Под покровом ночи - Джон Карр

Однако микроскоп обнаружил легкие колебания — не ту нерешительность подлога, но определенные симптомы нервной нестабильности, причиненной организму наркотиками. Сравнение с образцами почерка наркоманов показывают нам со всей определенностью, как сказал мне начальник нашей лаборатории, что этот наркотик был опиумом.

Молчание нарушил Килар.

— И вы способны определить все это только по почерку?! — недоверчиво осведомился он.

— Это самый обычный анализ. Доктор Бейль делает их ежедневно. Следовательно, письмо было написано самим Лораном, но Лораном, который принимает наркотики. Теперь посмотрите на письмо. Оно передо мной, со всеми пометками, которые мы нанесли, когда искали в нем подделку. Анализ волокон бумаги показывает, что она изготовлена из очень тонкой льняной массы, которая производится в Париже фабрикой Траделла. Мы закинули наши сети! И выяснили, что две пачки такой бумаги были заказаны восемь дней назад месье де Салиньи. Тем не менее это могло ничего не означать, поэтому мы должны были заняться маркой карандаша, ибо письмо было написано карандашом. Карандаши делятся на четыре класса: сделанные из смеси угля, силиката и железа пишут серо-черным; из графита, силиката и железа — глубоким и мягким черным; цветные карандаши делаются из красителей, и копировальные карандаши в основном изготавливаются из анилиновых красок, графита и каолина. Мы применили к следам этого карандаша раствор уксусной кислоты и ферроцианида, которые дают цветную реакцию. Под микроскопом мы увидели необычную реакцию, тем не менее она укладывалась в пределы нашей классификации различных марок карандашей. Это письмо было написано копировальным карандашом, и сравнение дало нам возможность установить конкретного изготовителя и марку. Это оказался весьма редкий карандаш марки «Зодиак» номер 4. Хорошо! Вчера в этом доме, в письменном столе Салиньи, я нашел карандаш «Зодиак», четвертый номер. Его сравнили под микроскопом и спектроскопом с пометками на письме, точно так же, как сравниваются отпечатки пальцев. Письмо было написано именно этим карандашом!

Банколен опустил свои заметки и улыбнулся. Его глаза сверкали.

— Еще один формальный факт! Мы установили, что письмо было написано Лораном на бумаге, заказанной «Салиньи», и карандашом из стола «Салиньи». Сеть затягивается! Вот здесь передо мной книга «Алиса в Стране чудес». У нас есть основания полагать, что «Салиньи» собирался принести ее мисс Шэрон Грей. Именно этот экземпляр был найден в алькове, где сидел «Салиньи». С титульного листа стерто имя владельца книги — это было роковой ошибкой, что признают подделыватели, когда они пытаются вывести или стереть следы своей работы. Это было просто неумелое выведение надписи. Мы сфотографировали титульный лист при помощи ортохроматической пластины, проявили негатив, затем уменьшили изображение и усилили при помощи перхлорида ртути. Когда оно высохло, мы поместили его в рамку и экспонировали на другую пластину путем контакта. Этот процесс повторялся пять-шесть раз. Взгляните, господа, вот эти негативы! — Он поместил их под свет лампы. — На седьмом отчетливо видна стертая надпись.

Он стоял неподвижно, указывая на негатив.

— На титульном листе тем же почерком, что и письмо с угрозой, стояла надпись «Александр Лоран»!

Теперь у нас не оставалось сомнений, что лже-Салиньи на самом деле является Лораном. Но мы должны продолжать работу! Мы должны затянуть узел на самозванце так, чтобы он и пальцем не мог пошевельнуть. Я сделал свои дедуктивные выводы, а объединенные научные методы подтвердили их. Теперь напрашивается вопрос: где же подлинный Салиньи? Лоран разделался с ним, это ясно. И если у кого-то остаются в этом сомнения, — Банколен энергично подался вперед, — я могу предложить последний, самоочевидный и абсолютно безупречный тест. Этот тест еще не проделан, потому что, когда у меня появился труп, я еще не был окончательно уверен в своих предположениях — я еще не воспользовался ни фотографией, ни химией.

— Ну, дружище, переходите к этому, — хрипло отозвался Килар. — Насчет этого… подвала.

