Бумеранг вернулся - Александр Васильевич Чернобровкин

ерунду, которую в любой приличной стране показывают бесплатно. Ниже водопадов река растекалась, становясь неприлично широкой. Наверное, чтобы не зазналась, ниже по течению ее пересекала по косой дамба с протокой ближе к правому берегу, на котором были два отеля для туристов и дальше вдоль берега шел парк Киванис. Напротив него река была достаточно широкой и глубокой, чтобы сплавиться на лодке. Убедившись в этом, мы пошли в обратную сторону.

Выезжая с парка Фолс, я приказал капралу Арчи Спарксу:

— Запоминай дорогу. Ночью заедем сюда с выключенными фарами.

— Хорошо, сэр, — четко произнес он.

Мне кажется, есть люди, которые с пеленок знают, что будут служить в армии, и даже в тот безмятежный период гадят в памперсы только по приказу или, на худой конец, по расписанию.

42

Ночь выдалась ясная, лунная. Для первой части нашей операции это было самое то. Мы заехали в город с севера между двумя блокпостами, расположенными на окраине на межштатной автостраде номер двадцать девять и местной Двести двадцать девятой. Звуки движения трех машин наверняка слышали на обоих, но на каждом думали, что едут по другой. Мы пересекли аэродром, обогнули тюрьму и оказались на Двести двадцать девятой в нескольких километрах от блокпоста. Свернули с нее на Западную четвертую улицу и оказались в парке Киванис. Электронасосами, подключенными к аккумуляторам, накачали три надувные лодки фирмы «Инмар». В каждую помещается пять человек с оружием. Нас четырнадцать и большой мешок с боеприпасами. Соединили все три веревками, чтобы не потерялись в темноте. Ждать ее пришлось почти полтора часа, когда зашла луна. Метеоролог указал правильное время. Надо ли считать это браком в его работе или фазы луны — это не прогнозы погоды, не гадание на кофейной гуще?

Я сидел на корме первой лодки, подруливал веслом, держась середины русла. Никто не греб, не шумел. Течение не быстрое, но и спешить нам некуда. Мы все в черном. На лицах маски. С берега должно казаться, что по течению медленно плывут темные кучи мусора. Сперва миновали мост Восточной шестой улицы, потом Восточной восьмой, возле которого на левом берегу был один из блокпостов, прикрывавший подъезд к отелю «Хилтон гарден инн». К каменной лестнице, выходящей прямо к воде, подошли плавно, высадились бесшумно. Охрану возле них не оставил. Если нас заметят, уходить по воде будет опасно: расстреляют, пока будем неспешно сплавляться. Попробуем прорваться по берегу до моста и дальше к автомобилям.

Где-то в здании отеля тихо тарахтел дизельный генератор, вырабатывая электричество. На третьем этаже светилось одно окно. Подплывая, я заметил, что горят фонари на подъездном пути к парадному входу в отель и люстры в фойе. Мы тихо подошли к высокой стеклянной двери, ведущей со стороны реки в главный корпус. Она была не заперта. Нападения с этой стороны не ожидали, на что я и рассчитывал, но на всякий случай захватил отмычки.

Внутри слышались приглушенные голоса и негромкий смех, слишком заливистый для нормального. Явно дури накурились. Запах ее пробивался даже в коридор, по которому мы передвигались бесшумно. Они сидели в темно-коричневых креслах с матерчатой обшивкой спиной к нам, смотрели по ноутбуку запись юмористической передачи на испанском языке. Латиноамериканский юмор — это не только и не столько слова, сколько жесты и гримасы. Кто не в теме, тот не въедет. Впрочем, и те, у кого уровень интеллекта немного выше плинтуса, тоже не засмеются. Короткоствольные автоматы «сиг» со сложенными прикладами стояли на полу, прислоненные сбоку к креслам.

Я жестами показал капралу Арчи Спарксу что работать часовых будем ножами. Ударить в затылок не получится, потому что спинки кресел высокие, поэтому будем резать шеи, закрыв левой рукой рот. Довольно мерзкое занятие, ладонь обслюнявит, но выбора нет, надо снять их тихо.

Мы подходим сзади к креслам. Я успеваю заметить на экране ноутбука актрису которую, вроде бы, видел в свою первую эпоху. Мысленно отмахнувшись от всплывших ассоциаций, наклоняюсь к сидящему в кресле человеку с густыми черными волосами с белыми хлопьями перхоти, закрываю левой рукой рот и прижимаю голову к спинке, после чего быстрым резким движением рассекаю шею. Человек еще живет, дергается, пытается встать, хрипит, захлебываясь кровью — и резко ослабевает, испустив дух. Я отпускаю его голову, тщательно тру левую ладонь о темно-коричневую спинку кресла сверху, как бы соскабливая с нее остатки прилипшей чужой жизни.

Капрал Арчи Спаркс тоже легко справился со своей жертвой. Мы с трофейными автоматами вернулись к своей группе.

— Вы двое остаетесь здесь контролировать вход, лестницу и лифты. Если кто-то появится, тихо зовите нас. Не успеете, вступайте в бой, — шепотом приказал я двум солдатам. — Остальные двумя отделениями чистят первый этаж. Капрал Спаркс со своим идет направо, а я налево. Если здесь начнется бой, сразу возвращаемся.

В левой части первого этажа не было никого. Не знаю, что там было раньше, но сейчас в одних помещениях стояли пустые кровати, в других бытовая техника, видимо, награбленная в городе, в третьих хранили боеприпасы в ящиках, коробках и россыпью, причем много патронов валялось на полу. Такое впечатление, что забегали сюда, хватали, сколько поместится в руках, и удирали, теряя часть. В соседней комнате лежали гранаты калибром сорок миллиметров для автоматических, ручных и подствольных гранатометов и ручные гранаты. Я приказал своим взять, сколько смогут. Сейчас, может, и не пригодятся, но нам еще удерживать захваченное.

Вернувшись в фойе, подождали второе отделении.

— Вырезали восемь человек в трех комнатах, — доложил капрал Спаркс.

— А мы нашли гранаты. Сходи со своими, нагрузись, — приказал я.

На втором этаже опять разошлись в разные стороны. Здесь в каждом номере спали от одного до пяти человек. Определив, сколько именно, я отбирал такое же количество подчиненных и отправлял приобретать диверсионный навык. В группе все были обстрелянные, попали в нее добровольно, но одно дело стрелять в того, кто далеко, а другое — лицом к лицу, чувствуя его дыхание, держа его жизнь в своих руках.

На третьем этаже тихая операция чуть не перешла в горячую фазу. Мы только разошлись в разные стороны и начали зачищать первые две комнаты, как через одну открылась дверь, и в освещенный коридор вышел босой худой азиат со смуглой кожей, одетый в желтые мятые трусы. Наверное, его разбудил наш шум. Спросонья тупо уставился на меня, пытаясь, наверное, сообразить, приснились мы ему или нет? Пока он тормозил, я успел выхватить пистолет с глушителем и дважды выстрелить. Звуки были