Часы остановятся в полночь - Лариса Соболева

Вскоре белая «Волга» с шашечками остановилась на противоположной стороне улицы, разделенной зеленой полосой, к сожалению, подъехать к арке было невозможно. Максим подхватил на руки Лану, перебежал дорогу и усадил ее на заднее сиденье рядом с Настей, сам плюхнулся на место пассажира рядом с шофером. В машине было сказочно тепло, вскоре разморило всех троих.

Глава 24

– Хорошо, – поднял ладони Эрнст, – я задал некорректный вопрос, а вам дорога память друга, вы не хотите тревожить его дух… Все это чепуха, неубедительная чепуха, причин которой я не знаю. Пока не знаю. Но поверьте, я их узнаю. А вы, если считаете себя настоящим другом Докукина, должны быть заинтересованы в поимке убийцы, но вы почему-то говорите о корректности.

Он сделал паузу, просекая, что в данную минуту творится с Журавским – человеком, похожим на черепаху, спрятавшуюся под толстым панцирем. Получится ли его раскрутить на диалог в форме: вопрос – откровенный ответ? Ким переводил беспокойные глаза с одного на другого, чувствовал, что у Эрнста сдают нервы, поэтому он и перешел на грубый тон, но делу это не поможет, Журавский замкнется. Спрячется за обидой, оскорблением достоинства и прочими признаками благо-родной натуры, только пахнет все это фальшивкой, уже даже Киму понятно. Нет, Журавский не вел себя надменно на манер больших боссов, так и рыба он не глубоководная. Да, подавлен, но не из-за смерти двухгодичной давности, а тоже, видимо, чего-то боится.

– Как же так, – нагловато усмехаясь, продолжил Эрнст, – вы все уважаемые люди, умные, удачливые, свободные. Кто имеет деньги, тот свободен, согласны? А вас внесла в список какая-то жирная тетка, которую, как единогласно утверждаете, в глаза не видели! Но любопытная деталька: четверых из вас нет в живых. И никого не взволновал этот факт.

– Я этих людей не знаю… – начал было давать отпор Журавский, Эрнст перебил:

– Двоих знаете. Один – ваш бывший друг, второй – его сын. Ваша фамилия стоит в списке, и вы живы. Что нам по этому поводу думать, как вы втроем туда попали? Что общего между вами и Ксенией? Почему не хотите мне рассказать?

– Я вообще первый раз слышу про список…

– А что до этого слышали? – подловил его Эрнст.

– В каком смысле? Не путайте меня.

Эрнст подбоченился, оттопырив локти в стороны, натянул на лицо кривую улыбку и привнес в тон толику хамского напора, но это и есть демонстрация силы, проще – запугивание:

– Значит, так, уважаемый гражданин Журавский. Лично мне бредни вашей компании из списка надоело выслушивать, я имею теперь все основания выдвинуть парочку новых версий. Первая: с тетушкой-учетчицей у вас были грязные дела, подпольные, вероятно, она вышла из-под контроля, поэтому ваша команда из списка уничтожила ее. Кто именно убил – будем выяснять.

– Да вы с ума сошли! – перепугался Журавский.

– Прошу не оскорблять при исполнении, – поставил его на место Эрнст. – Вторая версия еще увлекательней. Вы все члены тайной организации, эти цифры, – поднял листы и указал пальцем, – денежные взносы, Ксения была у вас кассиром. Вы на своих сходках жестоко – в назидание остальным членам – расправляетесь с провинившимися. И поскольку ритуальные убийства происходили на глазах организации, а это называется групповухой и соучастием в преступлении, вынужденно прикусили языки, за групповщину срок дают больше.

– Это полный бред, околесица, – вставил Журавский, нервозно рассмеявшись. – Ритуальные убийства…

– Не надо смеяться, не надо, – внушительно сказал Эрнст. – Потому что завтра вас всех задержат, и тогда посмеетесь в камере после допросов. Налицо преступления целой организации…

– Нет никакой организации…

– Молчать. Сейчас говорю я. А вы будете говорить на допросах. Значит, так, даю вам пару дней. Можете слинять, как это сделал Биулин… Вы помните Биулина?

– Он слинял? – проговорился Журавский. – Убежал, да?

– Убежал, – подтвердил Эрнст. – Не волнуйтесь, Биулин скоро будет рядом с вами на соседних нарах. Сейчас речь идет о вас. Через два дня – оцените мое великодушие – вы придете ко мне и выложите все, что знаете…

– Я ничего не знаю! – выкрикнул Журавский.

– Расскажете то, чего не знаете, я отберу, что мне нужно. До свидания. Не забудьте: два дня. После этого срока мы подаем в розыск, если вздумаете сбежать, как Биулин, но в этом случае я вам не завидую.

