И гаснет свет - Влада Ольховская

– Обсуждение личных вопросов я считаю лишним.

– Как скажете. У меня не было цели в чем-то вас убедить: я знаю, что это бесполезно. Но знаю я и то, что теперь вы будете думать об этом еще больше. Мне достаточно!

– Вы для этого приходили?

– Нет, не для этого… Меня тоже расстроило то, что произошло с Ольгой. Это я могла грохнуться с лестницы, не она! С чего бы? Поэтому, когда ее унесли, я пошла на это место… Ну, где все случилось. Потом там появились уборщицы и прогнали меня, хотя сделали они это чертовски вежливо.

Надо же… В тот период Энлэй как раз поддался своему необъяснимому беспокойству за Ольгу и упустил нужный момент. А вот Клементина действовала быстрее и умнее… Это тоже вызывало определенные вопросы, но Энлэй пока решил не сосредотачиваться на них. Куда важнее было то, что пациентка могла увидеть гораздо больше, чем он.

– Вы нашли что-то подозрительное? По-настоящему нашли или придумали?

– Зря обижаете, – укоризненно заметила Клементина. – Вы даже не замечаете, как обижаете между делом, и это только безразличных вам людей. Мне кажется, тех, кто вам нравится, вы и вовсе пытаетесь уничтожить.

– По делу что-нибудь будет?

– По делу – вот!

Клементина опустила на столешницу пластиковый пакетик, в котором лежало нечто странное. Маленькое, грязное… Перепачканное кровью.

Ее кровью. От этого снова стало холодно внутри, и у Энлэя уже не было сил сердиться на себя, он просто принял этот холод как неизбежность и сосредоточился на странном предмете. Он не сразу сообразил, что смотрит на тонкую резинку, просто порванную.

Кому-то другому это ничего бы не сказало – да той же Ольге, которая пробыла в клинике лишь несколько дней и мало что знала про пациентов и персонал! А вот Клементина и Энлэй провели здесь куда больше времени: они оба догадались, кому принадлежит резинка, оказавшаяся на лестнице.

И это был не Чарли Конрад.

– Это может быть чьим угодно, – задумчиво произнес Энлэй. – Не обязательно, что его. Такими резинками перевязывают деньги…

– Вы и правда считаете, что там, на пожарной лестнице, собрались бухгалтеры и начали резинками перевязывать пачки денег? Это его вещь. И порвалась резинка как раз потому, что была его вещью.

Что ж, тут спорить не мог даже Энлэй. Вероятнее всего, изначально эта резинка была одной из многих, которые Макс Данлэп таскал на руках вместо браслетов.

Энлэй старался не оценивать поступки и поведение пациентов. Ему нужно было оставаться профессионалом, а профессионал не имеет права на эмоции. В большинстве случаев он справлялся, однако бывали и исключения – такие, как Макс Данлэп.

Макс искалечил лицо сам, но не так, как Дерек. Он попросту не понимал, что делает. Макс большую часть юности экспериментировал с наркотиками, и в силу возраста это не приносило ему серьезного вреда – до поры до времени. Он постоянно искал новых ощущений, пробовал такую дрянь, на которую нормальный человек не взглянул бы.

Однажды он попросту заигрался. Под влиянием наркотика неизвестного происхождения Макс и его друзья полностью потеряли контроль над собой. Их в тот вечер было четверо. До утра дожил один лишь Макс. Он потом не помнил, что с ним случилось, с чего все началось. Но его друзья нанесли себе смертельные раны, а он попросту срезал большую часть собственного лица перочинным ножом.

Макс утверждал, что тот случай его встряхнул, сделал другим человеком. Многие верили ему – им казалось, что иначе и быть не может. Но Энлэй не верил. Вот Дерек действительно изменился: он боролся за жизнь с отчаянием, которого не ожидали от несостоявшегося самоубийцы. Макса же не раз ловили с наркотиками, пусть даже более простыми, чем тот, что его погубил.

Да и потом, годы употребления невообразимой химии не прошли ему даром. Он старался вести себя мирно и дружелюбно, но легко срывался. Агрессию могло вызвать что угодно – от спора до не понравившегося ему взгляда. Однажды он устроил драку с санитаром, который явился на работу в красном свитере. Организм, отравленный до травмы, рассыпался – и тело, и разум.

При таких обстоятельствах связываться с Максом как с пациентом было по-своему опасно. Однако он стал единственным, кто согласился на экспериментальное лечение с частичной заменой поврежденных тканей. Да и ситуация у него оказалась редкая: лицо частично сохранилось, частично исчезло, и травмы были нанесены хаотично.

Так Макс и попал в клинику Святой Розы. Его сразу предупредили: он ценен, но на нем свет клином не сошелся. Если он станет докучать другим пациентам, отправится домой – в договоре, который он подписал, это четко обозначили.

Он клялся, что такую возможность точно не упустит. Макс регулярно посещал психотерапевта, который и посоветовал ему носить браслеты-резинки. Каждый раз, когда пациент чувствовал приступ агрессии, он должен был оттягивать резинку, потом отпускать. Считалось, что физическая боль вернет его к реальности и не позволит совершить необдуманную глупость.

Правда, за месяцы, проведенные в больнице, Макс успел подраться с двумя охранниками и наорать на Марию Брегич. Однако его лечение проходило настолько хорошо, что подобные выходки пока терпели.

И вот один из его «контролирующих злость» браслетов нашелся разорванным на месте нападения на Ольгу. Мог ли Макс такое сотворить? Вполне: он был для этого достаточно силен и достаточно безумен.

Но если это действительно он, проблема грозила стать куда серьезней, чем ожидал Энлэй. Лечение Макса проходило поэтапно, он не был прикован к постели и между сеансами мог находиться где угодно. А этот недоумок Нивс даже не признает, что Ольгу нужно охранять, что угроза не миновала!

– Смотрите, вы начали волноваться! – напомнила о себе Клементина. – Не удержусь: я же говорила!

– Вы понятия не имеете, что происходит.

– Может быть. Но если вы продолжите сидеть на месте, только чтобы разубедить меня, вы упустите время – и Ольга может погибнуть. Действительно погибнуть! Вдруг он боится, что она его увидела, и захочет избавиться от свидетельницы? Если она сегодня умрет… разве вы себе простите?

Глава 10

Чарли Конрад

Возле кровати теперь стояли свежие цветы – огромный букет кремово-белых роз. От них в воздухе растекался запах тепла и лета. Оля понятия не имела, как Джона сумел их достать. Пожалуй, когда привозишь цветы в отдаленную клинику на Аляске в разгар зимы, нет смысла мелочиться. Даже одна роза будет на вес золота, так почему бы не доставить огромный букет?

Оля не ожидала от него такого жеста. Понятно, что он флиртовал с ней