Хабибулин Юрий - Юрий Хабибулин

При таком огромном скопище разноплановой литературы угадать реальные интересы и предпочтения Игоря Леонидовича было непростой задачей. Попробуй, определи, что тут его действительно интересует, а что было приобретено для одноразового просмотра или, может быть, досталось по наследству, например. Как говорят аналитики, имеет место чрезмерная избыточность информации.

Как вариант, можно предположить и наличие широчайшего кругозора, и энциклопедической образованности владельца этой библиотеки.

На глаза попалась старенькая затрёпанная книжечка: Мусаси Миямото "Книга Пяти Колец". Насколько я помнил историю Японии, автор был непобедимым бойцом на мечах и жил где-то в 16 или 17 веке. Вот это пособие может скоро мне пригодиться!

Я вытащил книжку, уселся в кресло и углубился в чтение.

Через несколько минут появился Маршавин с лукавой улыбкой на лице, раскрасневшемся от жара кухонной плиты

— Надеюсь, ты не откажешься от настоящих сибирских пельменей? Сам готовил.

— Не откажусь, уж больно вкусно они пахнут.

— Извини, что на кухне собрал, но там будет удобнее, да и всё необходимое под рукой.

— Да бросьте извиняться, Игорь Леонидович! Вот я, жаль, не догадался чего-нибудь к столу прикупить.

— А и не надо. Всё есть! Прошу! — профессор сделал приглашающий жест и посторонился, пропуская меня на кухню.

В пятиметровой кухоньке на небольшом столике, стоявшем у стенки напротив газовой плиты и мойки, был сервирован на двоих нехитрый, но аппетитный ужин. В центре стола, в белой фарфоровой супнице возвышалась горка аппетитных пельменей, от которых к потолку поднимался пар. Рядом были разложены тарелочки и мисочки с квашеной капустой, маслицем, солёными огурчиками, грибочками, брынзой. Живописную картину венчал запотевший штофчик с водкой.

Увидев всё это великолепие, я не стал разыгрывать из себя стеснительного интеллигента, а быстренько уселся на табуретку и, не ожидая дополнительных приглашений, приступил к дегустации профессорских пельменей в сметане.

Вкус из давно забытого детства…

Тогда пельмени ещё делали из настоящего мяса и по дедовским рецептам, с травами, перчиком, лучком. И мука тогда была без всякой химии, и масло из молока, а не из каких-то сухих порошков, маргаринов и пищевых добавок, как сейчас.

Пельменей было много и можно было есть их по рабоче-крестьянски, не считая, и периодически заедая истекающие ароматным соком пузатые кругляши из теста, похожие на миниатюрную планету Сатурн, солёными груздями и лисичками.

— Ну, как пельмешки? — тактично выждав несколько минут, спросил Игорь Леонидович, явно напрашиваясь на комплимент.

— У-ф-ф… Вкуснотища! — восхищённо промычал я набитым ртом, — вы действительно маг и волшебник! Не примите, пожалуйста, за мелкий подхалимаж.

— Ну что ты, Серёжа. Рад, что тебе моя стряпня понравилась. А теперь давай под пельмени с грибочками по 40 граммов примем. За знакомство. Традиция!

— Ну, если только по 40 граммов…

— Я больше 40 граммов и не пью. И то только иногда и с хорошим человеком. Потому дожил до своих лет и, вроде, неплохо сохранился.

— Да уж… Мне бы в ваши годы так выглядеть!

— А ты хочешь?

— Конечно!

— Могу научить. А сейчас давай выпьем за тот удивительный фортель судьбы, благодаря которому мы с тобой встретились и оказались втянутыми в историю со всякими колдовскими штуками. Надеюсь, мы из неё выпутаемся живыми, здоровыми и раскроем страшную тайну меча Белогора.

Маршавин подмигнул мне и протянул рюмку.

Мы чокнулись и выпили. Закусили. Посидели минутку молча, прислушиваясь к приятным ощущениям внутри.

Потом профессор неторопливо отправил в рот ещё пару пельмешков и о чём-то задумался. Или заслушался негромкой музыкой, неназойливо льющейся из магнитолы, стоящей на холодильнике. А может, он просто делал вид, что слушает, а сам раздумывал, что и как может рассказать мне о мече Белогора?

Скоре всего, так и было.

Я понял, что сейчас мы перейдём к главной теме, к тому, что меня грызло изнутри страхом, беспокойством и желанием отомстить за Димку.

Так и произошло после небольшого вступления.

После того как мы поели, хозяин загадочно блестя глазами, пригласил

— Ну что, пойдём, посмотришь мой кабинет?

— С удовольствием!

Мне было очень интересно увидеть мастерскую мага.

Мы вышли в коридор и оттуда прошли в кабинет Маршавина. Это была маленькая вытянутая, как пенал, тесная комнатушка, площадью метров в десять — двенадцать и с одним большим окном, так же заставленным горшочками с цветами.

У дальней от входа стены, справа, располагалась старенькая деревянная кровать, прямо у её изножья, на большом комоде, находился второй комплект видеотехники. Телевизор было удобно смотреть, даже лёжа в постели.

Слева от входа, рядом с окном были установлены два больших письменных стола с вращающимися офисными креслами, секретер с принтером и сканером. На одном из столов находились компьютер, монитор, клавиатура, а другой стол был покрыт жестью и, видимо, обычно использовался для слесарных или электромонтажных работ. Сейчас на нём перемигивались разноцветными лампочками несколько приборов, а рядом с ними лежал меч Белогора.

Везде, где только можно было найти место, висели книжные полки, заставленные томами специальной литературы: справочниками, энциклопедиями, монографиями по самым разным областям знаний, от физики и математики до медицины и военных наук.

На полках сверху и под столами виднелись какие-то картонные коробки, металлические конструкции, электронные блоки.

На мониторе, системном блоке компьютера, стенах рядом с ними и стёклах книжных полок были наклеены десятки разноцветных стикеров с какими-то записями.

Всё это наводило на мысли о том, как бы выглядела мастерская современного алхимика в новогоднюю ночь.

Вместо люстры, с потолка, свисала на двух толстых скрученных электропроводах лампа ватт на триста, в грубом керамическом патроне.

Заметив в моих глазах удивление, профессор с улыбкой пояснил

— Я здесь работаю. Для меня главное, чтобы обстановка была функциональной, а не красивой. Рабочий кабинет я редко кому показываю. Собственно, здесь я и живу. Сплю, читаю и работаю. А в гостиной — принимаю гостей.

— У вас тут мастерская, как у современного Да Винчи, только чуть поскромнее.

— Тут уж ничего не поделаешь, — развёл руками профессор, — чем богаты, тем и рады. Если помнишь, Леонардо покровительствовала и обеспечивала всем необходимым царственная особа. Гению не надо было заботиться о хлебе насущном. Мне же приходится зарабатывать на жизнь самому. А теперь, присаживайся, и давай поговорим о деле.