Рокировка в длинную сторону - Земляной Андрей

  Правда, дальше у ляхов как-то не заладилось. Их угораздило сунуться в Восточную Пруссию, а там чуть ли не каждый квадратный метр был укреплен, защищен и забетонирован. Поляки понесли такие потери, что в Варшаве испугались и решили приостановить Великий Поход. Ну, во всяком случае - до прояснения положения в Германии.

  В Лиге Наций вопрос об обуздании Польской агрессии поднял Советский Союз, но его как-то не очень слушали, а Генеральный секретарь Авеноль вообще отказался включать этот вопрос в повестку дня. И тому было самое простое объяснение: Франция под шумок оккупировала демилитаризованную Рейнскую зону.

  Александр полагал, что за те три месяца, пока он разгуливал по Европам, в советском Союзе будет сделано очень многое. Воображение уже рисовало красноармейцев, вооруженных если не 'калашами', то хотя бы ППШ, пусть не опытные образцы, но хотя бы проекты новых танков с противоснарядным бронированием, дизелями и пушками серьезного калибра, и какие-нибудь предварительные разработки реактивных самолетов и систем залпового огня. Из того, что Белов знал или слышал о Сталине, ему представлялось, что Иосиф Виссарионович железной рукой направит промышленность и военных в нужное русло, и в стране уже кипит бурная работа в штабах и на полигонах по разработке изменений в Уставах и разработке новых видов вооружений. А потому просто не мог дождаться, когда товарищ Сталин пригласит его побеседовать о тех наработках и предложениях, которые он успел составить до своего отъезда в Германию.

  И вот, наконец, дождался. Утром выходного дня - шестого дня шестидневки, к которой он все еще никак не мог привыкнуть, после обычной утренней гимнастики с ребятами и Надмитом, к Саше подошел Власик:

  - Товарищ Белов, как позавтракаешь - зайди... - Он неопределенно махнул рукой куда-то вглубь квартиры, - Приглашал...

  ...Получив разрешение, Белов вошел в кабинет и с уже привычно смирив свою детскую ипостась которая желала залезть на диван с ногами, чинно уселся облокотившись о спинку.

  Сталин терпеливо ждал, пока мальчишка угнездится на диване. Затем, взяв со стола несколько листков, произнес:

  - Товарищ Саша, вот мы тут получили ответ из Наркомата тяжелой промышленности. Они рассмотрели вопрос о создании перспективного патрона меньшей мощности и у них появились некоторые вопросы... - Тут он заметил, что у Белова на лице появилось выражение крайнего удивления, и поинтересовался, - Есть мнение, что и у вас появились вопросы, не так ли?

  - Так и еще как! - Ответил Саша и сразу взял быка за рога, - Товарищ Сталин, они там охренели? Без малого четыре месяца решать вопрос о производстве установочной партии патронов, и так и не решить? Они там у вас чем занимаются? Чертей рисуют? И, кстати, а почему вообще этот вопрос попал в Наркомат тяжелой промышленности? Патроны - не домны и не мартены...

  - А потому, - веско сказал Сталин. - Патронные заводы входят в Наркомат товарища Серго.

  Саша по-китайски сосчитал про себя до пятидесяти, сделал несколько глубоких вдохов и осторожно спросил:

  - Товарищ Сталин... а вот это - нормально, если станкостроением, черной металлургией, вооружением и боеприпасами занимается один и тот же наркомат? Орджоникидзе, наверное - очень хороший человек, но разве одному под силу такую разнонаправленную махину на себе волочь? - Он вдруг хмыкнул, - Ему б еще до кучи химией и нефтью в пополам с электроэнергией заняться - вот была бы сказка...

  Сталин издал короткий звук похожий на рычание. Белов вскинул голову:

  - Господи, святый и правый! Неужто?! Так у вас что - Совет народных комиссаров из одного Орджоникидзе состоит? Нет, правда? Авиацию тоже он ведет?! Да вы чего?! - Он спрыгнул с дивана, точно подброшенный невидимой пружиной, и подскочил к столу, - Товарищ Сталин, да вы что?! Как же можно все это в одних руках соединять? Там же время отклика такое получается, что четыре месяца - это вообще ни о чем!

  Сталин, стиснув зубы, слушал Александра. Лицо его превратилось в застывшую мертвую маску. Трубка давно прогорела и погасла, но он не замечал этого. А Белов, распалившись, уже кричал:

  - Авиация, вооружение, топливо, машиностроение, металлургии черная и цветная, химия и что там еще? И все это - один Наркомат? 'Один народ, один Рейх, один Фюрер' , блин! - Тут ему в голову пришла еще одна мысль, и он продолжил с еще большим напором, - Вы, значит, планируете средства на электрику, химию, авиацию, а потом все это попадает в руки одного наркомата, где благополучно перераспределяется, и, в результате, вместо азотной кислоты на гора выдается эн чугунных чушек, так что ли?!