— И опять я ищу след. Я спрашиваю себя: если Лоран убил Салиньи и занял его место, где же он это сделал? До отъезда в Вену Салиньи был самим собой. Следовательно, он был убит либо в Вене, либо после возвращения в Париж. Хорошо! Наш вездесущий друг мистер Голтон познакомился с Салиньи в поезде из Вены в Париж. И тогда «Салиньи» отлично говорил на английском — значит, убийство было совершено в Вене. Что убийца сделал с трупом? Запомните, у него было не так уж много времени. Он должен был надежно избавиться от тела, потому что, если бы его обнаружили, он рисковал быть разоблаченным. Он не посмел бросить труп в Дунай или расчленить и сбросить его в канализационный люк. Он не мог допустить, чтобы где-либо был обнаружен какой-нибудь подозрительный труп, который мог самым неожиданным образом выдать его план. Но ведь труп — весьма неудобная для сокрытия вещь! Поставьте себя на место этого человека со стальными нервами, который с невероятной наглостью заду мал стать самозванцем. Он должен был придумать особо изощренный план. И он придумал. Лже-Салиньи решил привезти тело Салиньи в Париж в одном из его сундуков и спрятать труп в его же доме. Кому придет в голову искать труп Салиньи в доме Салиньи, когда он, по всем признакам, жив и здоров?

Вы скажете, это чистое предположение. А вот и нет! Что стало нам известно о «Салиньи»? Что после возвращения из Вены он вдруг по непонятным причинам стал интересоваться своим винным погребом. Никому не позволял туда спускаться и даже уволил старшего лакея, который осмелился туда войти. Он всегда держал при себе ключи от погреба. Раньше он этого не делал. Подвалы! Они всегда наводят на мысль! «Салиньи» устраивает холостяцкий ужин, и потом, когда Вотрель и вы, месье Килар, обсуждаете за столом убийства, Вотрель заводит речь об Эдгаре По. Он рассказывает о человеке, которого замуровали в стену в подвале. Вы помните, месье Килар, что он тогда сказал? «Вам же хорошо знаком этот рассказ, Рауль, не так ли?» И на этот раз у лже-Салиньи сдали нервы. Он понял, что Вотрель узнал его тайну. Он встает из-за стола, то есть лже-Салиньи, понимая, что его тайна известна постороннему, и таким мы его запомним — разоблаченным и в безвыходном положении, среди горящих свечей и ваз с розами.

Банколен пристально смотрел на нас, стиснув пальцы, и говорил напряженным голосом. Я пристально смотрел на свет лампы перед его лицом, и вся атмосфера этого погруженного в темноту дома охватила нас. А лучший детектив Парижа продолжал:

— Подробности нам еще предстоит выяснить. Как он убил Салиньи, вероятно в Вене, в том отеле, где последний остановился; как доставил сюда его тело; как разузнал о манерах Салиньи и о его друзьях — возможно, из переписки Салиньи, прессы, да и из множества книг о подвигах Салиньи. Еще и журналы постоянно описывали его поездки и публиковали его фотографии.

Но только представьте хитрость этого сумасшедшего — «шелковистая каштановая бородка, мягкий взгляд из-за очков и постоянная улыбка» теперь исчезли. Представьте, как он составлял воровской план. Заставил хирурга изменить себе форму носа, заказал одежду, чтобы напоминать многочисленные фотографии Салиньи. Он умер с фотографиями Салиньи в кармане, которые бесконечно изучал, как когда-то изучал иностранные языки! Представьте, как его коварное и злонамеренное воображение рисовало ему картину возмездия, которая удовлетворила бы любое веление поэтической справедливости. Такова была его натура. Он возвратится в Париж в облике Салиньи, он будет скрываться от людей до самой женитьбы, он женится на этой женщине во второй раз и, когда приведет ее в комнату для новобрачных, наконец откроется ей во всем торжестве своего чудовищного мщения! Он отведет ее в подвал и покажет труп ее возлюбленного… Недурная шутка, а? Дикая, жестокая шутка! Не припоминаете ли вы с новым, зловещим смыслом его слова, обращенные к мисс Шэрон Грей: «Сегодня вечером я хочу кое-что вам показать; вы оцените эту шутку…»

Я представляю себе, как он расхаживает по дому, обдумывая свой план, посмеиваясь над иронией, схожей с преданиями средневековых писателей, которых он так любил. Никто из эпохи Ренессанса не изобретал более сладостного и упоительного возмездия. Он обманул всех. Он сам себе написал записку, предупреждающую его об опасности. Он безупречно действовал на глазах у глупых полицейских. Он победил!

В призрачной комнате на камине пробили часы. Цветы за спиной Банколена, блеск белого гроба, игра света на утомленном и вдохновенном лице детектива… Теперь этот сумасшедший лежал в своем вечном доме.

— Нужно ли мне показывать теперь окончательное доказательство, что все это не моя фантазия? — тихо спросил Банколен. — Герсо, откройте крышку гроба.