По велению судьбы - Натали Вокс

И тут ее словно током ударило. Елена знает все. Теперь незачем продолжать спектакль. Можно спокойно разводиться. Вдова Алессандро до основания разрушила карточный домик, коим, без сомнения, был их дурацкий брак.

— Как ты могла дать понять, что считаешь наш брак фиктивным? — гневно упрекнул ее Георгий. — Неужели ты сочла это необходимым?

Мария, сделав над собой нечеловеческое усилие, взглянула прямо ему в глаза.

— Я сказала правду. После того как она была с нами так откровенна, малейшая ложь показалась мне отвратительной.

— Где же тут правда? Разве мы с тобой не женаты? Разве мы не любовники?

Каждый нерв Марии натянулся как струна.

— Прошлой ночью ты расставил все точки над i в наших отношениях.

— Вчера я и сам так думал! Ведь ты заставила меня пройти через сущий ад. Да, я ранил твою гордость, не поверив поначалу в то, что ты дочь Алессандро. Но должна же ты понять, что это звучало нелепо! И почему ты не заговорила об этом вновь, когда мы стали… ближе?

— Не видела в этом смысла…

— Смысл был, да еще какой! Я не вел бы себя как полный идиот! — в ярости заорал Георгий. — Найденный в сейфе документ меня доконал. Ты, казалось, была вся как на ладони — и скрыла от меня самое главное…

Мария сжала кулаки. Как будет она жить без него? Неужели ей удастся позабыть эти несколько недель? Боясь, что ей не удастся совладать с собой, она выпалила:

— Но ведь теперь это уже не имеет значения, верно? Нам не для кого больше разыгрывать спектакль. Зал опустел. Мы можем развестись.

— Я не хочу развода, — твердо заявил Георгий.

Волна горечи и боли захлестнула Марию. Плотину прорвало, и она с ненавистью взглянула прямо ему в глаза.

— Я не намерена оставаться твоей женой лишь потому, что ты вбил себе в башку, что должен выполнить волю отца!

Георгий потрясенно уставился на нее.

— Дело не в этом, Мария.

Она едва не зарыдала в голос.

— Называй как хочешь! Я иду собирать вещи!

Она бросилась в дом и понеслась вверх по лестнице так, словно за нею гналась свора разъяренных гончих. Подленький внутренний голосок твердил ей, что Георгий только что предложил ей себя на блюдечке с голубой каемочкой. Что ж, если он такой простак, то почему бы ей не вцепиться в него как репей? Гордость — плохой товарищ в одинокие ночи, не то, что этот мужчина…

— Мария…

— Я не собираюсь оставаться с тобой из-за того, что ты великолепен в постели! — вырвалось у нее прежде, чем она успела прикусить язык.

Прислонившись спиной к двери, Георгий мрачно глядел на нее.

— Но ведь то, что тебя влечет ко мне, может быть недурным началом для…

— Вчера ты обозвал меня холодной мстительной стервой!

Густые черные ресницы опустились, но лишь на мгновение.

— Господи, я ни секунды так о тебе не думал. Я… я… — он замялся, — я был как…

— Ну что? Что? Говори!

— Мне было так горько! Ты просто выпотрошила меня! — выкрикнул Георгий так, что Мария до смерти перепугалась. — А как бы ты чувствовала себя на моем месте? Я полагал, что мы с тобой становимся близкими людьми… и вдруг я узнаю, что ты даже не та, кем я тебя считал. А поутру я просыпаюсь с похмелья — такого никогда не бывало прежде.

— Ты все еще считаешь меня сучкой?

— Господи, да нет конечно! Я не то хотел сказать…

— Однако сказал именно это, — сдавленно пробормотала Мария и шагнула к шкафу.

— Этой ночью я подумал, как ты должна меня ненавидеть. И потом, я совсем не умею говорить о чувствах. Вчера я был просто не в себе, а утром, когда проснулся и узнал, что тебя нет…

Мария слышала искреннюю боль в его голосе, но не оборачивалась, судорожно запихивая вещи в огромную сумку. Он ее, разумеется, не любит, а вот покойного отца любил и уважал…

И тут зазвонил телефон.

— Ну же! Отвечай! — презрительно бросила Мария через плечо.

Георгий помедлил, но все же взял трубку. Мария прислушалась, но не разобрала даже, на каком языке он говорит на сей раз. Греческий? Нет. Французский? Тоже нет. И вдруг услышала, как он произнес: «Сильвия». Внутри у нее словно что-то взорвалось. Подскочив к Георгию, она вырвала у него трубку и швырнула ее в стоящий у окна аквариум.

— Можешь болтать с Сильвией, когда меня здесь не будет! А покуда потерпи! — прошипела она. — Надеюсь, вы оба будете гореть в аду! А еще лучше — пусть ее муженек вас застукает и пристрелит на месте!

Задохнувшись, она умолкла, дрожа словно лист на ветру. Тишина оглушила ее. И в этой тишине зазвучал спокойный голос Георгия.

— Наш роман с Сильвией закончился несколько лет назад. Но мы остались друзьями. Если я и поддерживал у Алессандро и Елены иллюзию, что наша связь все еще продолжается, то с одной лишь целью — чтобы они прекратили знакомить меня с девицами на выданье из высшего света.

Мария заморгала и судорожно втянула в себя воздух.

— Они оба были помешаны на том, чтобы меня женить. Меня эта идея не привлекала. Сильвия стала для меня роскошным прикрытием, и они прекратили подсовывать мне котов… вернее, кошек в мешке.

В ужасе Мария глядела на телефонную трубку, покоящуюся на дне аквариума.

— Тебе незачем ревновать меня к Сильвии. Все давным-давно позади.

— Я не ревную!

— Тебе виднее… — В голосе Георгия прозвучала странная нежность, или ей только так показалось? — Но должен заметить, что всякий раз, когда рядом со мной оказывалась женщина, ты расправлялась с нею по всем правилам!

— Я изображала жену… просто изображала.

— Не надо больше ничего изображать. Если ты сейчас уйдешь, моя жизнь будет кончена…

Не веря своим ушам, Мария дрожащей рукой отерла мокрые щеки и обернулась. Она едва видела Георгия сквозь пелену слез. Глаза его были устремлены на нее с такой надеждой и болью, что она затрепетала.

— Знаю, ты до сих пор любишь Джулио. Но я уверен, это пройдет. Я буду терпелив. Я не могу потерять тебя! Вчера ночью я пытался все оборвать — и вот чем это кончилось: до меня вдруг дошло, что ничто не имеет значения, пока ты рядом со мной.

Мария судорожно сжала кулаки. Броситься к нему, обнять… Но сперва она должна услышать…

Георгий глубоко и прерывисто вздохнул — в этот момент он напоминал человека, который не умеет плавать, но тем не менее собирается броситься в воду.

— Я люблю тебя! Как полный идиот, как мальчишка!

И Мария, не выдержав, кинулась к нему.

— Я не люблю Джулио! Это тебя, тебя я люблю! Прости, что сделала тебе больно, но не могла же я оставаться твоей женой только потому, что этого хотел Алессандро! — бормотала она, поглаживая мускулистые плечи, к которым уже не чаяла когда-нибудь прикоснуться.