  Иосиф Виссарионович скрипнул зубами: Белов чутьем человека из будущего угадал основную проблему советской промышленности, а вернее - ее планирования. Именно по этой причине ЦК уже давно пытался разделить Наркомат Тяжелой промышленности на несколько отдельных наркоматов, но каждый раз эти попытки упирались в противодействие Орджоникидзе, который упорно не желал делиться специалистами и передавать их кому бы то ни было, выпуская из под собственной руки...

  - А есть еще лучший вариант - продолжал Саша - если по авиации план выполнят на пятьдесят процентов, а по кирпичам - на двести. Суммарное выполнение плана - сто двадцать пять процентов, можно премию наркомату выписывать. А летать на кирпичах...

  Саша указал на листки, на столе:

  - Ну и какие же вопросы появились у специалистов этого меганаркомата? - Белов вложил в свой вопрос максимум ехидства. - Небось, первым номер стоит: нахрена это вообще нужно? Угадал?

  Кулак Сталина грохнул о крышку стола с такой силой, что Сашка непроизвольно вздрогнул. Вождь поднялся, мягко ступая, обошел стол и надвинулся на мальчика. Тот отступил к дивану, а Иосиф Виссарионович прошипел:

  - Угадал, бичо , угадал. И вот я смотрю и удивляюсь: почему товарищ Ладыгин, - Сталин намерено назвал Сашку фамилией старшей половины, - который знает такие важные вещи, как наилучшие пути реорганизации наркоматов, повышения боеспособности Красной Армии, дальнейшего развития авиации, топливной и химической промышленности Союза ССР, - почему этот товарищ вместо того, чтобы поделиться с нами своими знаниями, без разрешения бегает по Европе и решает какие-то примитивные проблемы, с которыми справились бы обычные боевики ГУГБ или Коминтерна?! Может, товарищ Ладыгин слишком любит убивать? Тогда отправим товарища Ладыгина работать на бойню, а сами будем искать решения, которые товарищ Ладыгин знает, но считает ниже своего достоинства поделиться своими знаниями. Ему же интереснее Гитлера взрывать!

  Он подошел вплотную к дивану и швырнул Сашке в лицо скомканные листки:

  - Вот! Избавил нас от войны с немцами?! Ай, молодец, умница. А что, больше у Советской России врагов нет, да, бичо? И воевать нам больше ни с кем придется? Вот только товарищ Ладыгин, кажется, готов почивать на лаврах! Очень напрасно!

  Саша, понурившись, молчал. Действительно, это очень просто учить, зная, что получится в итоге. И последнее дело изображать из себя умника, когда заглянул в ответы в задачнике. Непорядочно как-то...

  - Хотя, возможно, я слишком многого ждал от товарища Ладыгина, совсем забыв, что он - Белов, мальчишка, четырнадцатилетний мальчишка... Если я ошибся, так вы поправьте меня... Саша...

  - Товарищ Сталин, - Белов глубоко вздохнул. - Товарищ Сталин, я - виноват. И свою ошибку осознал. Разрешите, я посмотрю их вопросы и постараюсь дать пояснения.

  Сталин молчал и демонстративно не смотрел в его сторону. Александр молча собрал листки, подошел к столу и разгладил их. Внимательно прочитал, осторожно придвинул стул, сел и начал быстро писать. Иосиф Виссарионович стоял, не глядя на мальчика, и только слышал, как скрипит карандашный грифель.

  Через четверть часа Саша поднял голову:

  - Товарищ Сталин, я вот тут написал... - и внезапно осекся, обнаружив, что Сталин стоит у него за спиной и через плечо читает написанное.

  - Хорошо, с этим понятно - сказал Иосиф Виссарионович, забирая исписанные листы. - Теперь по поводу Наркомата Тяжелой промышленности. ЦК уже давно собирается разделить его, но вот в чем дело, швило: Серго... - Сталин задумался, подбирая нужные слова, - Серго, он, понимаешь, сильный вожак, хороший вожак, умный вожак, но... Но только немножечко еще и князь. Там у нас, в Грузии, все - князья...

  - И вы, дайде? - съехидничал Белов.

  Но Иосиф Виссарионович ответил совершенно серьезно:

  - Нет. Теперь нет. Раньше - да, а теперь... - Он улыбнулся, и его улыбка тоже была ехидной, - Теперь в Грузии все князья... и один Сталин.

  Они засмеялись одновременно. Шутка разрядила возникшее напряжение, и поставила жирную точку в их ссоре. Но отсмеявшись, Сталин снова посерьезнел: