Дежавю - Сюзан Фрейзер

И все равно меня это сильно тревожит. Потому что в глубине души я не хочу, очень не хочу, чтобы он делал это. Если Марк поступит так, как хочет, он изменит ход прошлого. Одно незначительное изменение, но оно повлечет за собой целую цепь изменений, точно так же, как поезд, оказавшись на железнодорожной стрелке, следует только по одному из возможных путей. И, свернув, больше нельзя уже будет вернуться на прежний путь. Так и наша жизнь может пойти по совсем другому сценарию. И что будет тогда? Что тогда будет с Чарли?

— Non, Энни… — Марк сжал мою руку, отвлекая меня от тревожных мыслей. — Это ничего не меняет. Это касается только моего отца, d'accord? (согласна?). Это больше ничего не изменит…

За окном занималось утро. Солнце едва поднялось над горизонтом. Я взяла со столика в холле ключи от машины Марка, тихо пробралась к двери в одних носках, с туфлями в руке. Я вышла из квартиры, стараясь не разбудить Марка. Я хотела сделать сюрприз.

Я возьму его фургон, поеду к Бетти домой и заберу все свои вещи. Я должна вернуться с рогаликами, прежде чем Марк поймет, что меня не было. Я хочу забрать все, чтобы не разрываться между двумя квартирами, между двумя мирами, чтобы я побыстрее смогла перейти на следующую ступень нашей жизни.

Воскресное утро, и я еду по улицам Парижа, и на моих губах играет улыбка, когда я проезжаю по площади Республики и мне снова машет оливковой ветвью та самая дама.

Странно. У меня такое чувство, что меня отжали в стиральной машине. Эту неделя прокатилась по мне словно паровой каток, лишив меня чувств. Я боялась, я до ужаса боялась больше никогда не увидеть Чарли. Этот страх заставлял мое сердце вырываться из груди. От этого необъятного страха на глаза наворачивались слезы, и мне хотелось кричать: «Помогите, пожалуйста, кто-нибудь! Я потеряла ребенка!» Но, несмотря на все это, где-то в глубине души я чувствовала что-то еще, совершенно необъяснимое, противоположное этому страху. Это было новое чувство, с которым я проснулась сегодня утром. Словно луч солнца оказался на моей подушке, когда я была еще маленькой и просыпалась с чувством безграничного и неосознанного счастья. Может, потому, что был день моего рождения или Рождество?..

И я поняла, что счастлива, просто счастлива. Прошлой ночью что-то произошло, я видела это по глазам Марка, и я была этому рада. Я ощущала это в его прикосновениях ко мне. Конечно, я не собиралась поддаваться на все эти «телячьи нежности», как говорил Чарли, но моя мать не зря говорила: «Энни Макинтайр, ты безнадежный романтик».

Да, я просто была счастлива, без какой-то особой причины. Моя душа пела, невзирая на разум, невзирая на логику.

Повернув на улицу Лиан, на нашу улицу, я вспомнила то время, когда мир казался мне волшебным оазисом удовольствий, который только и ждал, чтобы я открыла его. Я не хочу думать об этом сейчас, но мысли возникают в моей голове помимо моего желания. Именно тогда я пошла на прием к врачу, мистеру Харди, подумав, что у меня что-то с пищеварением. Но с этим все оказалось в порядке. Я просто забеременела. Я помню, как ехала домой и глупо улыбалась каждому, кто бы ни остановился рядом со мной. Сейчас же я сжимала руль, намеренно стараясь думать только о Чарли.

Этим утром я буду счастлива, просто счастлива.

Я свернула на параллельную улицу и припарковалась позади нашего с Бетти дома. Я не хотела, чтобы она видела меня за рулем. Еще подумает, что я вправду спятила. Я видела окно ее спальни со стороны переднего входа. Занавески задернуты, и это хороший знак. Я взглянула на часы, было всего шесть тридцать. Бетти никогда не любила рано вставать, и уж тем более по утрам в воскресенье. Я поднялась на третий этажи тихо зашла в квартиру, снова сняв туфли.

Я кралась по коридору словно тень, словно Песочный человек, пока весь мир спал.

Передвигаясь по квартире, точно вор, я собираю отдельные вещи: старую медную шкатулку с драгоценностями, заколки, помаду, записку от Карло, письма из Австралии и фотографии. Я складываю все в спортивную сумку. Начав со своей комнаты, я перехожу в гостиную. Закончив там, я собираюсь перейти в ванную, как вдруг слышу звук открывающейся двери в спальню Бетти. Я замираю, спрятавшись за стеной гостиной. Я не хочу встречаться с ней вот так. Не сейчас. Я хочу уйти, а потом просто спокойно объяснить все ей за чашкой кофе. Кто-то направляется в ванную комнату, и это не Бетти. Это мужчина, я слышу это по тому, как он дышит. Улыбка заиграла у меня на губах, ведь это же он, загадочный любовник Бетти. Значит, на этот раз она привела его к себе, когда подумала, что меня не будет дома. Она прочла мою записку.

Я выглядываю из-за края стены. Открывая дверь в ванную, мужчина сейчас стоит спиной ко мне. Он совершенно голый. Я смотрю, и мой взгляд замирает на его обнаженной спине, бедрах. Я вижу, как он тянется к выключателю, и силуэт его тела четко вырисовывается в дверном проеме. Мое сердце с болью сжимается. Этот силуэт кажется мне знакомым, очень знакомым. Я уже видела эту потрясающую грацию и впечатляющую фигуру древнеримского бога.

Мужчина закрывает за собой дверь. Я видела его только сзади, но я уже знаю, кто это. Я узнала его.

Я узнала Карло.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Я неслась по улицам Парижа, словно одержимая, вжимая педаль газа в пол, едва загорался зеленый, я стучала рукой по клаксону и била руль, ругаясь вслух. Чувство безмятежности покинуло меня так же быстро, как и появилось. Какая все-таки это глупость! Я представляла его, их вместе в квартире. Как они занимаются любовью, как вместе принимают душ. Может, он пользуется моими вещами? Шампунем или расческой? Может, он вытирается моим полотенцем?

Может, они вместе смеются надо мной?

Я чувствовала, что меня предали. Какая же я дура, легковерная идиотка! Эта девушка, женщина, которую я знала столько лет, которой доверяла, — она ведь была моей лучшей подругой! Мысли роились в голове, пока я пыталась собрать воедино все части этой абсурдной головоломки.

Я думала о нем, о том моменте, когда Карло позвонил мне из Италии.

— Приезжай во Флоренцию, Анна!

Бетти стояла в дверях моей комнаты, скрестив руки, и наблюдала, как я собираюсь. По ее позе и выражению лица было видно, что она злилась.

— А как же работа, Энни? — Голос здравого смысла. Моя совесть! Я-то думала, что она волновалась только обо мне!

По обычной глупости я попалась на все эти его экстравагантные выходки и обещания, попалась на его улыбку и на задорный взгляд. Я не могла трезво мыслить, я не слушала предупреждений Бетти, которую раздражала его непредсказуемость.

— К черту работу! — засмеялась я в ответ.