Аскатон. Белая повелительница (СИ) - Тимощенко Анастасия

– Где мне найти командира отряда, который был ответствен за охрану Регула?

– Сейрус, как и пару его воинов были сильно ранены, но я и Алтейя уже позаботились о них. Я провожу тебя.

Сейрус лежал в одной из спален. Из-под серой кожи на лице выглядывали черные вены. Завидев Ксенерву, он встал так быстро, насколько хватало сил, и поклонился.

– Здравствуй, Сейрус. – Сухо поздоровалась Ксенерва. – Расскажи мне что произошло, и как такое вообще смогло случиться. Насколько мне известно, Регул надежно охранялся. Так, что случилось? Как несколько десятков воинов не смогли дать отпор? Не думаю, что на вас напала целая орда.

– Я виноват, повелит…ельница, – Сейрус с трудом сказал последнее слово, – я остался на страже всего с двумя воинами. Остальных я распустил, пользуясь затишьем на границе. Многие хотели посетить хебас, что недавно отрылся. Я не думал, что нам есть чего опасаться.

– Неужели вы уже забыли, что отряд приставили к Регулу не для защиты от голуров. В вашей истории было лишь одно нападение на школу и голуры тут не причем. Защищать детей нужно было не только от агрессоров из вне, но и от тех, кто помог появиться в числе жителей Варпа.

– Я понимаю. Готов понести любое наказание. – Отчеканил Сейрус.

– С этим разберется ваш велординг, когда вернется. Лучше скажи, кто на вас напал.

– Мы не знаем. Они все были в масках, их было пятеро. Могу точно сказать, что один явно из древней крови. Его сила велика, мы едва могли противостоять ему одному. Их спугнули наши ребята, вернувшиеся на пост. Сейчас их преследуют, возможно, удастся их поймать.

– Будем надеяться на это. Среди них была женщина?

– Нет, госпожа, не было. – Не раздумывая ответил Сейрус.

– Думаю, что вы и сами все поняли, Сейрус. Пролитая кровь и на вашей совести тоже. А сейчас отдыхайте.

Наказывать кого-либо Ксенерва не собиралась, да и не знала, как, и стоит ли вообще. Каждый из отряда должен был и сам чувствовать за собой вину и извлечь из всего этого урок.

Сейчас Ксенерва думала о том, а не навестить ли ей Данику. Проблема была в том, что она не знала где ее искать. Ксенерва желала найти ее и придушить где угодно. Пусть ее не было в числе нападавших, но это не значит, что она не причастна к произошедшему.

– Повелительница… – Курт догнал Ксенерву уже во дворе.

– Курт, зови меня Ксенервой. Я вам не повелительница.

– Вы ею стали, когда велординг выбрал вас диарой.

Ксенерва лишь сердито махнула рукой. Затем пристально посмотрела на даймона.

– Курт, мне нужна помощь.

– Я готов к любому приказу.

– Тогда найди мне Данику и за волосы притащи ее в замок. – Курт немного удивился, но как вышколенный воин, не подал вида. – Можешь взять с собой кого-нибудь хочешь? Сколько времени потребуется?

– Около часа.

– Тогда через час в зале совета.

Глава 17

Ксенерва вскочила на Деркуса и рванула с места. Ветер свистел в ушах. Кажется, даже Деркус чувствует ее боль, беспокойство и негодование – так неистово он рвался вперед. Возвращаться в замок не хотелось, поэтому Ксенерва продолжала кружить над окрестностями, пока ее внимание не привлек заброшенный замок. Ее прямо тянуло к нему. Не раздумывая Ксенерва повернула к замку, и спустя минуты, приземлилась на одну из широких лоджий.

Серые каменные стены были изрезаны трещинами, а местами увиты плющом, напоминая о заброшенности строения. Ксенерва вошла в открытые двери с давно разбитыми стеклами. Внутри было темно, ходившие сквозняки поднимали в воздухе пыль. Когда глаза Ксенервы привыкли и стали различать все предметы, она поняла, что находилась в обеденном зале. Кое-где валялась изломанная мебель и битая посуда. Выйдя из столовой, Ксенерва оказалась в холле возле широкой винтовой лестницы.

«Наверх, нужно наверх» – откуда-то появилось в мыслях. Ксенерва медленно подымалась, держась за поручни. Ее не покидало ощущение, что она где-то уже видела такие же грубые, выщербленные из камня ступени.

