Тело черное, белое, красное - Наталия Вико

– Не понимаю. – Голос появившегося рядом Николя был очень тих и ровен, и это свидетельствовало о том, что он взбешен. – Столько времени мечтать познакомиться с любимым писателем, помогать в переводе его произведений и вдруг повести себя так бестактно, так необъяснимо…

Она поморщилась:

– Николя, умоляю, у меня, кажется, начинается мигрень. Я уже понюхала соль… скоро пройдет… Оставь меня одну, не беспокойся. Ты же еще хотел переговорить с Красиным.

Николя, недоуменно пожав плечами, развернулся и направился к группе людей, окруживших Красина.

Ирина, держа бокал в руке, незаметно наблюдала за интересовавшим ее мужчиной. Очевидно, тот отвечал за организацию приема – наблюдая за действиями официантов, он то и дело отдавая какие-то распоряжения. Наконец, остался один. Ирина медленно двинулась в его сторону. Мужчина поправил воротник костюма. "САША" – прочитала она на руке…

За мгновение Ирина все решила. Еще не знала, когда и как, но знала, что обязательно сделает это… Но сначала… Она неловко оступилась и… опрокинула на него бокал с красным вином. "Черный костюм, белая рубашка, красное пятно", – машинально отметила в уме.

– Господи! Какая же я неловкая! Простите… – Почувствовала, как кровь отхлынула от лица – они встретились глазами. – Голова внезапно закружилась. Душно… много народу… я не выношу духоты… простите, ради Бога.

Мужчина, поспешно схватив салфетку со стола и промокая пятно, натянуто улыбнулся.

– Вы знаете русский, мадам…? – Сделал паузу, внимательно глядя на нее.

– Тарнер. – Ирина протянула ему руку лодочкой. – Графиня Тарнер.

– Вы русская? – Мужчина осторожно подвел ее к креслу и, усадив, встал перед ней.

– Русская. А вы, я так понимаю, сотрудник посольства. – Она облизнула пересохшие губы.

– Водички желаете? – Он наклонился к ней, обдав сильным запахом сладковатого одеколона.

– Да, если не затруднит. – Быстрым движением пальцев вытерла выступившие над верхней губой капельки пота, наблюдая, как он подошел к официанту и что-то шепнул ему, указав в ее сторону. Кивнув, официант поспешно удалился.

– Сейчас принесет. – Проговорил короткопалый, вернувшись к Ирине. – Вы чего-то меня спросили? Из головы вылетело. Ах да, вспомнил. Про мою работу. Да, я новый сотрудник посольства, технический, так сказать, сотрудник… – Он многозначительно посмотрел на нее и улыбнулся, обнажив мелкие неровные зубы.

Официант подошел к ней, протянув бокал воды. Ирина сделала глоток. Вода очень кстати оказалась холодной. Они помолчали.

– А я, скажу честно, вас сразу углядел. Да-а уж… Уж больно платье у вас приметное.

– Только платье? – кокетливо улыбнулась Ирина. Она уже успела взять себя в руки.

– Ну… – собеседник замялся, – вы тоже… привлекаете.

Ирина сделала еще глоток.

– Уж извиняйте, коли что не так сказал или, не ровен час, обидел. Не хотел.

– Отчего же обидели. Напротив. Очень даже все правильно сказали. – Ирина заметила, что непроизвольно начала говорить, подражая ему. – Мне приятно слышать было. Даже очень. Тем более от соотечественника. В Париже знакомыми уже обзавелись? – Она поискала глазами Николя.

– Откуда? Я тут всего неделю, как прибыл. Так что знакомство с вами мне на пользу. Прям подарок. – Мужчина пристально посмотрел на нее. – Вам, гляжу, полегчало. Может, еще чего надо, так вы скажите, я устрою.

– Если не затруднит, пригласите сюда вон того господина, который с вашим послом разговаривает. Скажите: супруге нездоровится, просит домой отвезти.

– Муж, что ли, ваш?

Ирина кивнула.

Мужчина пружинистой походкой направился в сторону Николя, который, выслушав его, бросил встревоженный взгляд на жену и, извинившись перед Красиным, торопливо подошел к ней.

– Девочка моя, что случилось? – воскликнул он, наклоняясь к Ирине.

– Милый, – она протянула мужу обе руки, – отвези меня домой, прошу тебя. Вон, видишь, что я натворила, – она удрученно показала рукой на влажное пятно на пиджаке стоящего рядом мужчины и перешла на русский. – Облила господина… – вопросительно взглянула на него, ожидая подсказки.

– …Серегин. Александр Серегин, – торопливо представился тот.

– Вот, облила господина Серегина красным вином, – по-французски продолжила Ирина. Серегин внимательно вслушивался и кивал, всем своим видом показывая, что все понимает. – А он в Париже всего неделю, представь, какое впечатление у него будет. Просто ужас какой-то! – Она поднялась с кресла. – Николя, что же ты молчишь? Познакомься с господином Серегиным и, уж хотя бы, будь любезен – пригласи его к нам в гости, чтобы я могла загладить свою неловкость. Вот, кстати, хоть на завтра.

