Королева Кристина - Борис Григорьев

Глава восьмая

ВАТИКАН НАНОСИТ УДАР

Стремление к истине — единственное занятие, достойное героя.

Контрреформация, проводимая австрийскими и испанскими Габсбургами в начале XVII века и спровоцировавшая Тридцатилетнюю войну, продолжалась и после Вестфальского мира, но уже в скрытых и менее одиозных формах. Главный удар католики всегда направляли на протестантских князей и курфюрстов. Удастся склонить к перемене веры князя, курфюрста или короля — значительно легче будет привести к католическому знаменателю и его подданных. Эта политика тем более была надёжна, что у многих европейских потентатов религия не имела глубоких корней и использовалась ими в основном для достижения политических целей. И, нужно признать, Ватикан и его автономно действующие ордены добивались в своей миссионерской «работе» впечатляющих результатов. Список обращённых в католичество одних только немецких князей, графов и герцогов насчитывал к середине описываемого столетия несколько десятков фамилий.

Самыми коварными и успешно действующими в этом направлении являлись иезуиты. Методика воздействия и тактика подхода к нужным лицам у них были тщательно разработаны, они располагали необходимыми суммами денег, а их деятельность в Европе и вообще в мире координировалась единым центральным органом и проходила в глубоко законспирированных формах. Практически орден иезуитов действовал по принципам современной солидно и профессионально подготовленной разведывательной службы.

Кроме иезуитов были ещё так называемая «Пропаганда» (Конгрегация пропаганды веры) — тоже спецслужба Ватикана, ордены доминиканцев, францисканцев, капуцинов и августинцев. Во главе каждого ордена стоял генерал, подотчётный лишь римскому папе. И все они бесшумно, можно сказать, со вкусом и с большим размахом творили своё тайное дело.

Особое внимание католические миссионеры издавна уделяли выскользнувшим из лона римской церкви странам Скандинавии. Проникали они, несмотря на грозившую им там смертельную опасность, и в Швецию. Чаще всего иезуитские резиденты действовали под дипломатическим прикрытием. В своём распоряжении резидент-иезуит имел обычно одного или двух помощников и при необходимости мог рассчитывать на содействие самого посла и других «чистых» сотрудников диппредставительства. Для связи с Центром в Ватикане, Мадриде или с региональным центром во Фландрии использовались курьеры, разъезжавшие по Европе под видом путешественников, купцов, паломников, монахов или лиц свободной профессии и доставлявшие зашифрованные отчёты и послания.

…Пока Кристина развлекалась с французскими либертинцами, ставила балеты, устраивала балы, влюблялась, отказывала своему жениху и вела его к трону, размышляла о вере, боролась с министрами и риксдагом, рядом с ней в Стокгольме глубоко законспирированные агенты «Пропаганды» приступили, выражаясь современным разведывательным языком, к её разработке.

Всё началось с приезда в Стокгольм посла Франции Пьера Шану в первые дни января 1646 года. Шану написал письмо резиденту французского короля в Риме Геффье с просьбой разрешить ему нанять в качестве проповедника и исповедующего священника августинца Жака Франсуа Виоге. На этот счёт в тот же день он отправил другое письмо — генералу ордена августинцев. Уже известный нам либертинец Мариньи предлагал Шану нанять в проповедники посольства иезуита, но посол от этого предложения отказался, зная, что иезуиты не нравились королеве Кристине. Королева справедливо полагала, что иезуиты способны лишь на интриги или на то, чтобы совращать её подданных в свою веру. А, кроме того, скрыть иезуита в посольстве было достаточно трудно.

Вопрос о найме Виоге затянулся до лета, и Шану, жаловавшийся на то, как трудно сохранить истинную — разумеется, католическую — веру в стране, в которой нет единоверцев, прибегал пока к услугам португальского посланника Жозе Мануэля Пинто Перейры, исповедуясь и причащаясь у его священника. Португальский посланник уже заручился разрешением королевы совершать в своём доме католическое богослужение в течение трёх лет.

Наконец в июле 1646 года в Стокгольме с титулом апостольского миссионера в северных странах появился августинец патер Виоге. Никто, кроме Шану, не знал, что Виоге прибыл в Швецию с секретным заданием «Пропаганды» вступить в контакт с королевой Кристиной и оказать на неё соответствующее влияние. Перед отъездом из Рима Конгрегация пропаганды веры отслужила несколько специальных месс о конверсии Кристины в католичество. Стрелу из колчана извлекли, тугой лук натянули, и тетива напряжённо зазвенела. Генералу «Пропаганды» показалось, что Виоге одному будет трудно справиться с заданием, и он решил послать ему в помощь, под протекцией французской дипломатии, пару законспирированных доминиканцев. Предусмотрительный и методичный Шану испугался и написал своему министру иностранных дел письмо с просьбой предотвратить приезд доминиканцев в Стокгольм. По его мнению, это было преждевременно и могло повредить интересам Франции.

Министр иностранных дел Франции связался со своим резидентом в Риме Геффье, и тот остановил выезд новых агентов «Пропаганды». Пьер Шану с облегчением перевёл дух и выразил римскому резиденту искреннюю благодарность. Описывая внутреннее положение шведской лютеранской церкви, посол Шану написал Геффье, что в языческой Швеции «есть только одна душа, тайно исповедующая истинную веру»[57].

П. Шану снабдил миссионера необходимыми для его «работы» сведениями и адресами, и Виоге приступил к выполнению задания. Сам посол тоже не устранился от миссионерской работы и был готов вместе с патером Виоге поучаствовать в идеологической обработке Кристины и шведских дворян[58]. Он помогал также посольскому священнику поддерживать надёжную и быструю связь с «Пропагандой» в Риме. Одновременно с организацией миссии Виоге Ватикан вынашивал планы связать шведскую королеву браком с каким-нибудь католическим принцем, например с польским королём Яном II Казимиром (1609–1672). Как мы видим, первоначальные цели Ватикана были вполне скромные.

Естественно, ни о каком браке королева Швеции не мечтала, и об этом Шану проинформировал Виоге. В феврале 1648 года французский посол сообщил в Рим, что имел первую серьёзную и длительную беседу с Кристиной на религиозные темы. Обсуждали религию иудеев. Посол отметил, что королева судит обо всём объективно и что ей легко будет воспринять истину, как только она узнает о католической вере во всей её чистоте. Отвергает королева лишь кальвинизм. Судя по всему, именно в это время француз — сам или по наущению Виоге — подарил Кристине символы католицизма: розовый венок и распятие, которые королева хранила в ящике под своей кроватью[59].