На втором этаже Ксенерва вошла в первую открытую дверь. Здесь была спальня. Над широкой кроватью висел некогда белый балдахин, местами изорванный и ветхий. Ветер развевал шторы в открытое окно. На полу валялись грязные тряпки, некогда бывшие одеждой. Возле одной из стен стоял туалетный столик, зеркало над ним было треснутым.

В этой комнате явно жила женщина, о чем свидетельствовали украшения и шкатулки. Ксенерве показалось странным, что их никто не забрал. Она сама бы никогда не принесла в дом вещь из такого места, но мародёров никогда ничего не останавливало. Одна из шкатулок привлекала тем, что не вписывалась в общую картину. Она выделалась своей грубостью и узорами, несоответствующими женскому вкусу. От шкатулки исходил какой-то импульс, будто слабое биение сердца.

Ксенерва открыла шкатулку. Внутри она нашла небольшой стеклянный пузырек с темной жидкостью. Казалось, что эта масса шевелиться. От этого становилось особенно не по себе. Но, Ксенерва повнимательнее пригляделась к содержимому. Поняв, что внутри вовсе не жидкость, а толстый черный червь, Ксенерва с омерзением разжала руку. Пузырек снова оказался в шкатулке. Ксенерва немного поразмыслила над тем – не раздавить ли ей склянку, но отвращение победило и заставило Ксенерву оставить эту затею.

Находиться в замке было тяжело, он угнетал, душил унынием и тоской, заставлял ежиться и вздрагивать от завыванья ветра. Ксенерва не хотела больше здесь оставаться и поспешила к Деркусу.

Внизу она услышала чьи-то голоса. Инстинкт подсказывал не раскрывать себя и не показываться, пока она не выяснит, кто же еще решил среди ночи посетить это мрачное место. На цыпочках Кснерева подкралась к комнате, из которой доносились голоса. Беседовали трое мужчин. Двое стояли к ней спиной, и их лиц Ксенерва не видела, третий же мужчина был ей не знаком.

– … Иллуги, я не понимаю, что тут сложного! – Возмутился один из собеседников, лица которого Ксенерва не могла видеть. – Вам нужно было лишь, пришить эту чертову девчонку и вы не справились? На страже было всего три даймона.

«Так-так-так, а вот и наши негодяи, напавшие на Регул. Вовремя я заглянула»

– Подоспели другие из стражей. Я бы с удовольствием оторвал ей голову так же, как он лишил головы моего сына. – Откликнулся мужчина, стоявший лицом к девушке.

За свою долгую жизнь Аймон мог навредить ни одному из даймонов, но что-то подсказывало, что это ни кто иной, как отец Мерда.

– Твои личные мотивы мне понятны, но дело не только в твоей мести. – Сказал третий и отправился в сторону окна. Когда он развернулся, у Ксенервы перехватило дыхание.

«Не может быть! Нет! Почему?» – Ксенерва не верила своим глазам. Облокотившись о подоконник, стоял ник то иной, как Амин.

– И я, и ты, и мой отец должны преследовать высшие цели. Если бы не твое желание извлечь максимум удовольствия из убийства девчонки, то ты бы успел избавиться от нее. – Продолжил Амин. Даже его голос ей показался чужим. Это был не тот Амин, которого она знала и к которому успела привязаться как к хорошему другу. – Дело необходимо довести до конца. Сама мамаша не представляет угрозы. По мне, так она обычный человек. Я не заметил ничего сверхъестественного. Но ее дочь совсем другое дело. Я не могу сказать, имеет ли она дело к пророчеству, но с ней явно что-то не так. Я не думаю, что Аймон и впрямь влюблен по уши. Он не настолько очеловечился. Думаю тут что-то другое и что бы это ни было, мы должны навредить его планам. Не известно, выживет ли Аймон вообще, после нашего вмешательства, и нам не нужны лишние претенденты на трон. Я найду возможность вытянуть их двоих далеко за пределы замка. Это даст возможность убрать сразу обеих.

– Я никогда не сомневался, что ты мой сын. – Одобрительно проговорил третий из мужчин. Теперь не было сомнений, что это отец Аймона.

Ксенерва тихонько отступала назад. Все, что нужно было – она узнала, но этого могло оказаться мало, для того чтобы доказать вину преступников и предателей. Нужно было все тщательно обдумать, прежде, чем вершить правосудие. Ксенерва поспешила к Деркусу настолько быстро, насколько позволяли условия. Она была благодарна умному животному, что он не выдал себя тупым ржанием. Последнее время он довольно спокойно относился к ее персоне и никогда не упрямился. Только Ульф ворчал, когда она оказывалась верхом на коне.