Николя протянул Серегину руку и перешел на русский язык.

– Граф Тарнер. Рад приветствовать. Простите неудобство от моей супруги. И прошу к нам, – он покосился на Ирину и, широко улыбнувшись, продолжил, – завтра, к обеду. – Покашляв, Николя протянул визитную карточку. – Позвоните с утра, я объясню, как нас найти. Будем ждать. Еще раз извините, пожалуйста.

В машине они ехали молча. Войдя в квартиру, Николя наконец раздраженно произнес:

– И как это понимать? Это что, у русских женщин так принято – вести себя неприлично с соотечественниками? Или это внезапная жажда разрушений? Ну да! Красное платье естественно предполагает революционные действия! – Ирина молчала. – Между прочим, следовало бы вместе с мсье Серегиным пригласить на обед и господина Куприна!

– Прошу тебя, Николя. – Она подошла к мужу совсем близко и, страдальчески поморщившись, прикрыла ему рот ладонью. – У меня правда голова очень болит. Не обижайся. Давай завтра поговорим. Нежно поцеловав его в щеку, она прошла в свою комнату и ничком упала на шелковое покрывало.

Что ж, Николя прав. Это действительно неутоленная жажда. Жажда, которая – она теперь могла сама себе в этом признаться – мучила ее все последние годы. Жажда мести…

"Бологое, Бологое – ты далекое такое", – вдруг сложился в голове дурацкий стишок. Она потерла виски. Но стишок не захотел уходить – лишь спрятавшись на мгновение, выскочил снова: "Бологое, Бологое…"

…Ирина распахнула окно, впустив в комнату холод февральской ночи, и, завернувшись в одеяло, легла на кровать, наблюдая за причудливой игрой теней на потолке. Ветер теребил легкие занавески, и в свете уличных фонарей тени оживали, двигаясь, то медленнее, то быстрее. "Игра теней подобна игре тайных желаний – оживших, но еще не осуществленных…" – Она вздохнула. Похоже, в эту ночь ей не удастся заснуть. Зажгла ночник. Тени исчезли, спрятавшись по углам. "Что ж, – подумала Ирина, – сегодня все прошло как надо". Короткий невинный разговор, а сколько он таил в себе – этого не дано знать никому. Только ей. Господь послал ей эту встречу. Или дьявол? Впрочем, теперь это не имеет значения. Главное, чтобы этот человек завтра пришел, потому что ей нужны все имена. Все до единого.

Она поднялась с кровати и, взяв стоящий на столе графин, налила немного воды. Выпила. Легче не стало. Горло по-прежнему будто стягивала петля. "Вино… Это то, что сейчас нужно", – подумала, уже выходя из спальни. В гостиной было темно – плотные шторы совсем не пропускали свет. "Черт побери, где бутылка?" – Она на ощупь передвигалась между выставившими острые углы и словно увеличившимися в размерах предметами. "Вот, наконец-то! – Пальцы ощутили прохладное стекло. – Бокал в этом мраке, конечно, не найти. Где-то должна быть чашка…"

Вернувшись в свою комнату, она выдернула торчащую из горлышка бутылки пробку и налила себе вина. Затем еще… Красные капли, упав на белую салфетку, стали синими… Сев на кровать, облокотилась на столик. Кто мог представить, что она встретит убийцу Ники в Париже? Налила еще… Что там Шаляпин говорил про месть? Похоже, он был прав… Конечно… В мести есть упоение. Уничтожить зло… И не важно, чем придется пожертвовать! Телом или душой…

Вина, оставшегося в бутылке, хватило еще на половину чашки… "Такая любовь, как моя, наказуема. Она греховна, потому что сильнее любви к Богу, и за это придется платить. Ну, что ж. Я готова… Ох, Ники, Ники…" – она обессилено откинулась на подушку и, зажав рот руками, тихо заплакала. "Приснись мне! Слышишь?! Ну, приснись же мне! Почему же ты мне никогда не снишься?!"

Вопрос Николя прозвучал сразу же после того, как она, приняв душ, появилась в гостиной в длинном шелковом халате, прижимая к себе кошечку, уже отмытую и расчесанную, с розовой ленточкой на шее.

– Я жду объяснений! – Николя стоял у камина, скрестив руки на груди. Лицо его было напряжено.

Ирина опустилась на диван и ласково провела рукой по мягкой шерстке кошечки.

– Я сама удивлена, дорогой! – Она с нежной улыбкой смотрела на мужа невинными глазами. – Никак от себя этого не ожидала. – Лицо Николя начало расслабляться. Ирина набрала воздух, чувствуя веселое вдохновение. – Представь – иду вчера, а у входа в кафе сидит вот этакая прелесть. Смотрит на меня так жалобно, будто просит – возьми к себе, я совсем пропадаю… – Она бросила выразительный взгляд на Николя, -…без ласки! Я и взяла, велела отмыть, и – ты только посмотри – какая красавица!