Ким с облегчением выдохнул на улице, он не участвовал в прессинге, но устал так, будто на нем возили мешки с зерном и погоняли кнутом.

– Ты словом «список» задолбал его, – упрекнул он Эрнста. – И грубо работал, давил, запугивал. Журавский от страха теперь не раскроет рот.

– Не раскроет он, другой найдется, кто дорожит шкурой. За это время прощупаешь дальше по списку, а я остальных знакомых папы и сына Докукиных. Не может быть, чтоб никто не знал, в какое дерьмо оба влезли.

– Рассказали б еще год назад, если б знали, – не разделил его точку зрения Ким.

Из бани Максим вышел с ясной головой и обновленным телом, Настя с Ланой, к которой приводили фельдшера, к тому времени спали глубоким сном. Велта Артуровна выставила самогонку собственного изготовления, налила себе и ему, потребовав:

– Рассказывай, как довели девчонку до такого состоянии и температуры и почему ко мне приехали, а не в больницу?

Он опустошил стопку (и хорошо же пошла самогонка!), закусил малосольным огурцом, задумался, а Велта Артуровна положила ему на тарелку картошки, мяса, сала. Врать не имело смысла, с начальных классов Максим привык говорить правду, когда надо было смотреть в голубые глаза учительницы, видевшие его насквозь. К тому же Лану предстояло оставить здесь на неопределенное время, чем же мотивировать свою просьбу?

– Да попали мы, Велта Артуровна… хуже не бывает. Помните, я приезжал к вам с красивой девушкой?..

И с самого начала – как на духу. Старая учительница слушала внимательно, курила папироску, прищуривая один глаз, когда в него попадал дым, и каждая ее морщина выражала изумление, хотя Велта Артуровна относилась к сдержанным и непроницаемым людям.

– А не догадался поговорить со следователем? – спросила она. – У вас есть улики – карточки, милиция обязательно выяснит, чьи они, раз это так просто, вам с Настей не стоит рисковать.

– К ментам не пойду, – отказался Максим. – Меня сразу посадят, это уже знаю точно. Не хочу в камере провести не то что день, но и час. Велта Артуровна, разве они теперь поверят в улики? Ведь Лана забрала визитницу в день убийства тетки.

– Глупая девчонка. Ну, хорошо, ты выяснишь имя, дальше что будешь делать?

– Ха-ха! – закуривая, хохотнул он и в этот момент не походил на жалкого беглеца. – Потом я с убийцей поиграю в одну игру, а ментов приглашу в зрители.

– Ой, Макс, не заиграйся. Убийца раздумывать не будет – убить тебя или не убить.

– Но сначала он должен меня найти. А как найдет, если в глаза не видел?

Велта Артуровна помолчала, потом сказала:

– Знаешь, Макс, я тебе уже не учитель, а все же хочу дать совет. Человек склонен к заблуждениям, к обману самого себя, таким образом он отстраняется от реальности. Не попадись в свою же ловушку. Человек, убивший сестер, всегда и везде узнает Лану…

– Вы же разрешите побыть ей у вас? Недолго, конечно.

– Я-то разрешу. А ты уже в ловушке, потому что упустил главное: убийца ищет Лану, он хочет забрать визитницу, но вместе с нею и ваши жизни.

– Если б он знал, где мы обитаем, давно…

– Я все сказала, а ты думай и не упрощай свое положение. Постелила тебе на веранде, как ты любишь. Если будет холодно, второе одеяло лежит в комнате рядом с дверью на кресле. Спокойной ночи.

На веранде было прохладно, Максим вернулся в дом и захватил второе одеяло, чтоб потом не бегать. Он улегся на кровать и долго не засыпал, ведь сегодня Максим получил передышку, которую благоразумней потратить не на сон, а на разработку стратегии. В чем она состояла: доказать, что ни он, ни Настя, ни Лана не причастны к убийствам, ткнуть ментов носом, мол, за нами зря гонялись, зря тратили время, здоровье и деньги, которые вам платят… тоже зря. Но для этого требуется не просто указать на убийцу: вот он, смотрите! – а сделать так, чтоб у них не осталось сомнений.

Хлеставший по стеклу дождь не привносил покоя, не усыплял, как раньше, напротив, он будил в Максиме инициативу. Следует все продумать до мелочей, потому что именно мелочи ведут к катастрофам: не сработала маленькая деталь и – самолет падает…. Только не торопиться, лучше потратить на тактику день-два, а вот после действовать быстро и решительно.

К сожалению, кроме Журавского, в списке больше не было никого, кто знал Докукиных, так что воздействовать методом давления и угроз бессмысленно. Тем не менее на следующий день Эрнсту повезло как никогда практически сразу. Молодой мужчина, числившийся в приятелях Докукина-сына, встретил его доброжелательно и охотно вступил в диалог, предложив выпить кофе.