По теневой, по непарадной. Улицы Петербурга, не включенные в туристические маршруты - Алексей Дмитриевич Ерофеев

вошедший в историю главным образом как создатель первого Герба РСФСР, одобренного в 1918 г. В.И. Лениным и утвержденного Советом народных комиссаров.

Но имелись у него и другие весомые заслуги, недаром же А.Н. Лео являлся главным художником типографии. В 1916 г., а затем и в 1918 г. в типографии, которую после революции национализировали (до 1922 г. она числилась безликой «типографией № 15»), выпустили третье и четвертое издания поэмы A.C. Пушкина «Евгений Онегин». Александр Лео принял участие в оформлении книги, иллюстрации к ней создала Елена Петровна Самокиш-Судковская, получившая известность, кстати говоря, в столетний юбилей поэта. Она в 1899 г. создала панно к пушкинским торжествам.

В доме № 93, углом выходящим в Подъездной переулок, находится Центральное конструкторское бюро (ЦКБ) «Рубин». Его история ведется с 1901 г., когда на Балтийском судостроительном заводе образовали отдел подводного плавания (отдел Подплава). Конструкторское бюро не раз меняло статус и названия. Как ЦКБ морской техники «Рубин» оно существует с 2003 г.

На этом предприятии создавались проекты подводных лодок типа «Ленинец», «Декабрист», «Малютка», «Правда», «Щука» и многих других атомных подводных ракетоносцев.

С двумя атомными подлодками, спроектированными в «Рубине», связаны трагические истории. В 1989 г. в Норвежском море погибла подводная лодка «Комсомолец», а в 2000 г. в Баренцевом море — «Курск». Истинные причины гибели субмарин знают, вероятно, единицы. Во всяком случае, в официальные выводы о причинах гибели мало кто верит.

Помимо подлодок, «Рубин» занимался и занимается другими разработками. Среди реализованных — электропоезд «Сокол».

Подходя к Царскосельскому железнодорожному мосту через Обводный канал, снова вспоминается Александр Сергеевич, потому что название Царское Село ассоциируется, прежде всего, с Пушкиным.

А вот название Ипподромного моста многим непонятно. Откуда оно взялось? От того же Семеновского плаца, на месте которого в начале XX в. существовал ипподром, его трибуны сгорели в блокаду. И вспомнили о нем в 1944 г., в год полного ее снятия, когда построили деревянный пешеходный мостик.

Ныне существующий пешеходный металлический мост, украшенный торшерами с фонарями, построен в 1986 г. и служит не только для перехода, но и для проводки на противоположный берег канала инженерных коммуникаций.

Сразу за железнодорожным мостом в набережную Обводного канала вливается… асфальтированный Введенский канал. Ныне это название улицы, а до 1967 г. между Фонтанкой и Обводным протекал Введенский канал, именовавшийся так по церкви, стоявшей на Загородном проспекте перед зданием Царскосельского (ныне — Витебского) вокзала. Ее снесли в 1930-е гг., как и церковь священномученика Мирона при лейб-гвардии Егерском полку, построенную в 1855 г. по проекту любимого зодчего Николая II Константина Тона и стоявшую на углу Обводного канала и Рузовской улицы.

Как отмечает известный петербургский историк В. Антонов: «Архитектор Тон не любил ампирную простоту и потому украшал фасады церквей прилегающими колоннами, выносными карнизами и „итальянскими“ порталами».

Набережная Обводного канала, д. 99/18. Церковь Священномученика Мирона

К этому остается только добавить, что Мироновская церковь являлась прекрасной доминантой безликого сейчас квартала.

У этого храма было несколько часовен — у железнодорожного полотна, на противоположном берегу Обводного канала у современной Рыбинской улицы, и на газовом заводе они также не сохранились.

Корпуса газового завода, к счастью, стоят, а круглое здание газгольдера можно смело назвать подлинным украшением южного берега канала в этой его части.

Необычное круглое красно-кирпичное здание газгольдера двадцатиметровой высоты и сорокаметровой ширины в диаметре — выдающееся произведение промышленной архитектуры!

А появилось оно здесь благодаря тому, что в 1858 г. в Петербурге основали «Общество столичного освещения». Оно построило два газовых завода, главный из них — на набережной Обводного канала. На заводе методом сухой перегонки каменного угля и торфа или дерева вырабатывали специальную смесь газов и паров. Парогазовая смесь по трубам поступала в газгольдер, что в переводе на русский язык с английского означает «держатель газа».

Газгольдер на Обводном канале

Этот газгольдер на Обводном — творение архитектора и инженера Рудольфа Бернгарда и его сына Вильгельма — относится к 1884 г.

Интересен его купол, созданный по системе Шведлера, названной так по имени немецкого архитектора и инженера Иоганна Вильгельма Шведлера, ее изобретателя. Она заключается в том, что радиальные металлические сферы связываются стальными прутьями, образуя подобие велосипедного колеса. Для 80-х гг. XIX столетия это было новшество, а впоследствии система Шведлера стала широко применяться для перекрытия залов большого диаметра. Петербургские немцы, каковыми являлись отец и сын Бернгарды, а также строивший газовый завод на первом этапе с Рудольфом Богдановичем Отто фон Гиппиус, естественно, не могли не обратить взор на Германию, в столице которой — Берлине — творил Шведлер.

Четверть века спустя председатель Петербургского общества архитекторов Иероним Китнер, занимавший этот пост с 1909 по 1917 г., назвал кирпичные корпуса образцом зданий, «фасады которых представляют отличный тип заводской архитектуры, где кирпич вполне удовлетворяет своему назначению».

И. Китнер — еще один петербургский немец. Невольно вспомнишь Грибоедова: «Как станешь приставлять, к местечку ли к словечку, ну как не порадеть родному человечку?».

Вспомнить строки из бессмертного «Горя от ума» уместно еще и потому, что строительство газового завода, начатое в 1858 г., поддерживал петербургский обер-полицмейстер Петр Андреевич Шувалов, назначенный на этот пост годом ранее. Будущий шеф жандармов, ярый крепостник с диктаторскими замашками, человек, имевший влияние на Александра II; не считался, в отличие от Царя-Освободителя германофилом. Однако его деятельность в Остзейском крае, т. е. в Прибалтике, в середине 1860-х гг. дала повод редактору «Московских ведомостей» Михаилу Каткову обрушиться на Шувалова за его «прогерманский» курс.

Впрочем, в случае с комплексом заводских строений, числящихся под № 74 по Обводному каналу, радение «родному человечку» привело к тому, что все было сделано «по уму» и это сказывалось еще много лет. В 1910-е гг., в связи с переходом уличного освещения на электрическое, надобность в газовом заводе пропала. Его переориентировали на коксогазовое производство, а в 1970-е гг. завод, получивший название «Композит», стал специализироваться на выпуске инструментов для металлообработки. Он и сейчас работает, правда, далеко не в полную силу. Сказывается «горе от ума», а верней, от его нехватки, охватившее нашу промышленность в конце прошлого века с развалом страны. И теперь одни строения пустуют, другие используются различными организациями. Территория бывшего газового предприятия превращена в автостоянку. То есть, бернгардовское промышленное чудо и сегодня газы держит, но только выхлопные…

Тем не менее, несмотря ни на что, это немецкое творение является символом эпохи промышленного подъема России. Соотнося его со скандально известным проектом строительства «Охта-центра», якобы «символа двадцать первого века» современного газового общества, за которым стоял человек с немецкой фамилией; «символа», грозившего непоправимо погубить панорамы