрах в сорока, метнул с обеих рук ножи, поразив повара и соню. Причём при броске воспользовался тем, что регулировщик, а у него было звание обер-ефрейтора, отвернулся, снимая каску и положив на люльку личное оружие, автомат. Так что он не заметил потери товарищей, а тут уж и я подскочил к нему и нанёс рукояткой ножа удар по затылку. Быстро связав немца, обыскал, так же обыскал тела его товарищей и утащил их вглубь леса. Топорно конечно от ног борозды на листве остались, но ничего, я тут задерживаться не собирался.

Когда оглушённый ефрейтор очнулся, я с видом кота лопающего сливки уже доедал гороховый суп. Ну как доедал, тут литра полтора было, почти всё съел, но вот остаток не лезло. На кашу у меня уже не было сил, поэтому я закрыл её крышкой, возьму с собой на ужин, да и этот котелок неплох, тоже заберу. Да и всё имущество немцев. Я уже обыскал мотоцикл, там был запас провизии на троих на два дня, да ещё приличный шмат сала завёрнутый в холстину и пол каравая. А оружие и всё лишнее можно окруженцам отдать, два пистолета, три автомата и пулемёт думаю, им пригодятся, ну и сапоги со всех трёх снял, на войне ценная вещь.

Так под взглядом немца, в его глазах было много чувств, но больше всего преобладало бешенство, я и доел суп. Последнее вычерпал куском хлеба. Убрав посуду в люльку, я взял стоявший рядом с костром чайник и налив в кружку тот божественный напиток, запах которого разносился по округе, сделал первый глоток.

— Настоящий, — с удовольствием сделав ещё один глоток пробормотал я. — Откуда у вас настоящий аргентинский кофе, гады?

Больше всего меня радовало, что едва початая жестяная банка с кофе наличествовала среди моих трофеев. Да и трофеи были приличные, про оружие и продовольствие сказал, ещё стоит помянуть три плаща, очки, амуницию и про всякую мелочёвку, собранную по карманам, сигареты и зажигалки. Среди них была советская плащ-палатка. Её я тоже решил затрофеить. Для организации лагеря пригодится. Одна для лапника, другая для навеса.

Закончив с обедом, я погрузи все трофеи, немца сунул в люльку, хотя он и пытался сопротивляться, но не на того напал, и надев плащ, каску и очки, запустил двигатель. Потом сел в седло и покатил вдоль опушки в сторону моего лагеря. Брошу мотоцикл километрах в трёх от места стоянки, но сначала оставлю в приметном месте трофеи. Прикинув, что в одном месте от опушки до лагеря было километра полтора, я снял с мотоцикла все трофеи, на это всё понадобилось десять минут, и спрятал их в кустарнике, в глубине леса, потом вернувшись и снова запустив двигатель, поехал дальше. Километра через два дорогу пересекал овраг, я спустился в него и поехал по дну на восток, пока не убедился что места тут глухие. Заглушив мотор, скинул с себя плащ, жарко было, тем более после такого плотного обеда, сейчас бы самое время отдохнуть и, вытащил из люльки «тушу» немца. Хорошо что тот был невысоким и худощавым, потом выдернул кляп и задал первый вопрос, показав ему список, что держал в правой руке: